Невеста без головы[57]

Невеста без головы[57]

Жил мужик с бабою. Повел он на ярмарку корову и продал мужику из другой деревни; выпили магарыч и стали сватами.

— Ну, сват, будь завсегда знаком!

— Как же, сват, как же! С тех пор, где они ни съедутся, величают друг друга сватами и угощают водкой. Случилось один раз съехаться им в харчевне.

— А, здравствуй, сват!

— Здорово, сват! Какова твоя коровушка?

— Слава Богу!

— Ну, слава Богу лучше всего. А вот, сват, как бы нам с тобой породниться?

— Ну что ж? У тебя сына время женить, а у меня дочь — хоть сейчас выдавай замуж!

— Так, значит, по рукам?

— По рукам.

Потолковали и разъехались. Воротился домой мужик, что корову-то продал, и говорит сыну:

— Ну, сынок, кланяйся: я тебе невесту нашел, хочу тебя женить!

— Где же ты нашел, батюшка?

— А помнишь того свата, которому надысь я корову-то продал?

— Знаю, батюшка.

— Ну, вот у этого свата дочка — раскрасавица!

— Нешто ты видел?

— Сам-то я не видал, а от свата слыхал.

— А не видал, так и хвалить неча. Сам ведаешь: заглазного купца кнутом дерут[58]! Ты пусти меня, я схожу в ихнюю деревню, высмотрю хорошенько и разузнаю, какова еще девка.

— Ну, ступай с Богом!

Парень надел на себя самую худую одежу, перекинул узду через плечо, взял кнут в руки и отправился к свату. Пришел уже вечером и стучится под окошком у сватовой избы:

— Здорово, хозяин!

— Будь здоров, добрый человек, — отвечает мужик. — Чего тебе надо?

— Пусти к себе от темной ночи укрыться.

— А ты откудова?

— Издалеча, верст за сто: ищу, дядюшка, хозяйских лошадей. Был я на ночлеге с лошадьми; у меня двух лошадей и увели. Вот третий день ищу, а толку нет…

— Пожалуй, переночуй у нас!

Вошел парень в избу, снял узду с плеча и повесил на гвоздь, сея на лавку и поглядывает на невесту. Старик спрашивает у своего ночлежника:

— А что в вашей стороне хорошего слыхать?

— Хорошего, дяденька, ничего, а худого много.

— Что же такое?

— Да вот что: каждую ночь волки людей едят; уже недели с две редкая ночь пройдет, чтобы волки не отгрызли[59] пять или десять человек!

Потолковали и легли спать: старик со старухою в клети, дочь в сенях на койке, и ночлежник в сенях, только на сене, что наверху было на досках накладено. Парень лежит да все прислушивается: не придет ли к девке какой любовник? Прошел час и два, вдруг постучался кто-то в двери и говорит:

— Миленькая, отопри!

Девка встала потихонечку, отперла дверь и впустила своего полюбовника; он разделся и лег с нею спать. Поговорили вромеж себя, и до того договорились, что гость взобрался на девку и ну валять ее во все лопатки; отзудил раз, отзудил и в другой.

— Послушай, душа, я слыхала от баб, что если привязать ноги веревкою и притянуть покруче к самой шее, то п…да вся снаружи будет и что эдак-то хорошо еться: не надо и подмахивать. Попробуем-ка, дружок.

Гость долго не думал, взял свой кушак, обвязал около ее притянул их покруче к шее и давай качать. Тут ночлежник бросится сверху, да как закричит во все горло:

— Караул! Рятуй[60], хозяин! Твоя дочь пропала: волки голову отъели.

Любовник соскочил, да и к дверям, а ночлежник схватил за шиворот: «Нет, брат, стой, погоди маленько!» Старик со старухою услышали крик, что волки у ихней дочери голову отъели, выбежали из клети — и к дочерней постели. Щупает ее старик руками и нащупал в потемках п…ду и жопу, оробел: ведь это, думает, одно туловище, головы-то нету — и закричал на старуху:

— Давай скорей огня! Теперича нашей дочки нет живой на свете!

А сам крепко ухватился и держит за п…ду и жопу и плачет по дочери. Принесла баба огня. Глядь, а дочка-то связана! Господи Боже мой! Что это такое?

— А вот он, дядюшка, волк-то, — говорит ночлежник, держа полюбовника за ворот.

— Эка ты, сукин сын! — закричала старуха. — Разве не мог поеть ее попросту?

Давай толкать любовника в шею; так и вытолкали! А дочь развязали.

— Сделай милость, дружок, — просит старик ночлежника, — не сказывай никому нашего горя; вот тебе за то двадцать пять рублев!

— Нет, дядюшка, не скажу, Бог с вами! Какое мне дело! Поутру угостил старик ночлежника и проводил за деревню. Пошел парень домой. Идет, а навстречу ему целая ватага нищих с котомками.

— Послушайте, нищенькие, — стал он говорить им, — ступайте вот в эту деревню, там на самом краю живет мужик богатый, нынче он делает поминки по своей дочери, у которой волки голову отъели. А мужик-то добрый, он вас примет, накормит и напоит, еще и в котомки накладет!

Нищие прямо туда и потащились, пришли на двор, выстроились в ряд и дожидаются обеда. Хозяин увидал: «Ишь сколько их нашло!» Взял большой каравай хлеба, разрезал и обдарил всех по куску, а нищие все стоят, нейдут со двора вон.

— Чего ж вы дожидаетесь? — спрашивает мужик. — Ведь вам дали милостинку!

— Да не будет ли, дядюшка, твоей милости, не дашь ли нам пообедать да помянуть твою дочку?

— Какую дочку?

— Да которую волки съели.

— Какой черт вам сказал? У меня дома все благополучно!

— Да нас послал к тебе эдакий-то парень.

— Ну, ну, проваливайте! — закричал мужик.

Нищие ушли со двора, а хозяин говорит:

— Ну, старуха, пропали мои деньги! Только понапрасну дал этому сукину сыну: обещался никому не сказывать, а как вышел за ворота, полон двор нищих нагнал! Поди-кась, он теперича по всем деревням славу пустил! Да еще коли сват про то узнает, так дело наше дрянь выйдет!

Меж тем парень шел-шел и пришел домой.

— Ну что, сынок, видел свою невесту? — спрашивают его отец с матерью.

— Ах, батюшка, не досаждайте мне, лучше бы совсем не видать.

— Что так?

— Да ведь у нареченной невесты — царство ей небесное! — волки голову отъели, одно туловище оставили; завтра хоронить будут!

— Эка беда-то стряслась над ними! Надо, старуха, поехать да проститься, пока не похоронили. Люди они для нас были хорошие! Запряги-ка, сынок, нам лошадок, мы со старухою к свату поедем…

Сын запряг лошадей, они сели и поехали. Подъезжают ко двору, а сват увидал и выбежал навстречу:

— Здравствуй, сват! Как Господь милует? Милости просим в избу, гости дорогие!

А гости унылым голосом отвечают:

— Спасибо, сватушка, мы к тебе не гостить приехали, а проститься с твоей дочкою. Верно, не судьба нам быть в родстве с тобою.

— Отчего же, сват?

— Да ведь у тебя несчастье в доме: волки голову у дочки отгрызли.

— Когда? Кто это вам сказал?

— Да сынок, ведь он у тебя прошлую ночь ночевал, сам и видел.

— Вот те раз! Так это твой сын был? Нечего делать: хоть дочка моя и жива, да дело-то неладно!

Потолковали и решились с Богом; с тех пор и перестали они называться сватами.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.