Истории и предрассудки

Истории и предрассудки

Вестерос – мир, в котором магия ушла из повседневной жизни аристократов и простолюдинов. Последний дракон умер приблизительно за полтора века до начала «Игры престолов», а вместе с ним, кажется, умерла и магия. Однако живы еще ритуалы, сверхъестественные верования, артефакты и легенды, порожденные ранними, более магически наполненными временами.

В одной из ключевых сцен в начале «Игры престолов» отряд Эддарда Старка находит мертвую лютоволчицу, убитую оленем, чей рог торчит в ее горле, а рядом с ней на снегу – пятерых осиротевших волчат. Лютоволк – символ дома Старков, а благородные семейства Вестероса придают большое значение своим символам и девизам. Джон Сноу не дает Теону убить волчат, говоря лорду Эддарду, что животные предназначены пятерым законным детям Старков. Когда у Джона спрашивают, как насчет него самого, он объясняет, что бастарду не положено быть наравне с чистой кровью, однако затем находится шестой волчонок, изгой-альбинос, который, вне всяких сомнений, «предназначен» Сноу. Персонажи воспринимают волчат как знак – и этот знак, кажется, подтверждается равным образом для читателей и героев, когда впоследствии дом Баратеонов, чей символ – королевский олень, становится причиной падения Неда Старка. Являются ли смерть волчицы и находка ее волчат «истинным» знаком или нет, желание персонажей придать им такое значение говорит само за себя.

В начале «Игры престолов» мы также видим архитектурное чудо, Стену – колоссальный монумент из камня и льда длиной около трехсот миль и высотой семь сотен футов. Согласно легендам, восемь тысяч лет назад Стену возвел Бран Строитель, который вплел в нее защитные заклинания, чтобы оградить Вестерос от Иных и монстров Земель Вечной Зимы. Предания говорят, что сокрушить Стену можно лишь при помощи магии. Рог Зимы, или Рог Джорамуна, – артефакт, который, если верить одичалым, способен не только уничтожить Стену, но и пробудить великанов.

На первых страницах цикла мы узнаем о мечах из валирийской стали, мучительных снах, которые могут быть пророческими, и королевстве, уничтоженном драконьим огнем. Сэмвел Тарли говорит, что колдуны из Кварта купали его в крови тура, чтобы сделать храбрым, но Сэма вырвало, и обряд не помог. Старая Нэн рассказывает на ночь сказки о Долгой Ночи, жестокой зиме, когда безжалостные Иные наполнили Вестерос ужасом, а Дени слышит волшебные истории на дальнем востоке – о лунных певцах Джогос Нхай, магах из Асшая и дотракийских заклинаниях травы, зерна и лошадей. В каком-то смысле эти первые страницы дышат магией – но в виде мифов, легенд и слухов.

Учитывая окружающую магию ауру ненадежности, неудивительно, что мейстеры – одни из самых образованных и сведущих жителей Вестероса – относятся к ней враждебно. Они признают, что когда-то она существовала, но недолюбливают ее. Немногие изучают магию, чтобы добавить к своей цепи звено из валирийской стали, а тех, кто отваживается на это, часто считают странными. Тем не менее другие, например мейстер Льюин из дома Старков, жалеют о том, что магии больше нет.

Нам намекают, что мейстеры, или некоторая их группировка, специально подавили магию. Непонятно, отчего умерли последние драконы, и хотя согласно первым легендам, с которыми мы знакомимся, их отравил Эйегон Третий, архимейстер Марвин рассказывает Сэму Тарли другую историю. «Кто, как ты думаешь, убил всех драконов до единого? Отважные рыцари с мечами? – Он сплюнул. – В мире, который строит Цитадель, нет места волшебству, пророчествам и стеклянным свечам, а уж тем более – драконам» («Пир стервятников»). Нетрудно предположить, что большинство мейстеров предпочтут познаваемый мир науки и логики капризам магии и чар. И конечно же, магия определенно поставит под угрозу могущественное положение мейстеров.

Все кандидаты Цитадели должны провести ночь в темном склепе, прежде чем наденут цепь мейстера. Им позволяют взять с собой лишь обсидиановую свечу, и они ждут в темноте, если только не найдут способ зажечь ее. Армин объясняет: «Даже принеся обет, и надев цепь, и отправившись служить, мейстер будет вспоминать тьму того склепа и то, как он не смог зажечь свечу… потому что даже знание не позволяет совершить невозможное» («Пир стервятников»).

Однако не все выносят из бдения подобный урок. Хотя большинство свечей так и не зажигается, а держащие их кандидаты размышляют в темноте, есть и другие свечи, вроде тех, что Лео Тирелл, по его словам, видел в покоях Марвина в Цитадели. Эти свечи горят призрачным огнем. Медленно, несмотря на давящую тяжесть истории и надежды мейстеров, сверхъестественное вторгается в повседневность, и даже самый прагматичный ум не в силах отрицать это.

В других частях света магия занимает более почетное положение.