Владеть землей имеем право

Владеть землей имеем право

Колин Уилсон. Паразиты сознания. В авторском сборнике «Космические вампиры». СПб.: Мир и Семья

Английскому писателю Колину Уилсону в нашей стране повезло. От превращения его в культовую фигуру (а романа «Паразиты сознания» – в подлинный катехизис российского сумасшедшего) автора спасают два обстоятельства. Во-первых, далеко не всякому нормальному безумцу по плечу две с половиной сотни страниц суховатого британского умничанья, пересыпанного к тому же глубокомысленными ссылками на каких-то Гуссерля, Тейяра де Шардена, Гурджиева, Шпенглера, Лавкрафта и прочие якобы научные авторитеты. Во-вторых, жанр научной фантастики, к которому поначалу формально, но затем и фактически прибегнул Уилсон, априори оставляет равнодушными даже самых активных отечественных психов: появление романа в популярной питерской серии SFИНКС – с обнаженной дамой и вооруженным космонавтом на супере – надежно дезориентирует читателя.

Если отбросить привходящие обстоятельства и пренебречь зарубежным антуражем недалекого будущего (действие книги, написанной в 1967 году, разворачивается в самом начале XXI века), мы получим сюжет, чрезвычайно близкий нашей ментальности.

Человечество порабощено. Враг находится вне, но как бы и внутри нас самих. Существуют дьявольские создания, которые «явились на Землю намеренно, чтобы сосать соки из человеческой цивилизации». Это вампиры, питающиеся эманациями нашего сознания. Особенно активизировались они сравнительно недавно, и свидетельство тому – положение в искусстве и культуре. До активизации паразитов искусство, по Уилсону, имело жизнеутверждающий характер. Но «после вторжения вампиров мозга этот солнечный оптимизм стал для людей творчества почти недосягаем». Один из героев романа наблюдает в недавней истории безусловные и пугающие закономерности: «Творческие личности, отказывающиеся проповедовать пессимизм и безверие, уничтожались. Хулители же жизни зачастую доживали до самого преклонного возраста». Не кто иной, как все те же паразиты поддерживали врагов рода человеческого вроде Шопенгауэра или де Сада. С помощью таких вот «оборотней» паразиты принуждают, например, не удовлетворяться спокойным мирным сексом во славу продолжения рода, но скатываться к ужасным половым извращениям. Да что там секс: даже мировые войны – и те, оказывается, спровоцированы паразитами, чтобы отвлечь человека от исследования просторов собственного сознания (ибо в результате таких медитативных поисков паразиты могут быть обнаружены и изгнаны). Одним словом, «низменное начало получает поддержку откуда-то извне».

Судя по всему, догадки, приходящие в голову персонажам Уилсона, в разное время посещали и наших соотечественников. Блестящая гипотеза о вмешательстве позволяла в прежние годы объяснять наличие тех или иных социальных проблем, существующих у нас безо всяких на то объективных социальных предпосылок. По этой версии, те же садизм и прочие извращения не могли у нас самозародиться и появлялись лишь из-за ротозейства пограничников. (Кстати, именно поэтому миф об абсолютной непроницаемости наших границ все-таки не культивировался: врагам должна была быть оставлена хоть малая лазейка для диверсий; в противном случае пришлось бы объяснять наличие в нашем тылу самостоятельной и ничейной пятой колонны, для которой будто бы не было тех же социальных предпосылок.) В последние годы идея в трактовке уилсоновских героев, естественно, стала для нас еще более заманчивой. Процесс демифологизации Запада, чей дьявольский ореол поблек после тесного знакомства, двинулся параллельно эскалации общественного безумия – когда понятие «зомби» в массовом сознании стало едва ли не рядовым и вполне медицинским термином. Людей, уверенных, что их мозг подвергается непрерывному и направленному воздействию, гипотеза о «паразитах сознания» устроила бы идеально. Даже старшее поколение, выросшее на «Интернационале», было бы удовлетворено: в конце концов, уже в пролетарском гимне содержались явный намек на грядущие столкновения людей и паразитов за право владеть планетой Земля, а также уверенность в конечной победе людей. Такая победа, само собой, и описывается в финальных главах романа Колина Уилсона: группа прозревших землян обнаруживает базу паразитов на Луне и общими усилиями отправляет спутник в тартарары.

Несмотря на видимый хеппи-энд, роман «Паразиты сознания» завершается отнюдь не на оптимистической ноте – и в этом (а не только в формально-жанровом своеобразии), возможно, кроется главная причина, по которой книга не станет штандартом общественного безумия. Герои Уилсона, в индивидуальном порядке освободившись от личных паразитов, ощущают беспредельные возможности. Теперь их суперспособности ничем не подавлены, и герои овладевают телепатией, телекинезом и прочими замечательными вещами. Проблема, однако, в том, что неясно – на что эти гениальные дары употребить. Пока в сознании гнездились паразиты, тайно или явно существовала некая преграда, которую пытливый ум старался преодолеть и таким образом вечно двигался к недостижимому совершенству. Изгнание паразитов подарило абсолютную свободу и уничтожило какой бы то ни было стимул. Отныне право владеть Землей (и даже Вселенной) за человечеством закреплено навечно, но философский вопрос «Зачем?» портит все удовольствие. Ненависть к тем, кто «оккупировал» твой мозг, вдруг может смениться желанием, чтобы кто-нибудь вновь разделил с тобой ответственность. Но поздно, враг уничтожен. Тоска по былой гармонии может вернуться, а паразиты – никогда.

1994