9
9
Мне остается сказать о форме и художественных приемах С.Барта.
Как в народных заговорах, в отдельных стихотворениях С. Барта повторяются одни и те же слова. Кажется, поэт снова и снова произносит их, опьяняясь их звучанием:
Синий пламень... синяя река...
Синий пламень... первая строка...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
И плач... и плач... и плач...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Казни меня, казнящий без вины,
Казни любовь и царственные сны...
Любит он повторять и обороты, одинаково строить соседние фразы, любит параллельные места. Любит начинать несколько фраз подряд «и», «как», «где». Любит повторять в одном стихотворении одни и те же строки.
Повторения его то стремительны:
Туда, туда, в безликий тлен...
то кажутся имеющими «бесконечную длительность»:
прощаясь навеки... навеки...
то приобретают строгую значительность:
Вспомни. Вспомни. Смерть не всё сжигает.
Рифма, в общем небогатая и иногда дающая осечку, у него подчеркнуто значительна главным образом не в конце, а в середине строчки:
Туда, туда, в безликий тлен
Испить столикой жизни плен...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Это ты, как виденье, легка.
Это ты - сквозь века, сквозь скитанья...
Как ни статичен, казалось бы, мир стихов С.?Барта, в них много движения. Ощущение ритма движения в С.?Барте обострено в зачет пластичности. Зато движение, о котором он повествует, видишь точно воочию, присутствуешь при нем. Даже как бы ощущаешь ветер, производимый этим движением. Так, он пишет:
И тихо за синий порог,
Покорно ступая, несут, пронесли
Последнее утро земли.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Твоя любовь как луч в снегах!
Как зори в окна - настежь! настежь!
Стремительность, покой, ускорение, замедление и мерность он умеет передать удачным словом, скачком через пустоту логического зияния, повторениями, замедлением или ускорением ритма и т.д. Недаром у него столько восклицательных и вопросительных знаков, тире и многоточий.
С.Барт испробовал много стихотворных размеров и все претворил, подчинил себе, окрасил своею индивидуальностью. Подражания в его стихах не чувствуется. Но сознается их родство лирике Тютчева и Блока.
Каждое его стихотворение имеет свою самостоятельную жизнь. Это завершенные до конца художественные единицы - я говорю о лучших его стихах. Со своими недостатками и достоинствами они входят в жизнь того, кто их понял и полюбил, входят как нечто живое - почти существа.
Сначала стихотворение звучит, потом звуки раскрываются в слова, а слова - в бездонную тайну вечного.
Таков их путь к читателю.
И я могу смело, не боясь впасть в преувеличение, сказать, что это единственный и истинный путь настоящей поэзии. То, чем оправдано и во веки веков закреплено ее существование в жизни.
Молва, 1933, №?83, 9 апреля, стр.3. С сокращениями помещено в качестве предисловия в кн.: С.Барт. Стихи (Варшава, 1933). См. также: Соломон Барт. Стихотворения. 1915–1940. Проза. Письма. Издание второе,дополненное. Подготовили Д.С. Гессен и Л.С. Флейшман (Москва: Водолей, 2008), стр.266-279.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.