53. «О друг моих ночных томлений…» О друг моих ночных томлений, Дитя с глазами старика, Где сумрак призрачных селений И злое бденье паука. Отвисли губы без дыханья, Чуть к полу тянется ступня, И неподвижность и молчанье: О память ночи, память дня! Я предвосхитил скорби
Д. С. Гессен Соломон Барт (Из моих воспоминаний) «Есть где-то в Польше такой человек — Барт; он пишет стихи, и я очень интересуюсь им и его стихами. Не могли бы вы разузнать, что он за человек, где он живет (кажется, его знает не то Гомолицкий, не то Бранд), и раздобыть его
Глава VII Об отъезде дона Дьего, об известиях о смерти моих родителей и о решениях, которые я принял на будущее В это время дон Дьего получил от своего отца письмо, в которое было вложено послание ко мне моего дяди Алонсо Рамплона, человека, украшенного всеми добродетелями и
Моя весна – зима моих забот Написано в Тауэре перед казнью Моя весна – зима моих забот; Хмельная чаша – кубок ядовитый; Мой урожай – крапива и осот; Мои надежды – бот, волной разбитый. Сколь горек мне доставшийся удел: Вот – жизнь моя, и вот – ее предел. Мой плод
«У моих фильмов всегда открытый финал» Интервью берет Сюзанна Турмен (1992) Сюзанна Турмен. Казалось бы, фильм по пьесе Шекспира — совсем не то, чего от вас ждут.Питер Гринуэй. Думаю, нужно отметить, что в этой необычной последней пьесе Шекспира есть кое-что совершенно
5. Из моих холодных рук Когда я думаю о консервативно настроенных любителях огнестрельного оружия, враждебно относящихся к любым идеям контроля за его оборотом, то вспоминаю слова, якобы сказанные одним из демократов в Палате представителей по поводу Джеральда Форда[18]:
Кое-что о моих стихах Я пишу стихи с детства. Мне кажется, что я всегда их писал — даже раньше, чем научился грамоте, а читать и писать печатными буквами я умею с трех лет.В 1914 году я показал написанное мною антивоенное стихотворение классному наставнику, преподавателю
Ф. И. Буслаев. Из «Моих воспоминаний»* …Однажды утром в праздничный день сговорились мы с <В. А.> Пановым итти за город, и именно, хорошо помню и теперь, в виллу Albani, которую особенно часто посещал я. Положено было сойтись нам в cafe Greco, куда в эту пору дня обыкновенно
МОИХ ТЫСЯЧЕЛЕТИЙ Русская литература насчитывает несколько поэтов, вышедших из еврейской среды. Но никто из них, если не считать Фруга, поэта совсем слабого, не показал открыто нам своего национального лица. Первым сделал это Довид Кнут, один из самых ранних русских
Ух, чую дух в моих владеньях! Я чувствую запах крови Англичанина Будь он живой или будь он мертвый, Я размелю его кости, Чтоб приготовить мой хлеб[10]. Не существует словарного слова для армии невидимых гигантов, высотой в тысячу миль, соединенных руками, подпоясывающих