7. В. И. ЛЕНИН ОВ ИНОСТРАННЫХ СЛОВАХ 

7. В. И. ЛЕНИН ОВ ИНОСТРАННЫХ СЛОВАХ 

Вот они, знаменитые ленинские «размышления на досуге, т. е. при слушании речей на собраниях», записанные на одном из заседаний Политбюро ЦК РКП (б):

«Русский язык мы портим. Иностранные слова употребляем без надобности. Употребляем их неправильно. К чему говорить «дефекты», когда можно сказать недочёты или недостатки или пробелы?

Конечно, когда человек, недавно научившийся читать вообще и особенно читать газеты, принимается усердно читать их, он невольно усваивает газетные обороты речи. Именно газетный язык у нас, однако, тоже начинает портиться. Если недавно научившемуся читать простительно употреблять, как новинку, иностранные слова, то литераторам простить этого нельзя. Не пора ли нам объявить войну употреблению иностранных слов без надобности?

Сознаюсь, что если меня употребление иностранных слов без надобности озлобляет (ибо это затрудняет наше влияние на массу), то некоторые ошибки пишущих в газетах уже совсем могут вывести из себя. Например, употребляют слово «будировать» в смысле возбуждать, тормошить, будить. Но французское слово «воибег» (будэ) значит сердиться, дуться. Поэтому будировать значит на самом деле «сердиться», «дуться». Перенимать французски–нижегородское словоупотребление значит перенимать худшее от худших представителей русского помещичьего класса, который по–французски учился, но, во–первых, не доучился, а во–вторых, коверкал русский язык.

Не пора ли объявить войну коверканью русского языка?» (В. И. Ленин. Соч., т. 40, с. 49).

Итак, в статье речь идёт о порче русского языка употреблением иностранных слов без надобности, а так как это, ко всему прочему, затрудняет влияние на массы—и вдвойне плохо («озлобляет»); если же иностранное слово, употреблённое без надобности, искажено — плохо втройне (может «вывести из себя»).

Впрочем, ленинская мысль настолько ясна, что не нуждается в пояснениях. Думается, и автор книги «Живой как жизнь» в конечном счёте видел её истинный смысл. Но ведь это же факт: в специальной книге о русском языке, в специальной главе об «иноплеменных» словах, в специальном разделе об отношении Ленина к иностранным словам автор «постеснялся» ленинских строк: «Русский язык мы портим. Иностранные слова употребляем без надобности… Не пора ли нам объявить войну употреблению иностранных слов без надобности?», а также строк о том, кому простительно их употреблять и кому непростительно, и о порче газетного языка (он коснулся засорения иностранными словами «крестьянских газет» и сослался на Маяковского, хотя поэт говорил о газетах вообще, не только крестьянских). «Постеснялся» — и не привёл. Этих слов Ленина нет нигде в книге.

В избирательной кампании, писал Ленин в 1906 году, «с[оциал] — д[емократы] должны уметь говорить просто и ясно, доступным массе языком, отбросив решительно прочь тяжёлую артиллерию мудрёных терминов, иностранных слов, заученных, готовых, но непонятных ещё массе, незнакомых ей лозунгов, определений, заключений. Надо уметь без фраз, без восклицаний, с фактами и цифрами в руках растолковать вопросы социализма и вопросы теперешней русской революции» (Соч., т. 14, с. 92).

Мысль и здесь совершенно ясна; и тогда, более полувека назад, Ленин выступал против мудрёных терминов, иностранных слов без надобности — и против того, чтобы агитировать массу заученными, готовыми лозунгами, ещё непонятными для рабочих и крестьян. Но автор книги заботился об иностранных «речениях» и, переосмысливая цитату, говорил: «И неужели мы должны позабыть, что, говоря о нежелательности мудрёных терминов и непонятных речений, В. И. Ленин употребил оптимистическое слово «ещё» (87).

Нетрудно заметить: слово «ещё» здесь передвинулось от «готовых, но непонятных ещё массе, незнакомых ей лозунгов» к иностранным словам («непонятным речениям»). Получилось: «мудрёных терминов, иностранных слов… непонятных ещё массе». Исказился весь смысл ленинского высказывания: нацеленное на разъяснение массе политических лозунгов, определений, заключений, оно повернулось вдруг к заботе о будущем иностранных слов.

Даже поясняя цитату, автор опасался, как бы не оскорбило читателей ленинское «отбросить решительно прочь», и нашёл более деликатное словечко — «нежелательность», а одновременно заменил для удобства: вместо «иностранных» — «непонятных».

Но, право же, к этой заботе, ко всей защите «тяготения» Ленин никакого отношения не имеет. Вывод после внимательного прочтения может быть один: ленинские высказывания о языке находятся в полном согласии с мыслями Белинского и других великих представителей русской культуры.