Сьюзан Воут Жестокая цена искупления в Вестеросе, или Какая еще этическая неопределенность?

Сьюзан Воут

Жестокая цена искупления в Вестеросе, или Какая еще этическая неопределенность?

В своем эссе «Эпический Пух» Майкл Муркок утверждает, что трилогия Дж. Р. Р. Толкина «Властелин колец» не поднимается выше уровня детсадовской прозы, которая «рассказывает утешительную ложь». Муркок называет эпос антиромантичным и до такой степени пронизанным христианскими убеждениями автора, что на смену вере приходит писательский ступор. Крестьяне Толкина служат «оплотом против Хаоса […]. Они не задают вопросов белым людям в серых одеждах, которые почему-то знают, что для них лучше». Джеймс Л. Саттер развивает эту идею в своем эссе «Серая зона: этическая неопределенность в фэнтези», опубликованном в ноябре 2011 года на портале Suvudu, отмечая, что «Властелин колец» обладает упрощенностью волшебных сказок и столь отчетливо выводит добрые и злые архетипы, что всех персонажей можно разделить на две скучные категории очевидно «хороших» и неопровержимо «плохих».

В противовес Саттер приводит «Песнь льда и огня» Джорджа Р. Р. Мартина, провозглашая, что Мартин демонстрирует единственное средство против нудной очевидности добра/зла Толкина, и средство это заключается в том, чтобы «убрать все границы […]. Мало кто из его персонажей безукоризненно хорош или неисправимо зол». Это утверждение находит живой отклик. Хизер Хаврилески в опубликованном в 2011 году в «Нью-Йорк таймс» обзоре, посвященном адаптации эпоса Мартина телеканалом «Эйч-би-оу», называет историю «гедонистической и жестокой» и намекает, что она отражает нигилистское мировоззрение. Саттер идет еще дальше. Он отмечает, что в цикле «отсутствуют этические вехи». Подобно многим читателям и критикам, он считает мир Вестероса этически неопределенным.

Похоже, такое мнение возникло по той причине, что, основываясь на намерениях, характерных чертах, поступках, союзах и результатах, персонажей нельзя с легкостью рассортировать по фиксированным категориям «хорошие» и «плохие». В отличие от первичных героев и злодеев Толкина, персонажи Вестероса часто страдают и испытывают ошеломляющие эмоции или страсти, которые искажают их героические намерения. В результате кажется, что плохие поступки и намерения вознаграждены, в то время как добро и даже самые чистейшие помыслы наказаны. Линейный путь высокого фэнтези – «делай-добро-и-победишь» (после нескольких пугающих поражений) / «делай-зло-и-падешь» (после нескольких внешне крупных побед) – в Вестеросе отсутствует. Часто персонажи не придерживаются какой-либо определенной стороны, и даже если им удается примкнуть к внешне доброму или злому полюсу, это никак не влияет на успех, поражение или выживание. Более того, у нас нет единого, вездесущего, надежного рассказчика, который провел бы нас по этим темным землям. Читатели знакомятся с событиями в Вестеросе исключительно посредством обрывочных, противоречивых представлений его обитателей. Точно так же, как и в реальном мире, мы в определенной степени доверяем одним персонажам и стараемся держаться подальше от других. Кого-то мы любим, кого-то ненавидим, а через фильтр наших собственных эмоциональных, когнитивных и социальных наклонностей не всегда можно непредвзято рассудить, добро или зло они олицетворяют по стандартам Семи Королевств.

А эти стандарты существуют.

На обвинения в отсутствии четкого определения добра и зла я отвечу: какая этическая неопределенность?