Божественная комедия. Отрывок из поэмы Перевод В. Брюсова

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Божественная комедия. Отрывок из поэмы

Перевод В. Брюсова

Ад

Песнь первая

На полдороге странствия земного[26]

Себя увидел я в лесу глухом,

Затем, что сбился я с пути прямого.

О, как же трудно описать стихом

Тот мрачный лес, столь дикий и глубокий,

Что я дрожу при мысли лишь о нем!

Едва ль страшней миг смерти недалекой.

Но, так как благо я в лесу обрел,

Скажу, что раньше видело там око.

Не вспомнить мне, как я спустился в дол:

Я словно сонным шел по бездорожью,

Когда с дороги истинной сошел.

Но, наконец, я подступил к подножью

Холма[27], где тот заканчивался бор,

Который сердце мне наполнил дрожью, —

И к озаренным высям поднял взор,

Уже одетым в свет того светила,

Чей луч ведет отвсюду на простор.

Сиянье это ужас мой смирило,

Что в озере души всю ночь стоял,

Пока меня отчаянье томило.

Как человек, что, задыхаясь, встал

На берег, выйдя из морской пучины,

Глядит назад и видит грозный вал, —

И дух мой так, покинув дно долины,

Еще дрожа, глядел назад, где мгла,

Откуда жив не вышел ни единый.

Когда ж усталость несколько прошла,

Стал подниматься я на склон отлогий;

Ногой опорной – низшая была.

И вот, на первых же шагах дороги, —

Пятнистой шкуры выставив наряд,

Пантера, легкий зверь и быстроногий,

Бесстрашно встретив мой упорный взгляд,

Она мне путь столь грозно заступала,

Что я не раз бежать хотел назад.

Был ранний час, и солнце поднимало

С тем сонмом звезд свой лик на высоту,

Как в оный день, когда Любви начало

Впервые двинуло их красоту.

Меня бодрило многое в невзгоде:

Убор пантеры, тешащий мечту,

Час дня и месяц, всех нежнее в годе, —

Но был охвачен ужасом былым

Я, льва увидя на пустынном всходе.

Поднявши голову, алчбой томим,

Ко мне как будто он стремил движенья,

И воздух словно трепетал пред ним.

За львом волчица шла; все вожделенья,

Казалось, в худобе своей тая,

Она уж многим принесла мученья!

Под тяжестью сдавилась грудь моя:

Столь властный страх ее метали взгляды!

На высь надежду вновь утратил я.

Скупец, упорно собиравший клады,

Теряя их, и плачет, и дрожит,

Ни в чем себе не ведая отрады.

И я, в тот час, имел такой же вид,

Когда, за шагом шаг, без состраданья,

Зверь гнал меня туда, где день молчит[28].

Я в дол срывался, где познал блужданья,

И некто вдруг явился предо мной.

Без голоса от долгого молчанья

Казался он; к нему в глуши лесной,

«О, сжалься ты над мною! – возопил я. —

Кто б ни был, тень иль человек земной!»

В ответ: «Не человек, но оным был я.

Меня отец ломбардец породил,

И мантуанца прозвище носил я.

Sub Julio[29], но поздно, в Риме жил

При добром Августе я, в век известный,

Что призрачных богов и ложных чтил.

Поэт я был; воспет мной благочестный

Анхисов сын, кто кинул Илион,

Когда был Трои град сожжен чудесный.

Но почему вспять шаг твой обращен,

К печалям всем, а не к прекрасным горам?

Путь и начало всяких благ – сей склон!»

«Ужель Вергилий ты, тот ключ, в котором

Берет исток река великих слов?» —

Так я ответил, со смущенным взором.

«О, честь и светоч всех других певцов!

Да значит мне любовь к тебе и рвенье

Вникать усердно в смысл твоих стихов!

Учитель мой! мой образец! Творенья

Твои мне дали тот хороший слог,

Которым мог снискать я одобренье.

Се – зверь, меня что гонит без дорог!

Мудрец прославленный! Меня избавить

Ты в силах: я дрожу и изнемог!»

«Иным путем ты должен шаг направить[30], —

Ответил он, в слезах мой видя лик, —

Коль ты готов сей дикий край оставить.

Зверь, у тебя что исторгает крик,

Не терпит на своем пути другого,

А кто противится, тот гибнет вмиг.

Он нрава столь свирепого и злого,

Что ввек не насыщает свой живот,

Но, глад насытив, больше алчет снова.

Совокупляясь, много привлечет

Зверей еще он, не придет доколе

Пес, что его, в мученьях, загрызет.

Питаньем Псу не серебро, не поле,

Но мудрость, добродетель и любовь,

И край от Фельтро к Фельтро будет долей.

Несчастную Италию он вновь

Спасет, за кою девушку Камилла,

Турн, Эвриал и Нис пролили кровь[31].

Чрез грады все его погонит сила

Волчицы и низвергнет в самый Ад:

Ее оттуда зависть возродила.

Но должен ты, – мой это видит взгляд, —

Идти за мной; я буду твой водитель

Чрез царства вечные, а не назад.

Прискорбных стонов узришь ты обитель,

Страданья древних душ, что тщетно ждут,

Чтоб снова смерть пришла как избавитель[32]!

И узришь тех, что в пламени живут

Счастливыми, надеждой утешаясь,

Что в круг блаженных и они войдут.

Коль жаждешь к ним взнестись ты, возвышаясь, —

Душа придет достойней, чем моя:

Ей поручу тебя я, расставаясь[33].

Тот Властелин, что держит те края,

Не хочет, чтоб туда я был вожатый:

Ведь был врагом его закона я[34].

Царит он всюду: там – его палаты,

Его престол, его нетленный свет.

Блаженны те, кто в этот град прияты!»

Он двинулся, я вслед пошел за ним.

И я ему: «Молю тебя, поэт,

Во имя Бога, коего не знал ты!

Чтоб минул я и тех и горших бед,

Веди меня в те царства, что назвал ты,

Чтоб стал у врат я, пред Петром Святым[35],

И зрел несчастных, коих описал ты!»

Вопросы и задания

1. Как вы думаете, какой смысл вкладывает Данте в слово «комедия» в названии своего произведения?

2. Почему проводником Данте по Аду становится Вергилий?

3. Дайте характеристику образа повествователя.

4. Какой смысл вкладывает поэт в понятие «грех» и какие человеческие качества он считает «греховными»?

5. Каким представляется человек в поэме Данте?

6. Перескажите наиболее понравившийся вам эпизод из поэмы, объясните, как проявляется в нем авторская позиция.

7. Охарактеризуйте композицию и строфику поэмы.

8. Напишите сочинение на тему «Сила и слабость человека в западноевропейской средневековой литературе».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.