8

8

«Земля в ярме» продолжает, как мы уже говорили, «Родину» тематически, рассказывая о том, как революционный протест против помещичьего владычества распространялся в довоенной польской деревне и захватил не только батраков, но также малоземельных и значительную часть средних крестьян. «Земля в ярме» продолжает «Родину» также и со стороны художественной. Однако в этом последнем отношении «Земля в ярме» была для Василевской в известном смысле переходной ступенью: включив в роман больший и социально более разнообразный круг людей, автор не достиг того художественного единства, которым отличается «Родина». Это заметней всего выразилось в сравнительно меньшей содержательности живописного элемента, в частности — картин природы.

Ванда Василевская хорошо знает и чувствует природу. Но описательно-картинная сторона ее романов сильнее всего действует на читателя тогда, когда картины природы, бытовой обстановки и т. д. как бы вплетаются в человеческую судьбу, участвуют в ней, как одно из их существенных определений. Как ни тщательно бывают выписаны у Василевской мельчайшие подробности возмущенного ветром или тихого озера, птичьи голоса и запахи трав и цветов, — многое из этого можно скоро забыть. Но нельзя забыть мокрую землю, которую пашет Кржисяк, зная, что в ней замокнет и сгниет картофель; нельзя забыть плесень на мокрой барачной стене, гнилые испарения, подымающиеся от пруда. Все это наглядно, вещественно, зримо до осязаемости. И в то же время здесь, в этих картинах, обобщена жизнь многих крестьянских поколений, целого края рек, озер и болот, с его мучительной бедностью и возможным необозримым богатством.

Менее всего красива художественная ткань в довоенных произведениях Василевской именно там, где автор ставил себе задачу воспроизвести нечто «приятное» для глаза или слуха, создать нечто «поэтичное». Там же, где Василевская сурово, иногда ожесточенно писала о повседневной жизни и бросала, как проклятие, в лицо реакционному обществу факты скудной и безрадостной жизненной прозы, — там получалась настоящая поэзия, настолько же ценная и живительная, как скромный, но чистый и неиссякаемый источник, тяжелым трудом отрытый в песках и камнях пустыни.

В первых двух частях трилогии — романах «Пламя на болотах» и «Звезды в озере» — живописный элемент приобретает новое качество и возвращает себе художественную силу. И не только в живописно-изобразительном отношении, но и в других сторонах реалистического мастерства эти романы представляют собой интересное развитие художественных черт «Родины». Источник этого нового литературного качества следует также искать в жизненном материале произведений и в их идейном содержании.

В революционном движении, колебавшем государственный строй буржуазно-помещичьей Польши, все большее значение приобретало освободительное движение угнетенных национальных меньшинств, особенно украинского и белорусского (как ни странно называть «меньшинствами» те народы, которые составляли компактное большинство на обширных территориях). Польские фашиствующие националисты старались всеми административными, экономическими, пропагандистскими средствами внушить польскому населению страны, в том числе и трудовым его слоям, что «кресы» (то есть пограничные земли, лежащие на востоке) и их коренные жители — это полудикие края и полудикие люди, которым самой исторической судьбой предназначено быть объектом для колонизации со стороны «высшей расы» — поляков. Разумеется, польские коммунисты и все передовые польские люди противодействовали этой контрреволюционной пропаганде, твердо помня, что не может быть свободен народ, угнетающий другие народы. Польские коммунисты помогали развиться коммунистическому движению у западных белоруссов и украинцев, в первую очередь среди украинских и белорусских крестьян, так как именно они, а не городские рабочие были на востоке в большинстве. Излечить польский народ от шовинистической отравы, воспитать польские трудовые массы и лучшую часть польской интеллигенции в духе пролетарского интернационализма было задачей первоочередной важности до 1939 года, эта задача оставалась актуальной и в следующее десятилетие. Этой задаче служили романы Ванды Василевской «Пламя на болотах» и «Звезды в озере».

Василевская в момент высшего напряжения национальной розни, шовинистической ненависти, в годы натравливания поляков на украинцев, «пацификаций» («умиротворений»), то есть кровавых карательных экспедиций, — выступила с книгами, в которых показала гнусную эксплуатацию трудовых украинских крестьян со стороны польских помещиков, темных дельцов и осадников (колонизаторов-поселенцев, получивших преимущественные права перед коренными жителями). Василевская показала также союз эксплуататоров-поляков и защищающего их полицейского аппарата с украинской сельской буржуазией, с украинцами-кулаками, изменившими своему народу ради наживы. «Пламя на болотах» — книга, исполненная восхищения перед неистребимой волей украинских трудовых крестьян к свободе, перед героизмом украинских коммунистов, книга, исполненная горячего желания соединить поляков с украинцами в общей освободительной борьбе.

Но «Пламя на болотах» — не политическая агитационная брошюра, а политический, идейно насыщенный роман. Для такого произведения недостаточно было бы правильной программы, правильных тезисов, — нужно было глубокое знание и понимание реальной жизни во всей ее конкретности. Ванда Василевская создала политически действенную книгу, потому что она полюбила людей, в защиту которых писала, полюбила их край. Она показала человеческое превосходство этих «отсталых» людей над грошовой цивилизацией колонизаторов. Она сумела открыть и передать своеобразную прелесть озерного, речного, болотистого края — так, что и люди Полесья и природа, среди которой они живут, становились понятными и дорогими для читателей любой страны, любого языка.

Мы уже говорили, что образы природы бывают у Василевской сильней и красивей там, где они являются неотделимой частью человеческой жизни, человеческой драмы. Так в «Пламени на болотах» полесская местность, вся изрезанная ручьями, речками, протоками, влажная и зеленая, богатая своими сочными лугами и страшная своими трясинами, кормит человека, укрывает его от врагов, помогает его любви, радует его глаз, но требует от него взамен весь его труд, все его силы, всю его жизнь и удерживает его, как в плену, в привычном быту, не давая изменить судьбу, сложившуюся еще при отцах и дедах.

Первый роман трилогии окрашен созерцательной поэзией патриархальной замкнутости: почти для всех его действующих лиц деревня Ольшины, затерянная среди болот, — это весь мир, и даже ближний маленький городок лежит как будто где-то далеко за границами этого мира. Пусть жизнь, идущая здесь, скудна до нищеты, — о другой жизни люди знают лишь понаслышке. Все, что ни приходит в деревню извне, — все это чуждое и враждебное. Это польские полицейские, преследующие украинских крестьян, инженер Карвовский, обирающий их с помощью всяких кабальных сделок, осадник Хожиняк, отнимающий у крестьян лучшие земли, лучшие луга. Против всех этих хищных пришельцев деревенский мирок защищается как может. И это кладет конец вековечному быту: на стоячих болотах разгорается пламя классовой борьбы. Теперь деревня через своих лучших людей сама ищет выхода в большой мир, жадно ловя каждый слух о великой соседней стране, где, говорят, крестьяне не терпят притеснений и живут все лучше и счастливей. Люди тянутся к этой стране, ища спасения. И оно приходит осенью 1939 года вместе с приходом Красной Армии, советских людей. В озере у Ольшин отражается красная звезда, засиявшая на здании выстроенного в деревне клуба. С каждым днем стираются следы той старой жизни, которая так недавно казалась единственно возможной. И те, кто продолжает за нее цепляться, кто хочет возврата к ней, — это враги народа, выбрасываемые из жизни, объединившиеся между собой польские и украинские эксплуататоры, пытающиеся сопротивляться объединенным силам украинских, польских и русских советских людей. Из прежнего отъединенного острова Ольшины превратились в одну из частичек большого мира. Они — участники идущей в нем великой борьбы за социализм.

Последний роман трилогии «Песнь над водами» выводит главных действующих лиц двух первых романов на широкий простор. Роман «Реки горят» охватывает огромные исторические события 1941–1945 годов. Становится все ощутимей зависимость каждого человека от решения великих общих вопросов. Судьба отдельных людей с очевидностью выступает, как часть общей судьбы отдельных народов и всего человечества. Ванда Василевская изображает в этом романе сложный и трудный процесс изменения политического сознания людей различных слоев старого польского общества, процесс превращения этих людей в строителей и граждан новой, народно-демократической Польши.

Богатство человеческих типов в этом романе поистине замечательно, — иначе и не могло быть в произведении, художественная задача которого состоит в том, чтобы изобразить исторические события в переживаниях и действиях людей, которые участвуют в совершающемся и осознают его значение.

Если бы автор ограничил круг действующих лиц персонажами романов «Пламя на болотах» а «Звезды в озере», это не позволило бы дать высшее идейное обобщение событий без широкого авторского комментария, — а из всего предыдущего мы видели, что Ванда Василевская всегда его избегает. Поэтому в романе «Реки горят» участвуют политические деятели, они дают сознательное выражение стремлениям и поступкам миллионов людей. Но большое литературное достоинство романа заключается в том, что между практическими действиями и мыслями рядовых людей, с одной стороны, и мыслями и действиями политических руководителей — с другой, нет разрыва: это звенья единой цепи. Вожделения бывших полицейских чинов, реакционных офицеров, торгашей и спекулянтов, оставшихся от фашизированной Польши, выражают в своей «политической линии» представители польского контрреволюционного центра в Лондоне. Программа Союза польских патриотов в СССР совпадает с желаниями многих тысяч трудящихся поляков, как если бы эти последние сами ее выработали. Органическое, конкретное изображение того, как формируются идеологические обобщения из общественного бытия различных социальных групп — одна из сильнейших сторон этого романа. При этом Василевская не берет лишь самые простые и прямые связи. Она с мужеством писателя, знающего свою ответственность перед народом, исследует такие сложные случаи, как изменение политического сознания людей, прежде одурманенных лживой реакционной пропагандой, обманутых мелкими, часто мнимыми привилегиями в довоенной Польше. Народно-демократическая Польша, польский народ, взявший государственную власть в свои руки, не отбрасывает всех таких людей без разбора. Народ и руководящая им Польская рабочая партия верят в свою силу — в обновляющую силу социалистического строя. И, беспощадно расправляясь с врагами, они открывают всем, честно и искренне осознавшим свою ошибку, возможность делом доказать свое право на жизнь в новом польском обществе.

Роман «Реки горят» заканчивает трилогию не только в сюжетном смысле. Главное в нем — это завершение идейной борьбы, социального конфликта, завязку которого мы узнали по роману «Пламя на болотах». Польские реакционеры, пройдя до конца свой позорный путь, превращаются в озлобленную кучку преступников. Передовые люди довоенной Польши, умножившие свои ряды трудящимися города и деревни, впервые пришедшими к политической деятельности во время борьбы за независимость и свободу своей страны, становятся ее признанными руководителями, им доверяет народ. Разрешается в романе «Реки горят» и тема пролетарского интернационализма, являвшаяся одной из главных тем всего творчества Василевской. Весь роман овеян любовью к Советскому Союзу. Советские люди — проводница железнодорожного вагона, начальник станции, доярка в совхозе, группа советских солдат, осматривающих Майданек, представитель советского правительства, — хотя о них рассказано на немногих страницах, воспринимаются, как реальные люди и как выразители высокой сущности советского строя. Встречи с этими советскими людьми наглядно убеждают поляков в истине социализма.

Роман «Реки горят» чрезвычайно характерен для литературного таланта Ванды Василевской. Широта и многообразие охватываемых в этом произведении событий напоминают в известной мере композиционные и стилевые особенности «Облика дня» — в том смысле, что линии судьбы некоторых героев идут раздельно, лишь изредка пересекаясь, и в том, что в некоторых главах строго реалистическое обобщение уступает место абстрактно-символической системе образов. В пространных внутренних монологах одного из главных действующих лиц, Ядвиги Плонской, есть несомненный отзвук рефлектирующей, психологически вязкой манеры мышления Марии из повести «Просто любовь». Однако было бы слишком рискованно предположить, что в каком-либо из этих направлений пойдет дальнейшее развитие искусства Василевской; главы, написанные в условном или рефлектирующем стиле, несмотря на свою внешнюю эмоциональную напряженность, уступают в содержательности и художественной энергии реалистически-конкретным главам, последовательно и богато развивающим идеи, заложенные в характерах, поступках, взаимных связях людей. Эти подлинно реалистические главы заключают в себе основное содержание романа и составляют его ядро.

Ванда Василевская никогда не останавливалась на какой-либо определенной, отстоявшейся, повторяемой литературной манере, на определенных, излюбленных композиционных схемах, выработанных и сознательно развиваемых способах характеристик. Как художник Василевская всегда в движении. Всякий раз она идет к цели, пользуясь теми средствами, которые находит наиболее точно и сильно выражающими данное конкретное задание. И не из анализа и оценки отдельных элементов литературного мастерства можно понять, что делает Ванду Василевскую одним из самых читаемых советских писателей. Ее сила — в идейной целеустремленности, в горячей любви к народу, в знании народной жизни, в политической страсти борца за народное дело, в отважной постановке самых жгучих вопросов современности. Эти качества дают ее произведениям ту стремительность, ту сосредоточенную силу, которая все вовлекает в свой бурный поток и заставляет читателя верить писателю, идти вместе с ним, проникаться его коммунистическим отношением к людям, к жизни.