Денис Лапицкий «Время смешения жанров»

Денис Лапицкий

«Время смешения жанров»

Раскритикованный в номере 5 газеты «Истоки» за свой роман «Гнев» уфимский писатель Эдуард Байков, как кажется, нуждается в оправдании и защите – коль темой начатой В. Хановым беседы стал криминальный роман, то будем руководствоваться известным принципом римского права, гласящим, что должна быть выслушана и другая сторона. Первым делом хотелось бы внести ясность в вопросы терминологии – а именно, указать на то, что отнесение В. Хановым романа «Гнев» к разряду детектива представляется несколько натянутым. Почему, спросите вы? А потому, что автор и не собирался писать детектив – свое произведение он отнес к разряду криминального романа. А значит, чисто детективные лекала здесь не при чем. Впрочем, криминальный роман не может не включать детективной интриги – а вот как раз она-то в романе присутствует. Странно выглядят и сетования на то, что автор, мол, походя нарушает всю стройную композицию классического детектива. Позвольте, но времена эркюлей пуаро, мисс марпл и прочих комиссаров мегрэ, которые распутывают дела «с чувством, с толком, с расстановкой», потягивая кофе или посасывая трубку, миновали давно и, думается, бесповоротно (к сожалению или к счастью – другой вопрос). Настало время эклектики, смешения – никого не удивить детективом с элементами мистики или фантастики.

Непонятно и то, почему история «перерождения» наемного убийцы названа неубедительной. Возможно, на взгляд, например, сотрудников милиции или прокуратуры, которые с такими персонами сталкиваются частенько, типаж Маугли действительно выглядит в чем-то неубедительно. Но для человека, от мира криминала далекого (а таковых, к счастью, большинство), то есть для обычного, рядового читателя, все выглядит весьма и весьма достоверно. Что же касается стремительности перерождения главного героя – рискну напомнить, что книга называется «Гнев», а не «Преступление и наказание», и было бы наивно рассчитывать увидеть под обложкой романа Э. Байкова описание рефлексий и самокопаний героя на 300–400 страницах.

А теперь перейдем к «плюсам». Прежде всего, бросается в глаза богатый словарный запас автора, благодаря чему в романе немало удачных описательных моментов, да и речь героев воспринимается «как живая» – что, отметим, в отечественных детективах встречается не так уж часто. Персонажи в романе выписаны достаточно правдоподобно, с претензией к глубинно-психологическому осмыслению. Киллер предстает реальным, глубоко отчаявшимся человеком – он творил немало зла, но еще не потерян для общества и, что тоже немаловажно, для самого себя. Основная идея: и в «грязи бытия» можно обнаружить незапятнанные места.

К числу несомненных достоинств можно отнести и то, что автором была предпринята попытка объяснить поведение преступника, серийного убийцы-маньяка – а по-настоящему удачные опыты такого постижения зла (вернее – Зла) в художественной литературе наперечет. И к числу таких удачных попыток, как кажется, можно отнести и «Гнев». Здесь надо действительно разбираться в вопросах глубиной психологии, психопатологии и психиатрии. На мой взгляд, повторюсь, Э. Байкову это удалось. И, как это может быть ни странно, количество жестокости, насилия и неприкрытых порносцен в романе вовсе не чрезмерно – всего этого в «Гневе» намного меньше, чем в большинстве современных романов.

Трогательные моменты в романе (хоть и не столь многочисленные, как того хотелось бы), проникнутые пафосом сентиментальности, лирики и романтизма, выгодно смягчают «высокоскоростной» ритм повествования и жесткий стиль изложения, а вовсе не характеризуют главного героя как слабака и «тряпку». Герой предстает разноплановой личностью, а не картонным манекеном, умеющим только нажимать на спусковой крючок пистолета, демонстрирует разные модели поведения – он беспощаден к врагам, но может выразить любовь к своей избраннице. Человек – это целая Вселенная, и во всех нас – всего понемножку.