Музыка чтения (Андрей Битов)

Музыка чтения (Андрей Битов)

Есть у Набокова рассказ, не вспомню точно какой, где герой, со всякими оговорками, что ничего не смыслит в музыке, заходит в чей-то дом или салон (возможно, это связано с его лирическим переживанием) и попадает случайно на некий квартет или трио и вынужден ради приличия выстоять и выслушать до конца. И вот, описывая, как он ничего не слышит и не понимает, Набоков достигает такого эффекта, что я как читатель не только услышал, что они играют, но и каждый инструмент в отдельности.

Типичный эффект Набокова: создать атмосферу непосвященности для того, чтобы выявить высокую точность действительности. Отрицая то Бога, то музыку, он только о них и повествует.

Так прозаик — прежде всего композитор. Ибо и композитор — это не только и не столько человек с абсолютным музыкальным слухом, имеющий мелодический талант, сколько архитектор, правильно сочетающий гармонию частей для построения целого. Набоков приписал своему герою свои собственные неоднократно им более частно высказанные признания в неспособности к восприятию музыки, являясь именно великим композитором (кстати, гроссмейстерскую квалификацию он имел как шахматный композитор).

Очевидна мысль, что партитура, на которой записан музыкальный текст, сама по себе не звучит, без исполнения она всего лишь бумага, хотя именно в голове композитора, испещрившего листы, эта музыка впервые прозвучала.

То же — книга. Полкило бумаги. Автор — писатель — композитор — не может выступить ее читателем. Без натяжки, читатель в литературе играет ту же роль, что и исполнитель в музыке, с той принципиальной разницей, что это не соборное действие (оркестр — публика), а индивидуальное исполнение наедине с самим собой, то есть понимание.

Сочтем это положение читателя привилегией: Рихтер для вас одного не сыграет. Как правило, читатель не умеет потом донести свой восторг до собеседника (критики не в счет). Есть плохая музыка и слабые исполнители, как есть слабая литература и бездарные читатели. Всеобщая грамотность тому не помеха. Если бы все умели читать ноты, представляете, какая бы царила в мире какофония!

Доказав миру, что он великий композитор в литературе, он оказался и величайшим исполнителем литературы, присоединив ее таким образом к своему творчеству. (Сочетание композитор — исполнитель, и в музыке являющееся достаточно редким: либо-либо…)

Можно было бы лишь помечтать о таком учебнике, который бы учил человека читать в этом заветном, музыкальном, смысле слова.

Такой учебник перед вами.

Именно в лекциях об иностранной литературе сказалось выше всего это редкое искусство чтения. В «Лекциях по русской литературе» Набоков — все же сам часть ее: учит, преподает, размышляет, внушает, как правило, невразумленному иностранцу. Он имеет всегда в виду все тело русской литературы, рассуждая о той или иной ее прекрасной части. Иностранную же литературу в этой вот книге он подает как читательское исполнение отдельных излюбленных им шедевров. Разница, возможно, та же, как между сольной партией в оркестре и сольным концертом маэстро.

Прочитав эти лекции, мне так захотелось перечитать «Дон-Кихота»!

А также взять и прочесть (уже по нотам Набокова) отчего-то пропущенных Джейн Остен и Стивенсона.

Может, я их пропустил, потому что не умел читать?..

22 сентября 1998 г.

Андрей Битов

Данный текст является ознакомительным фрагментом.