Игра в четыре руки

Игра в четыре руки

Лоис Макмастер Буджолд. В свободном падении. М.: АСТ («Координаты чудес»)

В мире все относительно. Каких-нибудь среднестатистических Ивана и Марью могут запросто зацапать в аэропорту Толедо с пакетиком марихуаны – в то время как таких же заурядных Мари и Хуана в аэропорту Шереметьево-2 без звука пропустят хоть с целым мешком травки иван-да-марья.

Другой пример, еще более красноречивый. Пока ученые-физиологи многих стран ведут напряженную дискуссию, от тех ли обезьян произошел человек и не могла бы эволюция выбрать себе для экспериментов примата покрупнее и пошерстистее, ученые-теологи тех же стран остервенело спорят, что было бы, если бы человека по образу своему и подобию взялся изваять не старина Саваоф, а, допустим, ибисоголовый египетский Тот или многорукий индийский Шива.

Любопытство теологов, кстати говоря, в значительной мере разделяют и писатели-фантасты. Их персонажи едва ли не с первых дней существования жанра сайенс-фикшн самонадеянно пытались загнать промысел Божий в пробирку и смутить гладь Мирового Зеркала на редкость безответственными опытами с живой плотью. И если Виктор Франкенштейн у Мэри Шелли еще лепил из подручного материала нечто пусть уродливое, но по крайней мере антропоморфное, то уже безумный уэллсовский мясник доктор Моро, вооружившись острым скальпелем, нагло присвоил все функции Творца и без анестезии настругал целую кунсткамеру до того причудливых полуразумных монстров, что, возникни они всей честной компанией перед ликом св. Антония, великий страстотерпец был бы деморализован и немедленно искушен.

По мере вступления планеты в атомный век фантасты все яснее сознавали, что плоть можно кроить и без ножа: путь от спонтанных мутаций вечной труженицы мушки дрозофилы до разнообразных, не всегда предсказуемых мутаций вида хомо сапиенс был пройден сайенс-фикшн за рекордно короткие сроки. После чего случайные и неслучайные мутанты, более или менее сходные обличьем с первоисточником, заполонили страницы НФ.

Первое время сами фантасты еще не знали цены своему могуществу, и потому по страницам романов мрачно бродили, распугивая народ, уродливые символы постъядерных антиутопий: многоглазые, безволосые, с нечетным числом конечностей и четным числом пальцев на каждой; все эти донельзя уродливые анацефалы с кулаками-кувалдами и зловредные мозгляки с телепатическими способностями. Внешняя аномальность подобных персонажей дополнялась внутренней дисгармонией, монстры демонстрировали либо коварство, либо немотивированную агрессивность и никаких симпатий априори вызвать не могли (своеобразное исключение составил разве что мощный двухголовый герой хайнлайновских «Пасынков Вселенной» гангстер-инсургент Джим-Джо Грегори, чьей неуемной витальностью двигался, по преимуществу, весь сюжет романа). Чисто формально описываемые мутанты не были виновны в уродстве и скверном нраве – радиационный фон, подпортивший генотип их предков, вписывался в рамки объяснения «среда заела». И тем не менее отношение читателей к монстрам было настороженным, если не сказать – враждебным.

Роман Лоис Буджолд «В свободном падении» написан в конце 80-х, то есть в пору, когда генетики достигли многообещающих успехов в деле направленных мутаций, а идущие в авангарде мастера сайенс-фикшн на страницах своих книг довели существующие тенденции до логического предела. Так в романе появились плоды евгеники: популяция четвероруких (вместо ступней – лишняя пара ладоней) квадди, предназначенных для наилучшей работы в условиях невесомости. Суперкомпания, финансировавшая этот многолетний эксперимент, увы, недолго праздновала победу. Подросла лишь первая квадди-молодежь, а уже конкурирующая суперкомпания изобрела компактную установку для создания поля искусственного тяготения. «Рыночная» ценность четвероруких сапиенсов свелась к нулю. Вылетающие в трубу экспериментаторы приняли решение «утилизовать» всю популяцию мутантов (тем же способом, каким списывают устаревшее и ненужное оборудование) и затем отправить в металлолом орбитальную станцию, где жили квадди. Веркоровская нравственная проблема «люди или животные?» как бы автоматически выводилась за скобки организаторами будущего геноцида, ибо специально выведенные генетические аномалии юридически не подходили ни под ту, ни под другую категорию. Весьма своеобразным оправданием предстоящий бойни становилось мнимое раскаяние экспериментаторов, посягнувших-де на прерогативу Создателя и готовых-де признать свое поражение и восстановить статус-кво. А заодно и урегулировать финансовый вопрос.

«В свободном падении» – один из первых романов Буджолд, и он, пожалуй, несколько перегружен тщательно сконструированным научно-техническим антуражем. Но все-таки главная тема произведения – борьба мутантов за место под солнцем (вовсе не обязательно земным) – не теряется среди металлических конструкций огромной орбитальной станции, где разворачивается действие. Существа, лишенные Божьего подобия по воле других людей и вследствие этого обреченные на уничтожение, ныне вызывают безоговорочное читательское сочувствие. В новейшие времена классический сюжет Мэри Шелли и Герберта Уэллса пришел к своей противоположности: существа, еще полвека назад призванные отпугивать юных и взрослых читателей НФ, перешли в иное качество – нацменьшинств, нуждающихся в поддержке. В гуманные времена отклонение от стандарта наконец-то перестало быть криминалом. Воскресни сейчас бедное создание Франкенштейна – никто бы камень не положил в его протянутую полутораметровую руку.

1996

Данный текст является ознакомительным фрагментом.