Соломинка смиренномудрия Жермен Нуво

Среди тех, за кем во Франции закрепилось прозвище «про?клятые», самый близкий к Верлену по жизненной судьбе и духу – такой же, как и он, неприкаянный пере кати-поле и тоже искавший в христианстве тихую гавань Жермен Нуво (1851–1920). По разным причинам Нуво не сумел вовремя напечатать подготовленные было им рукописи своей лирики: «Доктрина любви» в 1881 г., «Валентинки» в 1887?м. Потом, в сорок лет пережив мировоззренчес кий кризис, сделавшись богомольным паломником, который кормился подаянием и находил себе пристанище на чердаках, Нуво уже сам решительно противился стараниям своих дав них друзей опубликовать хотя бы часть этого наследия (под латинским псевдонимом Humilis – «Смиренный»); в результате оно было собрано из выходивших посмертно отдельных книжек только к середине XX века.

Душевная расколотость Нуво неискоренима, и вместе с тем он парадоксально целостен. Он аскет и язычник не просто попеременно, а бывает – слитно: одновременно певец жарких плотских радостей и мистической благодати, природы во всей ее телесности и духа во всей его высветленности. В обоих случаях – и здесь основа его просто душного всеприятия – Нуво самозабвенно исповедует «любовь к любви», земной и небесной, счастье поклоняться ее дарам, нежно обожать творение и всякую в нем тварь. По тому-то он так легко, естественно переходит от молитвы к страсти и обратно, от грезы к чувственности, то перебирает четки псалмов, то вывязывает гирлянды мадригалов. В устах Нуво с его очарованной детскостью само упоминание о любви звучит как старинный деревенский заговор ото всех напастей:

Мне все невзгоды нипочем,

Ни боли не боюсь, ни муки,

Ни яда, скрытого вином,

Ни зуба жалящей гадюки,

И ни бандитов за спиной,

И ни тюремной их поруки,

Пока любовь твоя со мной.

Что мне какой-то костолом,

Что ненависть мне, что потуги

Корысти, машущей хвостом

Угодливой дворовой суки;

Что битвы барабанный бой

И сабель выпады и трюки,

Пока любовь твоя со мной.

Пусть злоба черная котом

Свернется – не сверну в испуге,

Неотвратимым чередом

Приму несчастья и недуги;

Чисты душа моя и руки,

И что мне князь очередной,

И что мне короли и слуги,

Пока любовь твоя со мной.

«Любовь». Перевод О. Чухонцева

И та же мечтательно-мягкая родниковость – непосредственная до изумления, наивная до странности – подкупает в раскраске словесно-стиховой ткани у Нуво, старавшегося овладеть, по его признанию, «языком духов, колдунов и фей». Недаром повелось сравнивать эту лирику с витражной живописью старинных деревенских церквей его родного Прованса, хотя изысканно-нервными перебоями пульсирующих в ней ритмов, да и самой кроткой проповедью смиренномудрия как спасительной соломинки от сердечного разброда и житейских невзгод, она выдает свою принадлежность куль туре позднего, клонящегося к закату XIX века.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.