Морг на улице Морг
Морг на улице Морг
Клайв Баркер. Книга Крови. Жуковский: Кэдмэн
В теплую землю имеет смысл зарывать лишь виноградную косточку, а уже для берцовой, например, вполне сгодится земля похолодней и даже вовсе мерзлая. В любую погоду и в любое время года, вне зависимости от климатических условий урожай все равно не заставит себя долго ждать. Проверено многовековой практикой. Кто сомневается, пусть хорошенько расспросит бывалых кладбищенских сторожей. Но только бьюсь об заклад: среди тех, кому по-настоящему предназначена «Книга Крови», недоверчивых просто не будет.
Выход в свет сборника рассказов английского писателя Клайва Баркера вновь вынуждает нас вернуться к одной из важных составляющих западной беллетристики – к точной адресности каждого коммерческого издания. Понятие «массовая литература» отнюдь не эквивалентно понятию «литература для всех». Любая крупная издательская фирма, рассчитывая эффективность того или иного серьезного проекта, как правило, опирается на выкладки аналитиков и экспертов. Заранее оценивается потенциальная аудитория и в зависимости от ее размеров планируются стартовый тираж и прибыль. Очевидно, что так называемые женские романы будут пользоваться особым интересом у читательниц, произведения об охотниках или бейсболистах – соответственно у любителей охоты и бейсбола; книги, в которых сочувственно описывается жизнь разнообразных национальных и сексуальных меньшинств, в первую очередь найдут благодарных читателей именно в среде указанных меньшинств и т. д. Даже самый поверхностный анализ рассказов, включенных в книгу Клайва Баркера, позволяет довольно точно оценить специфику и масштабы ее предполагаемой читательской аудитории и сделать некоторые конкретные выводы.
Итак, главные герои большинства историй из «Книги Крови» – обитатели потустороннего мира, а также мертвецы различной степени сохранности. Роль живых людей в этих произведениях в основном вспомогательная: они выступают здесь либо в качестве объекта гастрономических домогательств со стороны представителей царства Тьмы («Полночный поезд с мясом», «Свиньи Тифердауна», «Голый мозг»), либо в еще более унизительном качестве «недоделанных» покойников – существ убогих, обделенных природой и не могущих пока оценить красоту и величие Смерти («Секс, смерть и сияние звезд», «Ее последняя воля», «Адский забег»). Во многих рассказах сборника финальные поединки между людьми и выходцами из адских бездн заканчиваются закономерной победой Тьмы. И даже в тех случаях, когда живые как будто одерживают верх (например, в новелле «Йеттеринг и Джек»), их выигрыш должен восприниматься читателями как жульнический и несомненно временный. В уже упомянутом рассказе «Голый мозг» поражение монстра-голиафа выглядит титаническим; зато люди-муравьи, одолевшие кладбищенского пришельца, все равно производят жалкое впечатление. В «Коже отцов» симпатии рассказчика тем более на стороне монстров: злые людишки с ружьями и канистрами с бензином просто не в силах проникнуться потусторонним величием. Вместо того чтобы по достоинству оценить гармонию ада, живые всеми силами стремятся эту гармонию нарушить – и лишь чистый ребенок по имени Аарон безоговорочно принимает сторону монстров.
Клайв Баркер, отмечая все преимущества мертвых перед живыми, весьма последователен. Живые есть квинтэссенция суеты, пошлости, скудоумия и творческой импотенции; зато те, кто перешагнул грань, отмечены достоинствами, как на подбор: все они красавцы, все они таланты, все они поэты. Пока Ронни, персонаж «Исповеди савана», был жив – он был бессилен и не мог сразиться с бандой растлителей-порнографов; но стоило ему умереть – и он, превратившись в белый саван, мстит всем, кто заслуживает мести. Живые актеры из рассказа «Секс, смерть и сияние звезд» корыстны, бездарны и не владеют даже азами системы Станиславского; живые театральные зрители непроходимо глупы и предпочитают Шекспиру шансонетки. И лишь покойники в партере способны самозабвенно рукоплескать покойным исполнителям шекспировской «Двенадцатой ночи»: только им внятна истинная красота прогулок мертвых девушек в обществе мертвых поэтов. В рассказе «Новое убийство на улице Морг» Баркер не случайно возвращается к классической истории Эдгара Аллана По, чтобы переиграть ее повторно: на сей раз сыщик Луис Дюпен (внучатый племянник прежнего Дюпена) терпит фиаско и бросается с моста, а тем временем мертвая обезьяна с бритвою в лапах продолжает полупризрачное существование, выбирая все новых и новых жертв.
Всего в «Книгу Крови» включены тринадцать новелл, и при желании экскурсию можно еще продолжить. Однако и перечисленных сюжетов достаточно, чтобы обозначить предполагаемую аудиторию баркеровских произведений.
Конечно же, основной контингент потребителей подобной прозы не имеет никакого отношения к миру живых. Произведения Баркера, собственно, и написаны с таким расчетом: стать наиболее комфортным чтением для покойных – обитателей склепов, гробов, усыпальниц и моргов. Читательские предпочтения данной аудитории, к сожалению, пока не могут быть четко обозначены экспериментальным путем (потому-то автор «Книги Крови» материализовал прежде всего только одну из версий возможных читательских пристрастий представителей «нижнего мира»). В то же время размеры предполагаемой аудитории столь значительны, что – при попадании в цель – любой тираж может быть «освоен». Проследив за динамикой продажи «Кэдмэновского» десятитысячного тиража, можно, кстати, и выяснить, насколько велика читательская активность потустороннего мира и в какой мере здесь интересны баркеровские описания кровавых пыток, отрубленных конечностей, вывернутых внутренностей, выдавленных глаз и т. п. (мягко говоря, тошнотворные для представителей мира живых). В связи с вышеизложенным автор этих строк рекомендовал бы живым – для чистоты издательского эксперимента – воздержаться от покупки «Книги Крови» и дать возможность приобрести данный том именно тем, кому он в первую очередь предназначается.
1994
Данный текст является ознакомительным фрагментом.