6. Решения нет; разумные меры
6. Решения нет; разумные меры
Я ничего не имею против владельцев оружия, спортивных стрелков и охотников (если последние уничтожают вредителей или добывают себе пропитание), но упомянутые выше стволы не используются в охоте на оленей или спортивных состязаниях. Если вы выстрелите в оленя из «Бушмастера» в любом режиме стрельбы, кроме одиночного, то превратите несчастное животное в волосатое решето. У полуавтоматического оружия лишь два применения. Первое: раз в год приехать на стрельбище, прокричать «Йиии-ха» и с диким возбуждением высадить всю обойму по условным мишеням. Второе — и другого второго нет — убивать людей.
В случае с «Сэнди-Хук» защитники права на оружие должны спросить себя, имеет ли их рвение хоть что-то общее с защитой Второй поправки… или это всего лишь отчаянное стремление сохранить существующее положение дел — неважно, какой ценой? Если дело в этом, смею предположить, что с моральной точки зрения позиция «Помер Максим — да и хрен с ним» не вполне адекватна.
Недавно я прочитал удивительное сообщение одной женщины из Калифорнии. Огнестрельное оружие, пишет она, всего лишь инструмент. Как вилка. Не объявляете же вы вилки вне закона только потому, что кто-то с их помощью слишком много ест?
Дамочка, попробуйте убить двадцать школьников гребаной вилкой.
Огнестрельное оружие — это не инструмент, если только вы не пытаетесь с помощью рукоятки пистолета забить гвоздь. Огнестрельное оружие создано для стрельбы. Автоматическое и полуавтоматическое оружие создано с целью массового поражения живой силы. Когда психопаты хотят напасть на безоружных, ничего не подозревающих людей, они используют именно его. Чаще всего они просто легально покупают то, из чего потом будут убивать. Мне говорили, что автоматическое оружие сейчас спокойно можно купить в интернете. Настоящая проблема звучит банально, но я вынужден задать этот вопрос: сколько еще людей должно погибнуть, чтобы мы перестали баловаться этими опасными игрушками? Может, убийце нужно наведаться в ваш магазин? В ваш двор? К вам домой? Огнестрельное оружие не похоже на вилку. Огнестрельное оружие похоже на огнестрельное оружие.
В январе 2013 года президент Обама объявил — под предсказуемый вой правых — о двадцати трех правительственных распоряжениях и трех прямых инициативах, направленных на ограничение распространения оружия и ужесточение наказания за его незаконное использование и хранение. Они свелись к трем разумным мерам, призванным ограничить вооруженное насилие. Я перечислю их по мере вероятности исполнения — от самой вероятной к наименее возможной.
1. Полная и всесторонняя проверка документов и личности того, кто собирается приобрести оружие
Скорее всего, это произойдет, пусть и не прямо сейчас. С одной стороны, это повлечет за собой некоторый период ожидания, который сам по себе способен остановить некоторых потенциальных убийц. Не стоит забывать, что Дастин Пирс и Майкл Карнил сами были в шоке от того, что совершили — а Джеймс Холмс был задержан стоящим в полной прострации рядом со своей машиной. Эмоции, связанные с жестокостью (особенно у тинейджеров) — как торнадо: угасают столь же быстро, как и возникают. Возможности поразмыслить над ситуацией — пусть и в течение 48 часов — может оказаться достаточно, чтобы предотвратить трагедию. Не каждую (Харрис и Клиболд планировали свою атаку в течение долгих месяцев), но некоторые из них. Как следствие этих проверок, ужесточится наказание для тех, кто солгал, чтобы приобрести оружие. И речь идет не просто о штрафе — мы говорим о реальном тюремном сроке.
2. Запрет реализации обойм емкостью более десяти патронов
Лично мне кажется, что и десять чересчур — достаточно и восьми. Впрочем, я с радостью соглашусь и на десять: это гораздо меньше тридцати. Или пятидесяти. Или ста. Я считаю, что идея НСА вооружить школьных охранников просто смешная — вы же видели этих пожилых людей с грыжевыми бандажами — но, допустим, она прошла. Если я задумал массовое убийство и у меня достаточно мозгов, чтобы использовать для этой цели оружие повышенной емкости, я в первую очередь буду стрелять в этих охранников. Однако если у меня будет оружие с обоймой в восемь или десять патронов, меня действительно могут остановить — если и не пожилой охранник, то какой-нибудь отважный учитель или просто проходящий мимо человек. Даун Хохспрунг, директор школы «Сэнди-Хук», погибла, когда попыталась обезоружить Адама Ланца. Если бы у Ланца была необходимость чаще перезаряжать оружие, эта попытка могла увенчаться успехом. Ланца был безумцем — но, кроме того, он был обычным пареньком. Его преимуществом был лишь «Бушмастер», с помощью которого он и убил Хохспрунг прежде, чем она смогла до него добраться. Мне бы очень хотелось, чтобы у нее получилось, чтобы она повалила Ланца и вдребезги размозжила бы голову маленького ублюдка о пол — получив потом за это медаль из рук Президента в прямом эфире национальных телеканалов. Она была слишком храброй, чтобы умереть вот так.
3. Запрет продажи штурмовых винтовок, таких как «Бушмастер»
Наверное, этого никогда не произойдет — частично из-за множества кормящихся с руки НСА конгрессменов и сенаторов, но во многом и потому, что большинство сторонников существующего законодательства столь же сильно привязаны к своему полуавтоматическому оружию, как Эми Уайнхаус и Майкл Джексон были привязаны к дерьму, которое их погубило. Ходит много разговоров по поводу такого запрета, но настоящего диалога нет и не предвидится. Чаще всего все, что мы слышим в ответ — яростные вопли «Проклятые либералы!» Когда я слушаю выступления представителей НСА по этому поводу, то представляю себе маленького мальчика, зажмурившегося и закрывшего уши руками: «ЛА-ЛА-ЛА-ЛА-ЛА, Я ТЕБЯ НЕ СЛЫШУ, Я ТЕБЯ НЕ СЛЫШУ!»
Они не слышат — и не хотят слышать — что такой запрет работает. Может, потому, что все эти вооруженные психопаты по большей части настолько ментально больны, что чаще всего им нужна инструкция, чтобы одевать по утрам штаны. Джеймс Холмс считал себя Джокером, но на самом деле был лишь наркоманом, чей думательный механизм по разным причинам лишился важных шестеренок. Они почти все такие.
Вот, например, Мартин Брайант из Порт Артура, что в Тасмании (Австралия). 28 апреля 1996 года он открыл стрельбу из купленной по объявлению в газете (как два пальца!) винтовки AR-15. Он уложил больше дюжины посетителей в местном кафе, зашел в магазин сувениров, где убил еще несколько человек, потом отправился на парковку, где продолжил стрельбу. Всего он убил 35 человек, 23 были ранены. Он назвал свой поступок «первоклассной веселухой» и заразительно смеялся, когда судья зачитывал обвинение и список жертв. Сейчас Брайант отбывает назначенный тюремный срок, который составил 1035 лет — вполне достаточно, во всяком случае, для него. Кто знает, достаточно ли тем, кто потерял родных и близких в тот день?
Власти страны пошли еще дальше. В Австралии был законодательно запрещен или жестко ограничен оборот автоматического оружия (включая помповые дробовики вроде тех, что использовал Харрис в школе «Колумбайн»). Стволы, находящиеся на момент принятия закона на руках у населения, правительство выкупило — общее число выкупленного оружия составило 600 000 единиц. В результате этих действий число убийств, связанных с применением огнестрельного оружия, снизилось в стране на 60 %. Сторонники свободного оборота терпеть не могут эти цифры и пытаются их оспаривать, но, как говаривал Билл Клинтон, это не точка зрения. Это арифметика, дорогуша.
Должен сказать вот еще что: этот запрет может осуществиться только в одном случае — если его поддержат те самые борцы за неприкосновенность Второй поправки. Я уже слышу громкий смех аудитории и мнение, что раньше рак на горе свистнет и лошадь расправит крылья — но, черт возьми, я оптимист. Если достаточное количество тех, кто владеет оружием, поднимут свой голос и убедят НСА изменить точку зрения, результат может быть удивительным. Эти люди не монстры и не чудовища, они не могут вечно страдают расстройством личности имени Джеральда Форда, оплакивая жертв очередной стрельбы и одновременно отрицая роль, которую сыграла в ней очередная автоматическая винтовка.
Я изъял «Ярость» из публикации не потому, что того требовал закон — мой роман был защищен Первой поправкой[20], и никакой закон не мог заставить меня это сделать. Я изъял книгу из публикации потому, что, по моему суждению, из-за нее могли пострадать люди — а это уже вопрос ответственности. Огнестрельное оружие в этой стране по-прежнему остается чрезвычайно доступным для всевозможных безумцев — и так будет до тех пор, пока могущественные организации, выступающие в его защиту, не поступят схожим образом. Они должны признать свою ответственность и понять, наконец, что понятие ответственность довольно сильно отличается от понятия признание вины. Они должны сказать: «Мы поддерживаем эти меры не потому, что этого требует закон, а потому, что они разумны».
До тех пор, пока это не случится, массовые убийства будут происходить снова и снова. Мы опять увидим надпись ЭКСТРЕННОЕ СООБЩЕНИЕ на своих экранах; увидим размытое видео с бегущими в ужасе людьми, снятое на сотовый телефон; увидим плачущих родственников и вереницы катафалков. Мы увидим — еще, и еще, и еще раз — с какой легкостью любой придурок может обзавестись арсеналом оружия массового поражения.
Потому что именно так это и происходит.