Не убоюсь я зла… РОБЕРТ ХАЙНЛАЙН

Мое знакомство с этим писателем началось еще в детские годы, и тогда я совершенно не был готов понять его книги. Охота за фантастикой только начиналась (современному читателю не понять нас тогдашних, потому что сейчас книг бери – не хочу, а чтобы тогда прочитать заинтересовавшую тебя книгу, нужно было побегать!). Я был охотником неопытным, но таким иногда везет, и в книжном магазине на полке совершенно свободно (!) лежала книжечка с большими буквами НФ на мягкой обложке. Эта аббревиатура была для меня чем-то вроде магического талисмана, и я, разумеется, сразу же выложил требуемую сумму, которой волею случая обладал, и отправился домой, прижимая к печени заветный томик. Так я стал обладателем седьмого выпуска известного всем фэнам альманаха, выпускавшегося издательством «Знание»18. Ольга Ларионова, Александр и Сергей Абрамовы, Григорий Филановский, Пол Андерсон…

И Роберт Хайнлайн с романом «Если это будет продолжаться…».

Вот пример того, как неудачно для возраста выбранная книга держит себя на расстоянии. Я ее просто не понял тогда. Этот томик не потерялся, он существует и сейчас, и только недавно я перечитал роман Хайнлайна, а до этого просто радовался, что у меня есть такая книга – но не трогал ее. Боялся разочароваться.

Продолжение знакомства состоялось незаметно: это был рассказ «Дом, который построил Тил», – но почему-то я не обратил внимания на автора, зато сам рассказ привел меня в восхищение и запомнился надолго. Я учился классе эдак в 8 – 9, рыскал по библиотекам сам и привлекал к поискам товарищей, если обнаруживал, что существуют фонды, вход в которые доступен лишь избранным (я имею в виду ведомственные библиотеки, в которых при посредстве приятелей я нашел значительную часть выпускавшейся тогда фантастики). Это было торопливое чтение, сопровождаемое страхом не успеть перехватить нужную книгу; я впитывал одну и бежал за другой, и при этом умудрялся годы спустя помнить и авторов, и сюжет наиболее ярких произведений. Оттуда, из этих фондов пришел и в них же затерялся рассказ Хайнлайна, как и многие другие, о которых я помнил, но возможности перечитать которые не представилось.

Трудно представить, что оба эти текста принадлежат одному и тому же автору, настолько они различны. Традиционная для Хайнлайна тема чести и долга в романе – и фантазия на тему четвертого измерения в рассказе: захочешь поискать более несхожие темы – не найдешь.

Третье знакомство с писателем состоялось годы спустя, когда я прочитал рассказ «Долгая вахта». И все же эпизодические встречи с Хайнлайном не создавали еще ощущения автора. Понимание его пришло позже, когда одна за другой, почти водо- или, точнее, книгопадом, обрушились свежеиспеченные и не всегда, к сожалению, грамотные переводы: «Туннель в небе», «Имею скафандр – готов путешествовать», «Свободное владение Фарнхэма»… Хайнлайна упрекали в воинственности, и есть за что. Но в то же время трудно не проникнуться его верой в человека, в то, что справедливость восторжествует, если не наблюдать со стороны, как набирает силу зло – и сокрушаться при этом, что некому зло остановить, – а вмешаться и дать отпор негодяям.

Если попробовать одним словом определить главную тему творчества писателя, я выбрал бы слово «долг». Его герои очень серьезно относятся к ответственности, которую налагает на них принадлежность к человеческой расе. Сознанием долга проникнуты и самоубийственные действия лейтенанта Далквиста («Долгая вахта»), который, узнав о попытке захвата власти группой офицеров, спешит на станцию космических ракет и, забаррикадировавшись, разбирает их боеголовки, чтобы и в случае поражения обезопасить Землю (действие происходит на Луне) от безответственной «демонстрации над незначительными городами». В романе «Космический патруль», к которому протягивается ниточка от этого рассказа, курсанты останавливаются перед бронзовым бюстом лейтенанта с надписью: «Лейтенант Далквист, один из тех, кто положил начало славным традициям Патрульной Службы».

Вообще Луна – излюбленная площадка Хайнлайна, исключая те редкие случаи, когда он забрасывает своих героев несравненно дальше, даже в другую галактику, Магелланово Облако. На Луне происходит действие романов «Луна – суровая хозяйка», «Имею скафандр – готов путешествовать», повести «Угроза с Земли», рассказа «Долгая вахта».

«Угроза с Земли»… Сразу представляешь себе нечто в духе «Долгой вахты», бряцанье оружием, милитаристский фон… Ничего подобного! Это история о двух молодых людях, живущих и работающих на Луне. И в их романтически-деловую идиллию неожиданно врывается женщина с Земли, – та самая угроза, которая обозначена в заглавии. Но как здорово изложена эта незамысловатая история! На пространстве всего в два десятка страниц Хайнлайн успевает сделать своих героев настолько живыми, что уже не хочется с ними расставаться: и Холли, и Ариэль, и Джефф остаются с тобой, и каждый раз, открывая книгу, я рад встрече со старыми знакомыми. Глубокого сожаления достойны авторы, которые пишут длинные романы, населенные так и не ожившими куклами, а Хайнлайн этим никогда не грешил!

Откроем роман «Имею скафандр – готов путешествовать» (так и хочется сказать – лучший, но так же хочется сказать и про любую другую его книгу). Куда только не бросает судьба его героев: Клиффорда Рассела, в просторечии Кипа, вчерашнего школьника, – и отважную Крошку лет тринадцати, носящую пышное имя Патриция Уайнант Рейсфелд, – сначала они попадают на Луну, а потом, заглянув по пути сначала на Плутон, а затем – на Вегу, забираются аж в Малое Магелланово Облако, а можно по пальцам пересчитать книги (я имею в виду хорошие книги!), авторы которых рискнули отправить своих героев дальше ближайших окрестностей собственной Галактики, так что я, пожалуй, не удержусь от соблазна бросить беглый взгляд на наш звездный остров со стороны: не часто выпадает такая возможность! Посмотрите и вы:

Услышав за спиной изумленный вздох Крошки, я обернулся.

У меня не достало сил даже на вздох умиления. Небо сверкало необъятным звездным водоворотом. Сколько там было звезд? Миллионы? Миллиарды? Случалось вам видеть фотоснимок Туманности Андромеды? Гигантской спирали из двух изогнутых витков? И сейчас мы увидели нечто подобное. Из всех красот неба это – самое чудесное.

Только не на фотографии, не в объективе телескопа – мы были так близко к звездам, что они простирались над нами через все небо, занимая пространство в два раза большее, чем звезды Большой Медведицы, когда смотришь на них с Земли. Так близко, что я увидел скопление в их центре: два огромных звездных ствола, переплетающихся вместе.

И тогда я по-настоящему понял, как далеко очутились мы от дома. Дом остался далеко позади, затерянный среди миллиардов звезд19.

Наверное, это заветная мечта любого астронома – увидеть нашу Галактику со стороны. Я даже подозреваю, что только ради этого взгляда на небо Хайнлайн отправил Кипа с Крошкой во внегалактическое пространство. А самое страшное из опасений – что мечта эта никогда не осуществится, что человечество вечно будет приковано если не к Земле, то к тому крошечному лоскутку пространства, которое зовется Солнечной системой, что способ преодолеть межзвездные пространства никогда не будет найден и что знаменитые слова Циолковского «Земля – колыбель человечества, но нельзя вечно жить в колыбели» приобретут вместо оптимистического трагический оттенок.

«Имею скафандр – готов путешествовать» – замечательный пример романа приключений. Все начинается просто: главный герой книги, Клиффорд Рассел, школьник, мечтает попасть на Луну. Туда уже летают туристы, там есть база (разумеется, военная). Отец ничего не имеет против, но заниматься благотворительностью не намерен (хотя и мог бы профинансировать мечту, как выяснилось позднее), он считает, что каждый сам должен решать свои проблемы.

Прекрасный образец для подражания! Ты можешь хотеть чего угодно, но при этом не предполагай висеть на шее у родителей, добивайся всего сам.

И Кип доказывает, что у него не ветер в голове. Он участвует в конкурсе на лучшую рекламу мыла и получает за свое усердие космический скафандр (он-то надеялся выиграть главный приз – полет на Луну!). Но скафандр все же лучше, чем ничего, и Кип весь уходит в работу по восстановлению его работоспособности. И тут на него буквально падает с неба пиратский космический корабль. Нет-нет, никакого водевиля, все очень серьезно. Пришельцы, по некоторым приметам – со стороны альфы Центавра20, хотят завоевать Землю, для чего построили на Луне свою, скрытую от людей базу и привлекли на службу не очень чистоплотных людишек с темной биографией. Но, как водится в добром приключенческом романе, на их пути встают Кип и Крошка, первоначально вынужденные добросовестно играть роли пленников. И с помощью третьей пленницы, веганки, ухитряются разрушить базу пришельцев на далеком Плутоне. Необыкновенной цепи их удач Хайнлайн находит оправдание:

– Везение – сентиментальное слово. […] Ты считаешь невероятным везением то, что оказался на поле в скафандре, когда моя дочь звала на помощь. Но это не везение.

– Но что же это тогда?

– Почему ты принимал ее волну? Потому что был в скафандре. Почему ты был в скафандре? Потому что всеми силами стремился в космос. И когда ее корабль послал сигналы, ты ответил. Если это везение, то спортсмену везет каждый раз, когда он попадает ракеткой по мячу. Везение всегда лишь результат тщательной подготовки, Кип. А невезение – следствие разболтанности и лени.

По этому же поводу в романе «Кукловоды» Хайнлайн высказался еще короче: «Удача – это ярлык, который посредственность наклеивает на достижения гениев».

Главный вывод, который делает Кип, возвратившись из затянувшегося вояжа, – зло не должно оставаться безнаказанным. Непротивление и, как следствие, безнаказанность, рождает большее зло. И если в начале пути Кип молча терпит выходки местного Туза, то, пройдя через все перипетии борьбы с пиратами, он принимает вызов.

Переводчик англоязычной фантастики Александр Корженевский утверждает: «Любое произведение Хайнлайна – это яркая, нередко категоричная иллюстрация его убеждений, которые, надо сказать, довольно часто не совпадали с представлениями нашей литературно-переводческой номенклатуры. Теперь этих „критиков“ не вспоминают, а Хайнлайна, к счастью, печатают и читают. Однако мне всегда было немного жаль тех, чье детство и юность прошли без его замечательных книг».

Мне тоже…

Хайнлайн хорошо знает, зачем пишет. Его произведения, даже те, что сюжетно не связаны между собой, духовно общи и в целом представляют хорошо сконструированный мир, продуманный до мелочей, облаченный в плоть и кровь. Идеи Хайнлайна иногда шокируют (прочитайте «Звездную пехоту»! ), но неспроста в одном американском фантастическом романе21 Хайнлайн представлен президентом: у него есть талант убеждать и зажигать.

Откроем «Туннель в небе».

«Средняя школа имени Патрика Генри.

Отделение общественных наук.

Вниманию всех слушателей курса 410 (факультативный семинар для учащихся старших классов) «Выживание: дополнительные сведения».

1. В пятницу 14 числа занятия отменяются.

2. Настоящим объявляется 24-часовая готовность к финальному экзамену по одиночному выживанию. Слушатели курса должны явиться на медицинское освидетельствование в 9.00 в амбулаторию при терминале «Темплтон» и в 10.00 с трехминутным интервалом начнут проходить ворота.

3. Условия испытаний:

а) любая планета, любой климат, любой рельеф местности;

б) никаких правил, оружие любое, снаряжение любое;

в) разрешается объединяться в группы, но члены групп будут проходить ворота по отдельности;

г) продолжительность экзамена – не менее 48 часов и не более 10 суток.

4. Доктор Мэтсон консультирует в пятницу до 17.00.

5. Испытание может быть перенесено только по рекомендации врача, однако любой из учащихся имеет право отказаться без всяких административных последствий до 10.00 субботы.

6. Удачи и долгих лет жизни всем вам!»22

В сравнении с ЕГЭ что-то новое, не правда ли? Что это еще за экзамен – на выживание? И в каком ключе рассматривать последний пункт объявления, вывешенного на всеобщее обозрение? Разве жизнь в будущем станет настолько некомфортной, что от детей снова потребуются первобытные инстинкты?

И да, и нет. На самой-то Земле все устроено, но беда в том, что на ней слишком мало места. А вот новооткрытые миры, находящиеся, благодаря изобретению доктора Рамсботхэма, буквально за дверью, «не далее противоположной стороны улицы», требуют определенных умений, которые не приобретешь в цивилизованном окружении.

Неосвоенные континенты, нетронутые дикие чащи, пышные джунгли, убийственные пустыни, замерзшие тундры, суровые горы – все это лежало теперь прямо за воротами городов, и человечество вновь устремилось туда, где не сияет уличное освещение, где на углу не стоит готовый прийти на помощь полисмен, где и углов-то еще никаких нет. Нет ни хорошо прожаренных нежных бифштексов, ни ветчины без костей, ни упакованной, готовой к употреблению пищи для изысканных умов и изнеженных тел. Двуногому хищнику вновь понадобились его кусающие, рвущие, звериные зубы: человечество выплеснулось в большой мир (как это уже случалось раньше), где действуют законы: «Убей или будешь убит», «Съешь или будешь съеден».

И если ты не сдавал экзамен на выживание, то не получить тебе престижной профессии, и обречен ты ютиться на задворках жизни. А если сдавал, но не сдал…

Доктор Мэтсон, консультируя своих учеников перед экзаменом, наставляет: «Каждый, чье представление о мире складывается из понятий о том, каков он должен быть, а не каков он есть на самом деле, просто не готов к последнему экзамену». Это наставление не помешало бы услышать многим любителям пенять на жизнь. Иоганн Браун (эпизодический персонаж романа), вооружившись до зубов, без сомнения, думал, что оружие обеспечит ему выживание, но он плохо слушал наставника. Именно он первым провалил экзамен.

Род Уокер, вооруженный лишь ножом, успел к тому времени сделать лишь первые осторожные шаги по планете, на которую их забросили.

Издалека казалось, что на земле лежит взрослый человек, а рядом с ним ребенок. Покопавшись в своих многочисленных карманах, Род извлек маленькую подзорную трубу с восьмикратным увеличением и пригляделся получше. «Взрослый» оказался Иоганном Брауном, а «ребенок» – его собакой. Оба, без сомнения, были мертвы. […] Великолепной «Молнии» Иоганна нигде не было видно, как и энергоблока к ружью.

Весьма нетрадиционно, не правда ли? После великолепных звездных мостов Великого Кольца, после полных оптимизма книг о светлом и счастливом будущем окунуться в такое…

Хайнлайн не единственный, кто отправляет своих героев на столь жестокий экзамен: в романе другого американца, Алексея Паншина, присутствует похожий мотив: там подростки добывают аттестат зрелости на планетах-колониях. Разница, впрочем, несущественная: и там, и там дети часто оказываются жертвами, и невозможно сказать, что эти жертвы оправданны; впрочем, у власть имущих своя логика.

Хайнлайн проповедует: выживет не сильнейший, а достойнейший. Силу духа Хайнлайн ставит выше силы мышц. Вспомним Вонючку Берка из «Космического патруля», Хендрика из «Звездной пехоты», того же Иоганна Брауна из «Туннеля в небе» плюс братьев Макгован оттуда же, Саймза из «Пилота Джоунса»… – примеров много. Все они считали себя хозяевами жизни или тщились ими быть. Но им не хватило ума осознать, что, как говорили классики, жить в обществе и быть свободным от общества нельзя. В противоположность им оказываются на высоте любимые герои Хайнлайна, в определенном смысле его alter ego: Макс Джоунс, Род Уокер, Том Фрайз, Мэттью Додсон и другие – примеров не меньше. Они не супермены, но умеют воспользоваться своими способностями, слова у них не расходятся с делом, и наделены они обостренным чувством справедливости.

По Хайнлайну быть офицером – значит забыть себя и полностью отдаться служению обществу. «Quis custodiet ipsos custodies» – «Кто будет сторожить сторожей?» – гласит надпись на дверях Хэйуорт Холла, в котором готовят офицеров космического патруля. Действительно, кто? Поэтому к сторожам предъявляются настолько высокие требования, что недостойный человек не войдет в их число. Мэттью Додсона, проходящего приемную комиссию, предупреждают: «Там вывернут тебя наизнанку, сломают тебя и не скажут даже слова благодарности». Но люди, которые выбирают делом своей жизни служение другим людям, защиту других людей, не должны ожидать благодарности. Это неблагодарная работа. Жерар Берк – «вонючка Берк», из тех, кто всегда за всех все знает, – растолковывает Додсону:

Им нужно избавиться от всего балласта еще до принятия присяги кандидатами. Среди них есть парни с желудками из чугуна, на которые не влияют ухабы и все прочее. Поэтому офицеры Академии запускают ракетный корабль с роботом за пультом управления – без пилота и пассажиров – и разбивают этот корабль, чтобы напугать тех, кто не обладает железными нервами. Причем это куда дешевле, чем готовить одного курсанта, который в конце концов не станет офицером.

Несмотря на свое всезнание, Берк офицером не стал, потому что душа его была холодна, а получить звание он хотел только потому, что видел возможность извлечь в дальнейшем из этого выгоду.

Подобным же образом описан процесс приема на Федеральную Службу – своего рода эквивалент Космического Патруля – в романе «Звездная пехота» (в других переводах – «Космические рейнджеры»). Безрукий и безногий сержант наставляет робких выпускников школы, пришедших наниматься на службу:

«Каждый считает, что достаточно иметь две руки, две ноги и тупую башку – и готово, он солдат. Что ж, на пушечное мясо сгодится. Но сегодня настоящий солдат – специалист высочайшей подготовки, которого в любой другой отрасли называли бы не иначе как „мастер“. Мы не имеем права допускать к нашему ремеслу тупиц. Поэтому для тех, кто настаивает на своем праве отслужить один срок и кто явно не годится для нас по разным параметрам, мы выдумали целый список грязных, безобразных, опасных работ, так что почти все они убираются домой, поджав хвост, еще до окончания этого несчастного срока… по крайней мере мы заставляем их помнить до конца жизни, что их гражданство не пустое слово, что оно дорого стоит – ведь им придется за него дорого платить».

Гражданство… Хайнлайн дает право считаться гражданами только тем, кто прошел службу, поэтому в его фантастической реальности далеко не все жители страны являются ее гражданами… а, не являясь гражданином, человек не может рассчитывать на место чиновника. Таким образом, администратором, сенатором, президентом может стать только ответственный человек, прошедший через огонь, воду и медные трубы.

Хайнлайн пытается построить идеальный образ государственного чиновника, от которого зависят жизнь и благополучие народа его страны, – увы, идеальный образ совершенно не сходится с реальным.

Если бы Хайнлайн стал президентом США… впрочем, об этом уже было. Единственное, что мог бы предположить я сам, – вряд ли оружия в мире стало бы меньше…

Но довольно об армии, иначе может сложиться впечатление, что Хайнлайн не знает других тем. Откроем «Дверь в лето».

Поэтичнейшее название, невольно настраивающее на нечто в духе Брэдбери:

Возьми лето в руку, налей лето в бокал – в самый крохотный, конечно, из которого только и сделаешь единственный терпкий глоток; поднеси его к губам – и по жилам твоим вместо лютой зимы побежит жаркое лето…23

Хайнлайн тоже не чужд поэзии, и «Дверь в лето» – яркий тому пример. Послушайте:

«Еще пушистым котенком Пит выработал для себя простую философию, согласно которой я отвечал за еду, жилье и погоду, а он – за все прочее. За погоду он взыскивал с меня особенно строго, а зимы в Коннектикуте хороши только на рождественских открытках. Той зимой Пит регулярно инспектировал свою дверь, но не выходил – ему не нравилось белое вещество, покрывшее землю, и он начинал приставать ко мне, требуя открыть людскую дверь.

Он был твердо убежден, что за одной из дверей обязательно должно быть лето. Это означало, что каждый раз я должен был обходить все одиннадцать дверей и держать каждую открытой до тех пор, пока он не убеждался, что за ней все та же зима, и не разочаровывался в своих поисках.

Пит оставался в доме до тех пор, пока неумолимая естественная гидравлика не выгоняла его на улицу. Когда он возвращался, на щеках его постукивали ледышки, словно башмачки на деревянной подошве. Он свирепо пялился на меня и отказывался мурлыкать до тех пор, пока не оближет их… и потом прощал меня до следующего раза.

Но никогда не переставал искать Дверь в Лето».

Можно еще поспорить, кто является главным героем романа – Дэн Дэвис, от лица которого ведется повествование, или Петроний Арбитр (в просторечии – Пит), любимый кот Дэна. Без кота роман потерял бы половину своего очарования. Ему посвящены первые строки, он же и закрывает книгу, и мы прощаемся с ним с той же грустью, с какой думает о нем Дэн:

«Вот только Пит стареет, бедняга; он уже сторонится схваток с юными соплеменниками и скоро, наверное, заснет навсегда.

Всей душой надеюсь, что его маленькая верная душа отыщет дверь в лето и попадет туда, где кошки покладисты, где всем котам хватает места, где роботы ничего не имеют против кошек, а люди ласковы и никто не пинается».

Из всех книг Хайнлайна эта – наименее фантастичная. Всего одно допущение бесспорно проводит его по ведомству фантастики: герой, предательски засунутый в анабиозную ванну на тридцать лет и таким образом разлученный со своими близкими, с помощью машины времени возвращается и воздает по заслугам своим нечистым на руку компаньонам. А все остальное – великолепная литература. Что фантастичного в схватке Пита с Белл и Майлзом – сцена, которая не одного читателя заставит с восторгом хлопать в ладоши? Что фантастичного в прелестной Рикки? В невозмутимых Саттонах? Да и сам Дэниел Бун Дэвис – не супермен, мы встречаемся с ним в трудную для него минуту: его обманула женщина, которой он доверял, его обманул друг, он в запое, он не знает, как быть дальше, но все-таки находит в себе силы собраться и начать новую жизнь.

Именно с этого начинаются герои Хайнлайна. Сначала они преодолевают себя, свою слабость и неуверенность, а потом одолевают своих и наших с вами врагов, – примерно так выразился в отзыве о писателе А. Корженевский.

* * *

Но путешествие продолжается. Луна опять притягивает взгляд.

Можно ли пройти мимо замечательной книги Артура Кларка «Лунная пыль»24? Она включает в себя два сюжета: первый – ожидание спасения в погребенном под многометровым слоем лунной пыли луноходом, второй – действия людей на Луне и на Земле, столкнувшихся с такой серьезной проблемой, как пропажа лунохода с туристами. Эта книга тоже оказалась в моих руках в пору розового детства, и сначала, заинтересовавшись, я читал только главы о луноходе, а то, что происходило наверху, казалось мне слишком сложным. Теперь же, когда мне в руки попадает тот самый порядком потрепанный томик, я перечитываю главы о том, как организовывалось спасение пассажиров лунохода, потому что это мечта – мечта о том, что каждый будет выполнять работу, которую он выбрал, так, чтобы сделать не только то, что положено, и умыть руки, а совершить и невозможное, если это потребуется. Это производственный роман без отрицательных персонажей. Утопия, одним словом. Никто никому не ставит палки в колеса, герои книги – именно герои, «даже если временами их и подводят маленькие человеческие слабости».

Одна из самых впечатляющих сцен в книге – эпизод, в котором Пат Харрис, капитан утонувшего в пыли лунохода, ждет спасателей. Те уже нащупали луноход, уже готовят спасательное снаряжение, уже готовятся бурить крышу, чтобы пустить в кабину живительный кислород… Капитан, одурманенный накопившейся в кабине углекислотой, не слышит увещеваний спасателей.

За спиной Пата радио говорило что-то важное. Пока его мозг силился уловить смысл, руки наложили ключ на конец трубы.

– Не отворачивайте бур, пока мы не скажем, – твердил далекий голос. – Мы еще не установили обратный клапан, труба открыта в пустоту. Как только установим, скажем вам. Повторяю: не отворачивайте бур, пока мы не скажем!

Вот привязался! Пат без него знает, что делать. Надо только покрепче нажать ручку ключа – вот так, – отвернуть бур, и снова можно будет дышать!

Почему не поддается?..

Пат нажал сильнее.

– Ради бога! – воскликнул радиоголос. – Не трогайте! Мы еще не готовы! Вы выпустите последний воздух из кабины!

«Сейчас, сейчас, – думал Пат, умышленно не замечая помеху. – Тут что-то не так… Винт можно вращать так… и так. Что если я вместо того, чтобы отвертывать бур, только туже завинчиваю его?»

Сам черт не разберется. Он поглядел на свою правую руку, потом на левую. Все равно непонятно. (Хоть бы этот болтун заткнулся). Ладно, попробуем в другую сторону, может быть пойдет. И Пат, держась за трубу одной рукой, степенно зашагал по кругу. <…>

В пятнадцати метрах над ним главный инженер Лоуренс и его люди на миг оцепенели от ужаса. Случилось непредвиденное. Готовя операцию, они заранее представили себе все возможные осечки – кроме этой…

– Коулмен, Мацуи! – крикнул Лоуренс. – Бога ради, кислородный шланг, скорей!

Но он уже знал, что они не успеют. Чтобы подключить кислород, нужно сделать еще два соединения. И оба с винтовой резьбой. Пустяк, который при других обстоятельствах не играл бы совершенно никакой роли. Но сейчас от него зависела жизнь и смерть людей.

А Пат продолжал ходить по кругу, толкая ручку ключа. Все шло как по маслу, уже сантиметра два резьбы видно; еще несколько секунд, и бур слетит.

Ну, совсем чуть-чуть осталось! Шипит, громче с каждым поворотом ключа. Все ясно: кислород врывается в кабину. Еще немного, и он сможет дышать как следует, и все будет в порядке!

Шипение сменилось зловещим свистом.

Внезапно Пат усомнился – то ли он делает, что надо? Остановился… поглядел на ключ… задумчиво почесал затылок. Вроде все правильно… Вмешайся в этот миг радио, он, наверное, подчинился бы, но наверху уже потеряли надежду вразумить его.

Ладно, продолжим. (Сто лет такого похмелья не было!) Пат навалился на ключ – и упал ничком на пол: резьба кончилась, бур сорвался. Оглушительный вой потряс кабину, могучая струя воздуха подхватила и закружила листки бумаги. От холода сгустился пар, кабина наполнилась мглой. Пат повернулся на спину, но сквозь мглу он почти ничего не видел. И тут он понял наконец, что произошло.

Но остановимся, иначе размеры цитат выйдут на пределы приличий…

Луна в течение многих веков верой и правдой служила человечеству, и было бы очень грустно потерять ее.

В романе Фрица Лейбера «Скиталец» странствующая планета галактических бунтовщиков-нонконформистов крадет Луну и, раздробив на мелкие кусочки, использует ее как топливо, не посчитавшись с мнением человечества. Этот акт выглядит тем более варварским, что пришельцы не могли не предполагать о влиянии Луны на биосферу Земли; ученые утверждают, что без Луны вообще невозможна жизнь на нашей планете25! Ну, с чужаков какой спрос: варвары – они и есть варвары; гораздо обиднее, когда сами у себя крадем, как в рассказе П. Макоули «День, когда мы потеряли Луну»: в результате эксперимента в недрах Луны образуется «черная дыра» (какое счастье, что эксперимент не на Земле проводили26!), и Луне приходит конец: вместо привычного ночного светила по орбите кружится невидимое чудовище…

«На закуску» хочется упомянуть юмористический рассказ Джона Браннера «Отчет о составе лунной поверхности», при чтении которого не раз вспоминалось «Письмо к ученому соседу», а также путешествие троих в лодке… нет, еще не в лодке, а в поезде; это я про сыр…

…

Бросим прощальный взгляд на лунные кратеры и цирки, на суровый и безжизненный мир резких контрастов:

Я посмотрел на небо. Где-то вверху над нами висел серп «новоземли». Внизу половину небосклона занимала Луна. Несмотря на то что я едва не погиб на ней, ее вид не возбуждал во мне страха.

Я ходил по этой Луне, следы наших ног остались на ее поверхности, «кусочки Луны» мы взяли с собой на КЭЦ, на Землю. Это по-новому сближало, роднило нас с Луной…27

Обратимся в сторону Солнца. Следующая остановка – Венера.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.