Язык как фактор интеграции мигрантов

И.В. Ивахнюк

Миграция и язык

Глобализирующийся мир подразумевает все более тесные контакты между людьми разных стран и национальностей, говорящих на разных языках. Одной из форм, через которые осуществляются такие контакты, является международная миграция населения. Совершенно закономерно, что в современном мире со ставшими общедоступными средствами транспорта, коммуникаций и информации, а также с огромным разрывом в уровне доходов и возможностях самореализации, существующим между разными странами, люди из одних стран приезжают в другие жить, работать или учиться. Общее число международных мигрантов. т. е. лиц, проживающих не в той стране, где они родились, составило в 2013 г., по оценке ООН, 232 млн. человек – это вдвое больше, чем в 1970 г.

За минувшие полвека кардинально изменилась структура миграционных потоков, возросло число стран, участвующих в миграции, и во многих случаях увеличились этническая, культурная и языковая «дистанции» между теми странами, откуда мигранты выезжают, и теми, куда они прибывают. Так, если в США в 1960-х гг. 75 % мигрантов приезжали из стран Европы и Канады со всеми вытекающими из этого относительно благоприятными условиями их интеграции, то в начале XXI в. 85 % прибывающих в США мигрантов были родом из развивающихся стран мира, прежде всего Мексики и других испаноязычных стран Латинской Америки.

Последние годы показали, что самым острым миграционным вызовом для принимающих стран становится интеграция приезжих. Столкновения между мигрантами и коренными жителями во многих странах, рост ксенофобии, межэтническая напряженность – все это ставит вопрос о том, как в условиях объективно возрастающих масштабов международной миграции, стимулируемых потребностями рынков труда, обеспечить необходимый «интеграционный потенциал» и принимающих обществ, и самих мигрантов.

Важнейшим адаптивным ресурсом для мигрантов является знание языка страны пребывания – оно фактически открывает путь ко всем другим условиям и возможностям интеграции. Особенно это важно для тех, кто переезжает в страну назначения на постоянное местожительство, но и для временных трудовых мигрантов владение языком страны пребывания имеет принципиальное значение для их успешной адаптации на рынке труда и в социуме. Знание языка позволяет получить информацию о правилах и нормах жизни в стране пребывания, возможностях трудоустройства, увеличивает шансы получения легальной работы, расширяет возможности контактов с местным населением, снижает зависимость от земляков в деле трудоустройства и обустройства, обеспечивает реализацию прав мигранта на профессиональное обучение, медицинскую помощь и т. д.

Подчас мигранты привносят свой язык в страну иммиграции. Классическим примером являются США – страна, где иммигранты из испаноязычных латиноамериканских стран, преимущественно из Мексики, составляют значительную часть населения. В 2011 г. численность населения США, указывающего испанский как свой родной язык, составляла почти 50 млн. человек, или 16 % от общей численности населения. В ряде южных штатов (Калифорния, Техас, Аризона) эта доля превышает 30 %, и она постоянно растет⁵⁰. В Соединенных Штатах испанский язык является вторым по распространенности после английского и в последние десятилетия занимает все более прочное место на официальном уровне: в большинстве государственных учреждений, включая правительство США, делопроизводство и информационные сайты ведутся на английском и испанском языках, существуют многочисленные телевизионные и радиоканалы на испанском, во многих американских городах есть двуязычные вывески с названиями улиц, на испанском можно, в частности, сдать экзамен на право вождения автомобиля и т. д.

Но этот пример – скорее исключение, чем правило. Чаще всего перед мигрантами встает вопрос изучения языка страны назначения как условие их адаптации. Более того, в современном мире принимающие государства, сталкивающиеся с проблемами, возникающими из-за недостаточной или неэффективной интеграции иммигрантов в местный социум, ставят перед мигрантами все более жесткие требования в отношении знания местного языка. Например, изучение языка является условием «интеграционных контрактов», заключаемых государством с иммигрантами, приезжающими для постоянного проживания, в Германии, Нидерландах, Франции⁵¹. Радикально настроенные политические партии в Европе предлагают принуждать иммигрантов отказываться от родного языка в пользу языка страны иммиграции. Так, в конце 2014 г. в Германии. партия Христианско-социальный союз (ХСС), входящая в правящую коалицию ФРГ, выступила с инициативой обязать иммигрантов, которые планируют «на постоянной основе» проживать в Германии, говорить исключительно на немецком языке, в том числе дома⁵². И хотя эта инициатива вызвала критику со стороны партнеров ХСС по политической платформе, но в немецком обществе, среди коренного немецкого населения, она была воспринята в целом позитивно.

Интеграция мигрантов: роль языка

Интеграция мигрантов в стране пребывания представляет собой совокупность убеждений и действий со стороны как мигрантов, так и принимающего общества, нацеленных на сокращение социокультурной дистанции, следование взаимоприемлемым нормам поведения, взаимное уважение, равенство социальных и трудовых прав, исключение дискриминации. Утверждение о том, что интеграция мигрантов является двусторонним встречным движением, в котором должны участвовать как мигранты, так и принимающее общество, фактически стало уже общепризнанной аксиомой. Вопрос заключается в том, как должно быть организовано это движение.

В действительности «правила», по которым происходит интеграция мигрантов, устанавливает принимающая их страна. Эти «правила» зафиксированы в государственной политике интеграции мигрантов, миграционной, социальной политике, политике на рынке труда, в области образования и т. д. Владение языком страны пребывания необходимо мигрантам хотя бы для того, чтобы знать эти «правила». Видимо, не будет преувеличением сказать, что знание языка страны пребывания является самым главным условием интеграции мигранта в новой для него окружающей среде. И потому неудивительно, что страна, которая стремится к тому, чтобы интеграция приезжающих в нее иностранцев, намеренных стать гражданами этой страны, проходила максимально легко, предоставляет возможности для изучения местного языка иммигрантами.

При этом, когда речь идет о мигрантах, переселяющихся в новую для них страну для постоянного проживания, речь должна идти не об использовании мигрантами некоего лингва франко, т. е. гибридного устного языка, выступающего посредником в межэтническом общении, а об освоении ими государственного языка страны иммиграции на таком уровне, который не только даст им возможность общения с местным социумом, но и поможет утвердиться на рынке труда, получить образование, пользоваться социальными гарантиями и льготами, участвовать в общественной жизни и т. д.

Иная ситуация с мигрантами, приезжающими в другую страну с целью временного трудоустройства. Среди них есть люди, представляющие различные профессиональные группы, и необходимый уровень знания языка страны пребывания для них сильно различается. Скажем, работающие в сфере торговли, услуг или на производстве совместно с местными работниками не смогут обойтись без хорошего знания языка. Членам бригад, приезжающих на сезонные строительные или сельскохозяйственные работы, видимо, достаточен минимальный словарный запас для неизбежных бытовых контактов вне работы. Логично предполагать, что в отношении этой категории мигрантов не столько государство, сколько работодатель должен определять, соответствует ли уровень знания мигрантом местного языка характеру выполняемой им работы.

Репрезентативное исследование, проведенное в ряде стран с большим числом иммигрантов (США, Австралия, Канада, Великобритания, Израиль и Германия), показывает, что, несмотря на различные модели и практики политики интеграции, применяемые в этих странах, выводы могут считаться достаточно универсальными⁵³. Отмечено, что существует целый ряд факторов, которые влияют на то, стремится мигрант к изучению языка страны пребывания или нет. Большое значение имеет и то, в каком окружении он находится, т. е. есть ли в данной стране или конкретном районе пребывания мигранта близкие ему в этническом отношении сообщества, внутри которых он может на родном языке общаться, смотреть телевизионные программы и читать газеты. Другими важными факторами являются предполагаемая продолжительность пребывания, возраст и уровень образования мигранта. Так, чем больше возраст иммигранта и сильнее его связи с местной диаспорой новой для него страны, тем больше вероятность того, что его родной язык так и останется для него основным, и меньше вероятность того, что он постигнет язык страны иммиграции. Об этом свидетельствует, например, опыт лингвистической интеграции иммигрантов из стран бывшего СССР в Израиле, где их доля в численности населения составляет около 20 % и для половины из них русский язык остается языком внутрисемейного общения, а для 10 % является и языком общения на работе⁵⁴.

Стремление (или не-стремление) мигранта к изучению языка страны пребывания – часть более широкого вопроса о стремлении (или не-стремлении) его к интеграции в принимающем обществе в целом. Что касается изучения языка страны иммиграции, то здесь можно выделить четыре основных фактора, от которых это стремление зависит, а именно: (1) наличие мотивации (например, перспектива получения лучшей работы или большего дохода или знание языка как условие натурализации); (2) наличие возможностей изучения языка (обучающие курсы и условия их посещения); (3) наличие способностей к изучению языка (помимо индивидуальных особенностей, замечено, что дети и подростки с большей легкостью осваивают новый для себя язык, а если люди эмигрируют в пожилом возрасте, они нередко даже не стремятся к изучению языка страны иммиграции, так как способности к познанию нового с возрастом снижаются); (4) наличие расходов, связанных с изучением языка (сколько времени и денег потребуется для изучения языка и есть ли у мигранта эти ресурсы).

Особенно важным стимулом для изучения языка страны пребывания является перспектива более успешной экономической интеграции, т. е. интеграции на местном рынке труда, получения лучшей работы и соответственно более высокого заработка. При этом прослежено, что освоение местного языка, наряду с уровнем образования и профессиональной подготовки, имеет кумулятивный эффект на возможности занятости: мигранты с более высокой профессиональной подготовкой в наибольшей степени оказываются в выигрыше, если они к тому же еще знают местный язык, так как в этом случае легче реализовать профессиональные компетенции. В то же время без знания языка даже очень хорошая профессиональная подготовка может оказаться нереализованной, и наоборот: одно лишь хорошее знание языка не явится залогом получения хорошей работы, если отсутствует профессиональная подготовка⁵⁵.

Дети-мигранты и второе поколение мигрантов

Дети-мигранты и второе поколение мигрантов представляют собой особую проблему в плане интеграции в принимающий социум. Поскольку не они, а родители принимали решение о миграции, дети вынуждены лишь пассивно принимать те вызовы, с которыми они сталкиваются в новом (и не всегда дружественном) окружении. Проблема многократно усложняется, если между детьми-мигрантами и их местными сверстниками оказывается языковой барьер. Считается, что дети легче, чем взрослые, осваивают чужой язык при погружении в языковую среду. В то же время детям школьного возраста необходим такой уровень знания языка страны пребывания, с которым они могли бы легко влиться в школьную программу местных школ. И поскольку языковая подготовка детей-мигрантов далеко не всегда соответствует этому уровню, возникает вопрос об обучении детей-мигрантов отдельно от местных детей, что фактически означает их сегрегацию⁵⁶.

Лингвистическая сегрегация детей-мигрантов широко распространена в странах Европейского союза. Есть многочисленные примеры, когда дети-мигранты могут обучаться только в «особых» школах, где стандарты преподавания значительно ниже, чем в «обычных» школах. В Нидерландах, например, школы, которые могут посещать дети-мигранты, и сейчас называют «zwartescholen», или «черными школами»⁵⁷. В Германии также существуют отдельные классы для детей-мигрантов, скажем турок или арабов, где немецкий изучается как второй язык, и это является критерием применения школьной программы с пониженными стандартами⁵⁸. Многие эксперты признают, что такого рода лингвистическая сегрегация детей-мигрантов в школах контрпродуктивна, так как неизбежно приводит к дискриминации этих школьников в будущем⁵⁹.Более эффективной считается практика организации подготовительных классов с усиленным изучением языка страны пребывания с тем, чтобы, окончив такие классы, школьники-мигранты могли бы присоединиться к своим сверстникам и учиться совместно по единой программе⁶⁰.

В Дании, например, к преподаванию в таких подготовительных классах часто привлекаются учителя, владеющие родным языком проживающих в стране этнических меньшинств⁶¹.

Замечено, что среди детей-мигрантов и второго поколения иммигрантов сохраняется билингвизм, или двуязычие, когда родной язык семьи и местный язык используются в равной (или неравной) мере, однако третье поколение уже чаще всего вообще теряет родной язык дедушек и бабушек⁶² и ассимилируется в ставшей для них родиной стране.

Высококвалифицированные мигранты

Категория высококвалифицированных мигрантов заслуживает особого упоминания в рамках темы глобализации мировой экономики, международной миграции и особенностей их лингвистической интеграции в странах назначения.

Высококвалифицированные специалисты являются особой, привилегированной категорией мигрантов, учитывая их особую “ценность” для экономического развития принимающих стран. Высококвалифицированным специалистам создаются наиболее благоприятные условия приема, пребывания и трудоустройства мерами миграционной политики принимающих стран. Для них процессы адаптации и интеграции в принимающем обществе проходят относительно безболезненно в силу тех преимуществ, которые дает им наличие высокого уровня образования и соответственно кругозора. Наконец, для них языковой барьер чаще всего является относительным, так как они априори знают язык, на котором будут общаться в профессиональном коллективе. Чаще всего это английский. Сотрудники транснациональных корпораций, международных научно-исследовательских институтов профессионально общаются на английском; для них вопрос освоения языка страны, где располагается их компания или институт, является не столько вопросом необходимости адаптации, сколько вопросом личного выбора, поскольку даже бытовые проблемы чаще всего решаются для них администрацией работодателя.

Английский язык как язык международного общения

Еще совсем недавно английский язык воспринимался и изучался во многих странах как иностранный. Но с течением времени его роль возросла настолько, что теперь он фактически считается во всем мире международным. Его даже называют глобальным. Для людей, передвигающихся по миру, знание английского языка является насущной необходимостью: владея английским, путешественнику можно относительно комфортно чувствовать себя практически в любой стране мира. Английский язык, став международным, снимает языковые барьеры между людьми. Он фактически объединяет лих, расширяя пространство общения людей разных национальностей.

Почему именно английский? Тому есть ряд причин, во многом связанных именно с миграцией⁶³. 1. Во многих странах мира, включая основные страны иммиграции, традиционно принимающие наибольшее число иммигрантов (США, Австралия, Великобритания, Новая Зеландия, Канада), английский является официальным/государственным языком, что стимулирует потенциальных иммигрантов к изучению именно английского языка. 2. Практически всеми этими странами проводится активная, если не сказать агрессивная, политика расширения сферы изучения английского: через языковые курсы, Британский совет, частные фонды, в том числе с целью усиления учебной миграции и привлечения иностранных студентов в университеты этих государств. 3. Относительно легкий в изучении, английский язык востребован как язык делового общения в международных бизнес-кругах и как язык бытового общения среди туристов. 4. Преимущественно на английском языке существует Интернет: около 80 % домашних страниц в Интернете – на английском языке. Эксперты говорят, что сейчас порядка 1 млрд. человек говорят на английском языке, включая 0,5 млрд. тех, для кого английский является родным языком.

Неудивительно, что число изучающих английский оценивается в настоящее время примерно в 1 млрд. человек. Для современного человека знание английского языка, так же как компьютерная грамотность, является насущной необходимостью. Сегодня во многих случаях знание английского – одно из самых важных требований при приеме на работу.

Впрочем, некоторые эксперты придерживаются точки зрения, согласно которой в существовании международного языка есть опасность поглощения им других языков и соответственно – наций и культур, их представляющих⁶⁴. Вопрос о том, может ли международный язык, которым сейчас, несомненно, выступает английский, стать единым для всего человечества, остается открытым.

Русский язык в государственной политике интеграции мигрантов в России

Своеобразие исторического развития России, когда она в течение столетий представляла собой единую страну с теми государствами, которые сейчас являются ее основными миграционными донорами, накладывает отпечаток на вопрос о русском языке в контексте интеграции иммигрантов. В тот период, когда Россия оказалась открыта для потоков международных мигрантов в 1990-х гг., подавляющую часть иммигрантов в Россию составляли русские или русскоязычные люди, которые по тем или иными причинам оказались на момент распада СССР в других союзных республиках, или даже коренные жители этих самых республик, которые по инерции воспринимались как жители единой страны. Перед этими мигрантами не стояла проблема знания русского языка, поскольку русский язык был государственным языком еще недавно единой страны; они имели относительно высокий уровень образования; унифицированную систему профессионального обучения; единые прежде представления о квалификационных требованиях. Все это, несомненно, облегчило процесс их интеграции в российском обществе, даже если речь шла об этнически дистанцированных мигрантах из стран Центральной Азии и Закавказья⁶⁵.

Российское государство фактически и не ставило перед собой задачи содействия интеграции этих мигрантов. Результатом этого стало то, что сотни тысяч мигрантов, приехавших в Россию еще тогда, в 1990-е гг., так и не смогли получить российского гражданства. Только сейчас, словно спохватившись, российское законодательство предоставило таким «мигрантам без статуса» канал для упрощенного получения гражданства. Согласно Федеральному закону № 71 от 20 апреля 2014 г. внесены изменения в закон о гражданстве Российской Федерации, которые предоставляют возможность иностранным гражданам, проживающим в России и признанными носителями русского языка, т. е. использующим его повседневно в семейно-бытовой и общественной сферах, получить при желании гражданство России в течение трех месяцев.

Впрочем, сейчас вопрос об интеграции касается уже принципиально другой категории мигрантов – людей, которые родились или, по крайней мере, становление которых происходило в новых суверенных государствах, когда отношение к России было окрашено во многом в негативные тона. Сфера использования русского языка в этих странах оказалась сведена до минимума. Лишь в Республике Беларусь, Казахстане и Кыргызстане русский язык признан официальным наряду с государственным национальным языком. Обучению русскому языку в школах в бывших союзных республиках препятствует как национальная политика этих государств, так и отсутствие учителей, подавляющее большинство из которых эмигрировали в Россию.

Принципиально изменился состав мигрантов, въезжающих в Россию из бывших республик СССР. Во-первых, это в основном трудовые мигранты, которые приезжают в Россию на временные заработки. Во-вторых, приезжающие на работу в Россию, например, из государств Центральной Азии мигранты – это уже не городские жители, изучавшие русский язык в школе, как это было еще в начале 2000-х гг., а преимущественно сельские, которые русский язык на родине не изучали⁶⁶. Согласно результатам обследований в настоящее время более 20 % граждан стран СНГ, приезжающих работать в Россию, вообще не владеют русским языком, 50 % не в состоянии самостоятельно заполнить самую простую анкету⁶⁷.

Обострение проблем, связанных с наплывом мигрантов в Россию на фоне продолжительного самоустранения государства из сферы интеграции мигрантов, привело к обострению антимигрантских настроений в российском обществе и возникновению межэтнической напряженности. В ответ на складывающуюся ситуацию в самые последние годы Федеральная миграционная служба России вывела вопрос об интеграции мигрантов в число приоритетных. При этом во главу угла политики интеграции поставлен вопрос о знании мигрантами (в том числе и в особой степени – временными трудовыми мигрантами) русского языка⁶⁸.

В соответствии с Федеральным законом № 185 от 12 ноября 2012 г., внесшим изменения в Закон «О правовом положении иностранных граждан», с 1 декабря 2012 г. экзамен на базовое знание русского языка стал обязательным для мигрантов, трудоустраивающихся в сфере розничной торговли, жилищно-коммунального хозяйства и бытового обслуживания. А Федеральный закон № 74 от 20 апреля 2014 г. распространил с 1 января 2015 г. это обязательство на всех мигрантов, причем экзамен на знание русского языка стал частью комплексного экзамена по русскому языку, истории России и основам законодательства РФ для иностранных граждан, получающих вид на жительство, разрешение на временное проживание, разрешение на работу или патент (кроме высококвалифицированных мигрантов).

Экзамен проходит в специальных центрах, имеющих государственную аккредитацию на тестирование на знание русского языка. Сертификат, подтверждающий сдачу экзамена, является необходимым для получения и продления разрешения на работу и патента в России. Заменой сертификата может быть иностранный документ об образовании не ниже общего среднего, который подтверждает обучение русскому языку на родине мигранта, либо документ об образовании, выданный учебными учреждениями России или СССР. Экзамен на знание русского языка не нужно сдавать трудовым мигрантам из стран-участниц Евразийского экономического союза (Республика Беларусь, Казахстан, Армения, Кыргызстан), поскольку эти иностранные граждане уравнены в трудоустройстве с российскими гражданами и не обязаны получать какие-либо разрешительные документы на право работать в России. В случае недостаточного знания мигрантами русского языка предполагается предоставление услуг по обучению.

Распространение практики трудоустройства в России иностранных граждан из «безвизовых» стран на основании патента у российских работодателей – юридических лиц и индивидуальных предпринимателей – с января 2015 г. предполагает, что «документ, подтверждающий владение данным иностранным гражданином русским языком, знание им истории России и основ законодательства Российской Федерации», является одним из принципиальных оснований для получения им патента и соответственно будет касаться порядка 1 млн. иностранных граждан, ежегодно прибывающих для осуществления временной трудовой деятельности в России из Узбекистана, Таджикистана, Украины, Молдовы, Азербайджана.

Введение экзамена на знание русского языка для временных трудовых мигрантов вызвало споры среди российских экспертов. Конечно, возможность изучения языка страны временного пребывания для трудящихся-мигрантов – исключительно важное условие их доступа на рынок труда, самореализации и адаптации в окружающем социуме. Но именно возможность изучения, а не обязательность сдачи экзамена в качестве условия получения разрешения на работу, особенно в условиях, когда система обучения русскому языку иностранных граждан, приезжающих работать в Россию, еще не создана. А ведь сдача экзамена обойдется трудовому мигранту в 5000–7000 руб., что для еще не начавшего работу иностранного гражданина чаще всего является неподъемной суммой.

Таким образом, признавая важность того, что государство обращает внимание на необходимость знания русского языка трудовыми мигрантами, приезжающими в Россию, многие эксперты высказывают опасения, что в существующем виде введение этой нормы закона на деле может обернуться не условием успешной интеграции мигрантов в России, а, скорее, привести к росту коррупции и еще большему вытеснению мигрантов в сектор нелегальной занятости.