Йозеф Швейк
Йозеф Швейк
Любопытно – рассказать биографию Йозефа Швейка невозможно. Невзирая на бесконечные истории о встречавшихся ему людях и забавных событиях, искать в книге хотя бы косвенные сведения о том, кем он был до начала Первой мировой войны, когда, где и в какой семье родился, чем занимался, любил ли кого, учился ли где – бессмысленно. Даже предположения вроде того, что бравый человечек раньше был торговцем собак, весьма относительны.
Остановимся на том, что Швейк всегда был, есть и останется до скончания веков олицетворением выживания нормального, психически здорового человека в условиях идиотизма окружающего его мира. Не зря сферой его жизнедеятельности Гашек выбрал армию – самую заорганизованную структуру государственного бытия. И хотя Швейка в книге постоянно называют идиотом, на самом деле писатель поведал нам о глобальном идиотизме, которым проникнута каждая клеточка нашего существования в системе государства. Если быть еще точнее, бравый солдат Швейк есть подпольный анархист, противостоящий в меру данных ему способностей всеохватывающему и вседовлеющему чиновничеству, которое полагает себя смыслом и сутью государственной власти. А если быть еще точнее, то именно Ярослав Гашек наиболее полно и точно показал нам, что идиотизм государства проистекает не из его собственной природы, а из идиотической природы неумного человека (каковых подавляющее большинство), заполучившего волей случая хоть какую-то власть над другим человеком.
В критической литературе бравого солдата не раз уподобляли Дон Кихоту или Тилю Уленшпигелю. Сравнение это явно неправомерно. В отличие от идеальных героев Швейк, окажись он в системе власти, был бы ничуть не лучше самого распоследнего чиновника-взяточника. Он не высмеивает и не разоблачает этот мир, он в нем выживает, укрывшись за личиной идиота. Более того, рискну сказать, что в отличие от творений Сервантеса и де Костера, «Похождения бравого солдата Швейка» порождены неудовлетворенной и безмерной гордыней Ярослава Гашека, а Швейк является автобиографическим героем внутреннего «я» писателя.
Более верным является определение «Похождений бравого солдата Швейка» как плутовского романа, но и жизнь создателя книги иначе как к плутовскому роману не отнесешь. Будто сам Всевышний создал этого странного, неприспособленного к спокойной жизни плута.
Ярослав Гашек родился 30 апреля 1883 г. в Праге в учительской семье. Отец его, Йозеф Гашек, преподавал математику и физику в частной немецкой реальной гимназии, родом был из потомственных крестьян. Мать Катержина, урожденная Ярешова, была домохозяйкой. Ярослав стал старшим ребенком в семье, у него были еще брат Богуслав и сестра Мария – приемная сиротка, впоследствии много помогавшая Ярославу в сложных жизненных ситуациях.
Мальчику было тринадцать лет, когда умер отец. Семья впала в крайнюю бедность. А в пятнадцать лет Ярослав с согласия матери ушел из гимназии. Учебу он закончил в Чехославянском коммерческом училище. Именно тогда на каникулах юноша начал свои путешествия по Словакии, которые и подтолкнули его к литературному творчеству.
Сразу же по окончании училища молодой человек отправился бродяжничать по Австро-Венгрии. Он обошел Чехию, Словакию, Венгрию и Галицию. А дома в Праге вел настоящую богемную жизнь завсегдатая пивнушек, нередко оказываясь в полицейских участках.
Тогда же Гашек начал сотрудничать с периодическими изданиями. В основу первых рассказов легли его впечатления от похождений по империи. Как писатель он, казалось бы, не претендовал ни на славу, ни на особо крупные гонорары – был литературным поденщиком. Правда, фельетоны, юморески и памфлеты Гашека со временем стали пользоваться популярностью. При этом автор не стеснялся шаблонов, повторов и даже плагиата. Главное, чтобы платили деньги. В мире литераторов Гашека рассматривали как подмастерье при бездарных графоманах и, мягко говоря, не уважали.
К этому же периоду относится непродолжительное увлечение Гашека анархизмом. После месяца тюремного заключения, в котором он оказался за призыв к избиению полицейского, писатель разочаровался в этом движении. В целом к политике Гашек относился с иронией. Существует легенда о том, как он полемизировал сам с собой на страницах периодики двух враждовавших между собой политических партий.
В 1909 г. художник-иллюстратор Йозеф Лада (1887–1957) начал издавать сатирический журнал «Карикатуры». Ведущим автором текстов стал его приятель Ярослав Гашек, который даже стал жить на кухне у Лады. Эта дружба сыграла большую роль в судьбе Швейка – именно Лада создал его канонический графический образ.
В 1910 г. Ярослав Гашек женился на Ярмиле Майеровой, дочери домовладельца и предпринимателя. Но семейное благополучие длилось меньше года. Гашек предпочел вернуться в мир богемы, кабачков и винных подвальчиков. Исследователи вычислили в Праге более ста питейных заведений, которые регулярно посещал писатель. Причину такого образа жизни мужа впоследствии разъяснила сама Ярмила Гашекова, открывшая нам глаза во внутренний мир писателя: «…Тогда Гриша уже не возлагал больших надежд на будущее и был в отчаянии от того, что, несмотря на все свое усердие, на свой талант, успех и обнадеживающие обещания со всех сторон, не может заработать на жизнь. Отчаявшийся человек способен совершать поступки, по поводу которых счастливые люди лишь пожимают плечами или морщат нос. Особенно если отчаяние охватывает человека честолюбивого, гордого и вместе с тем умеющего ради куска хлеба превратить свое искусство в ремесло. Он страдал. Вы не можете себе представить, как страдал. И пил. Вы не можете себе представить, как пил. Это вовсе не клевета, и я могу об этом написать, поскольку это до меня писали про него и другие. Только они не писали, что он страдал. И что сразу переставал пить, когда ему хоть немного улыбалось счастье».[207]
Не имея стабильного заработка, Гашек бросился в коммерческую авантюру – он открыл торговлю собаками под вывеской «Кинологический институт». Там Гашек, в частности, осуществлял махинации, описанные в «Похождениях Швейка». Дело закончилось судебным процессом, из которого Гашек выпутался лишь в 1912 г. К этому времени он окончательно разорился, нечем было даже оплачивать жилье.
10 февраля 1911 г. Ярослав Гашек попытался покончить жизнь самоубийством, бросившись с Карлова моста во Влтаву. Ему помешали и на какое-то время посадили в Институт для душевнобольных. После этого случая по настоянию родителей Ярмила Гашекова ушла жить к ним, а Ярослав перебрался к матери. Расставаться супруги не собирались, встречались тайно, пока Ярмила не забеременела.
В январе 1912 г. умерла мать Гашека – главная защитница беспутного сына. В апреле у него родился собственный сын Рихард, и тогда же Ярослав навсегда ушел из семьи. Случилось так, что счастливый отец потихоньку от жены унес младенца в пивную – похвастаться перед приятелями. После изрядной попойки компания по традиции отправилась в следующую пивную, а ребенка забыли. Вспомнили о нем на третьи сутки празднований. К тому времени Рихарда вернули матери, но продолжать жить с Ярославом она уже не хотела.
В том же 1912 г. вышел в свет сборник рассказов под названием «Бравый солдат Швейк и другие удивительные истории». Это страшные рассказы, по-другому не скажешь. В мир был явлен злобный, тупой идиот в солдафонской форме, от которого читателя бросает в дрожь, ибо речь идет о патологическом бесчувственном чудовище. И все-таки первоначальный Швейк и есть тот самый любимый нами сегодня бравый солдат. Омерзительность же его объясняется уникальным характером Швейка – литературного героя, представляющего собой душу писателя в ее катастрофических изменениях. В 1912 г. миру открылась душа самовлюбленного эгоиста, неудовлетворенного честолюбца, тайно презиравшего все вокруг, но не имевшего ни средств, ни таланта доказать свое право на это презрение, а потому страдавшего ненавистью и завистью. Об этой тайной стороне души Гашека знали только самые близкие ему люди.
Литературоведы тщетно пытаются найти прототип бравого солдата. Сегодня мы знаем, что перед Первой мировой войной в Праге жил Йозеф Швейк, сын владельца пивной «У чаши», где часто бывал Гашек. Однажды ночью в 1911 г. писатель вернулся домой после очередной попойки, взял листок бумаги и набросал заголовок «Дурак в компании» (другой перевод – «Идиот на действительной»). С этой строки и началась история бравого солдата Швейка. Существует предание, будто впоследствии реальный Швейк, как и Гашек, попал в плен к русским и участвовал в Гражданской войне на стороне белых, служил в контрразведке. Коммунист Гашек случайно был захвачен белогвардейцами с группой красных бойцов. Швейк узнал бывшего собутыльника и помог ему тайно бежать. Идиотом этот человек, конечно, никогда не был, но имя его понравилось Гашеку как простое и звучное.
После ухода из семьи Гашек вел нищенскую жизнь, друзья помогали ему, не давали окончательно пасть на дно. Но вот 28 июля 1914 г. началась Первая мировая война. В январе 1915 г. Гашек был призван на действительную службу и зачислен в первую резервную роту 91-го пехотного полка, расквартированного в Чешских Будейовицах. Писатель был подавлен – едва прибыв на место службы, он сразу обратился в медицинскую часть по поводу приступа ревматизма и был признан больным. И вообще следует сказать, что многие истории, случившиеся в романе с самим Швейком, а еще больше – с вольноопределяющимся Мареком, произошли в реальной жизни с самим писателем.
На фронт Гашек был отправлен с 11-й ротой того же полка под командованием обер-лейтенанта Лукаша. Отметим, что целый ряд героев романа являются историческими личностями. Один из них, денщик (бурш) обер-лейтенанта Лукаша Франтишек Страшлипка (1890–1949), считается прототипом Швейка.
Их было три приятеля – Гашек, Страшлипка и некий Масопуст, птицелов с Малой Страны, – шутники и весельчаки. Утром 24 сентября 1915 г. во время битвы у Хорупан двое из них – Гашек и Страшлипка – сдались в русский плен.
Оба были отправлены в лагерь для военнопленных и прошли через все его ужасы. Гашек там едва выжил, первый раз переболев тифом, но «именно здесь в его характере совершилась резкая перемена, над которой потом ломали головы все, кто его достаточно хорошо и близко знал. Человек богемы стал вдруг ответственным политическим деятелем».[208] Гашек всю жизнь игрался в политику, она была для него чем-то вроде детской забавы, поэтому зря биографы столь активно педалируют эту тему. Гораздо важнее то, что в лагерь был помещен посредственный писатель, а на свободу вышел гений, подготовленный к созданию одного из ярчайших шедевров мировой литературы. Как это произошло, вряд ли кто сможет объяснить, а вот почему… Всю жизнь Гашек жил в мире мнимых страданий, сам страдал более по вымышленным, сугубо интеллигентским, чем по истинным причинам, и неожиданно он был брошен в реальный мир человеческих страданий, моральной и физической униженности, в мир бесконечных мук и смерти. И произошло очищение его души от интеллигентской скверны – от игр в непонятость, в «вещь сама в себе», в бессмыслицу болтливых протестов. На тридцать третьем (!) году жизни творец наконец-то познал настоящую жизнь обычных людей – не добровольных маргиналов, не богемных говорунов, не завсегдатаев полицейских каталажек или пивных забегаловок, – а огромных масс самых разных людей, оказавшихся в экстремальных условиях ежесекундной угрозы гибели. Для Гашека это была великая эпоха прозрения и просветления.
Весной 1916 г. он вступил в Чешскую дружину, готовившуюся воевать против Автро-Венгрии. Его направили работать в газету «Чехославан», издававшуюся в Киеве. Гашек сразу стал самым популярным фельетонистом и юмористом издания.
Февральскую революцию писатель встретил в тюрьме, куда его посадили за пьяную кабацкую драку с русским офицером. А весной 1917 г. в издательстве «Чехославан» вышла небольшая книжка «Бравый солдат Швейк в плену».
И в мир вошел настоящий, всеми нами любимый Швейк – шутник и балагур, хотя он, согласно велениям времени, еще и находился во власти политических дрязг.
В октябре 1917 г. чехи остались нейтральными к революции. Но затем их руководство стало склоняться на сторону белых. Тогда Гашек предпочел уйти к большевикам, самовольно покинув часть. Он был объявлен дезертиром, в случае поимки его должны были расстрелять. Дезертировал Гашек из Самары, где квартировал тогда Чешский легион, и под видом полоумного сына немецкого колониста из Туркестана пробрался через татарские деревни в Симбирск.
Он вступил в Коммунистическую партию, воевал в Сибири, его назначили комиссаром, но при этом он был противником революционного террора и, по откровенному признанию советских биографов писателя, старался держаться от него в стороне. Гашек не верил в мировую революцию, а потому понимал, что дорога в Чехию ему закрыта. Он решил обосноваться на новой родине и весной 1920 г. женился на Александре Львовой, служащей типографии в Уфе.
В Чехословакию Гашек вернулся в декабре 1920 г. после всеобщей амнистии. Он привез с собой русскую жену, и пресса сразу же обвинила его в двоеженстве. Однако Чехословацкое правительство не признавало советские законы, следовательно, брак Гашека с Львовой считался недействительным. Впрочем, впоследствии именно к ней, как наследнице, перешли авторские права на книги супруга.
Средств у Гашека не было. Он решил подзаработать изданием своей новой книги – «Похождения бравого солдата Швейка», которую по мере написания стал публиковать небольшими выпусками с 1921 г. Чтобы поддержать старого друга, Йозеф Лада авансом сделал обложку.
Первая часть романа была написана в Праге. Затем с помощью друзей Гашек перебрался в городок Липнице, где на все возраставшие гонорары от «Похождений Швейка» купил себе дом, в котором прожил всего три месяца.
С зимы 1921 г. Гашек не писал, а диктовал книгу юноше-секретарю, причем создавалось впечатление, что текст возникает независимо от писателя – порой Гашек одновременно разговаривал сразу с несколькими людьми, кутил в кабаке и как бы между прочим диктовал отдельные фразы, которые вместе и образовали великий роман. Автор текст, записанный секретарем, не перечитывал, а сразу отправлял издателю.
Поразительно, но даже неизвестно, от какой болезни умер Гашек. Официально – от воспаления легких, однако врачи определили расплывчатый диагноз – «комбинированное заболевание сердца, нервов и легких». Сгорел писатель буквально за пару месяцев.
Мне неоднократно доводилось слышать версию, будто во время первого тифа (Гашек болел им дважды) писатель самозомбировался на гениальность, и организм его мог жить только до времени выполнения поставленной задачи. По мере написания «Похождений Швейка» Гашек заболевал, а когда он вплотную подошел к моменту, где по логике повествования неизбежно должна была появиться политика, писатель умер. Тем самым смерть Гашека уберегла Швейка от социальной девальвации, сохранив его всепланетарность, всеобщность и непреходящую современность.
Скончался Гашек 3 января 1923 г. совершенно нищим. Издатель, к тому времени наживший на «Похождениях Швейка» хороший капитал, родственникам в помощи отказал. Гроб был взят в долг. Липницкий священник долго отказывался разрешить погребение на кладбище, полагая покойного воинствующим безбожником, и только после долгих уговоров отвел для могилы место в самом дальнем уголке. Брат Гашека Богуслав сбежал с похорон – боялся увидеть Ярослава мертвым. Друзей на погребении почти не было – все сочли, что объявление о кончине Ярослава Гашека – его очередная шутка…
У Швейка судьба тоже сложилась довольно странно. Помимо Чехословакии, он стал своим героем в русской и немецкой литературах, но по сей день остается непризнанным в странах романских языков, в Азии и Африке.
Не нашел бравый солдат отклика в искусстве. Никто не решился экранизировать роман, хотя и существует несколько поделок на тему Швейка.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.