«Гонимый — кем, почем я знаю?…» Гонимый — кем, почем я знаю? Вопросом: поцелуев в жизни сколько? Румынкой, дочерью Дуная, Иль песнью лет про прелесть польки, — Бегу в леса, ущелья, пропасти И там живу сквозь птичий гам. Как снежный сноп, сияют лопасти Крыла, сверкавшего
«На что похожа смерть? Не знаю: на полет…» На что похожа смерть? Не знаю: на полет или падение… На пламя или ночь… На боль или забвение… На снег, на кровь… Я знаю только, что, когда твой час придет, я не умру с тобой, и не смогу помочь… К чему тогда моя
«Я не знаю, так ли оно приближается?..» Я не знаю, так ли оно приближается? Такой ли шорох его одежды? Что мне овеяло сонные вежды? Что в тишине благое свершается? Я не знаю, муки нужны ли крестные, Чтоб семя к жизни прозябло новой? Может ли сердце проснуться без зова, В
«Опять, я знаю, возникнут все те же…» Опять, я знаю, возникнут все те же Скудные, неумелые слова, Только звучать они будут все реже И угасать без следа. Все труднее мне станет ткать одеянье Из ненужных словесных оков, И стих последний будет признаньем, Что больше не нужно
«Я не знаю, я не помню…» «J’y parviendrai» [12] (Надпись на старой печати, изображающей лестницу и взбирающегося по ней воина) Я не знаю, я не помню, Я терплю. То грядущим, то былому Я внемлю. Век назад на этом месте Жил мой дед. Он оставил мне в
МАСКА, Я ТЕБЯ ЗНАЮ… Деятели искусств жалуются на упадок кормивших их отраслей. Так и бывает: большая рыба сожрала всех малых. В очередной раз жизнь поглотила зазевавшиеся искусства и хочет теперь представлять сама. Требование вернуться в мир реальности из мира фикций
149. «В покорстве мудрости пытливом и глубоком…» В покорстве мудрости пытливом и глубоком Я завершаю день познанья и забот. Часы мои текут, несясь глухим потоком, Не различая бездн, не находя высот. И наяву — во сне, в движении — покое, Двух полюсов в себе являя тайный
Картинка 25. «Третья книга Царств». Аттракцион невиданной мудрости или, в чём «святость» пророка Илии. «Третья книга царств» завершает наше знакомство с коварным царём Давидом и повествует о том, кто занял его место. 40 лет правил евреями царь Давид. В старости он приболел -
Что я знаю Есть одна тайна, которую настоящие писатели знают, а притворяющиеся писателями — нет: самое трудное — не писательство как таковое. Самое трудное — это заставить себя начать. А мешает нам начать
Эрик Артуров «Цветок мудрости» Таинственная и необъяснимая область мистического знания и опыта – сколь притягательна она для многих людей с непредвзятым мнением, интригуя, порою, и самых закоренелых скептиков. Пожалуй, не ошибусь, если посмею утверждать, что в самом
1. Знаю, с кем и куда иду При самом первом знакомстве с поэзией Безыменского, прежде всего привлекает внимание обилие произведений, формулирующих литературные взгляды автора, произведений, являющихся стихотворными декларациями. Безыменский великолепно знает свое
«Знаю людину…» (Рівнобіжні й перетини) Де ти, о чоловіче-чоловіче? Яви мені образ твій і дай почути мені голос твій… Г. Сковорода (II, 49) Скажи з Павлом: «Знай людину». Знайшов я людину. Г. Сковорода (І, 178) Здається, єдиним із сучасних йому філософів, до якого Сковорода виявив
О том, что такое фольклор, и о поэтической мудрости народа Мы уже говорили с тобой о том, как начала зарождаться поэзия. Объясняя стихийные бедствия гневом богов, люди задумывались и над тем, чтобы привлечь их на свою сторону: не только избежать их гнева, но добиться их