Не срослось: литература XVII века
Не срослось: литература XVII века
Древнерусская литература была литературой средневековья. Существовала она с XI по XVI век.
А вот литературу XVII века часто называют литературой переходного периода. XVII век был действительно переходным. Это был переход от Средневековья к Новому времени, то есть к такому обществу, которое в общих чертах сохраняется до сих пор. Если начался этот переходный век с трагических событий Смутного времени, с кризиса русского Средневековья и его преодоления, то в конце века Россия уже ставит перед собой задачу стать одним из ведущих государств Европы и Азии.
Переходной была и литература. По-прежнему она живо откликается на важнейшие события своего времени. В начале XVII века Русь охватила смута. Русские писатели не только описывали происходящее, но и пытались понять причины наступивших бедствий, взывали к совести русских людей, справедливо считали, что смута царит не столько в государстве, сколько в головах. Об этом пишет Авраамий Палицын в историческом сочинении о смутном времени «Сказания, или истории в память предыдущим родам». Он рассказывает о загадочной смерти в Угличе царевича Димитрия, о последовавшей смене царей, о самозванцах, о развернувшейся гражданской войне, поддержанной поляками. Самый яркий эпизод книги — описание осады мятежниками Троице-Сергиева монастыря и героической его защиты. Автор старается дать самое полное, документальное представление о Смутном времени.
Совсем другой характер носит «Повесть о преставлении и погребении князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского». Это очень эмоциональное произведение, рассказывающее о внезапной и странной смерти совсем молодого, но талантливого и уже прославившегося своими победами полководца. На него с надеждой смотрели русские люди, ждали, что он избавит родину от мятежников и интервентов. Автор выдвигает свою версию гибели князя: он был отравлен на пиру женой князя Дмитрия Шуйского Марьей. Для автора важно, что Марья — дочь Малюты Скуратова, опричника Ивана Грозного, известного своей жестокостью. Намек ясен: вот откуда идут корни той злобы, предательства, которые охватили сегодня Русскую землю.
По-прежнему основная часть литературы была религиозной. Но в середине XVII века происходит церковный раскол, вызванный реформами патриарха Никона. Возникает особое ответвление религиозной литературы, составленное из произведений раскольников-старообрядцев, то есть священников, не принявших реформ. (Старообрядцев легко узнать по манере делать крестное знамение — не тремя, а двумя перстами). Наиболее заметной фигурой раскольнического движения и старообрядческой литературы был протопоп Аввакум. Самое значительное его произведение — «Житие протопопа Аввакума, им самим написанное». Это автобиография, в которой Аввакум рисует себя как человека несгибаемой веры. Его жизнь — это цепь страданий и лишений, это непрерывная борьба с людскими грехами и отступлениями от истинного, дореформенного благочестия. Ни подкуп, ни преследования, ни пытки не способны его смирить и примирить с религиозными противниками. Аввакум — замечательный писатель, который смело ввел в литературу разговорную, часто грубоватую речь, наполнил повествование яркими бытовыми зарисовками, трогательными подробностями. Таков его рассказ о черной курочке, которое в голодное время давала каждый день по два яичка и этим спасла детей протопопа от смерти, когда он с семьей был отправлен в ссылку. Одним штрихом он рисует характер верной, любящей жены. Обессилевшая от пешего пути по льду, голода и страха (дело происходит в сибирской ссылке), потерявшая надежду, она спрашивает протопопа: «Долго ли нам еще мучиться?» И я говорю: «Марковна, до самой смерти!» Она же, вздохнув, ответила: «Добро, Петрович, дальше побредем».
Но самым значительным явлением литературы XVII века стало появление сатирических и бытовых произведений. Оно свидетельствовало об изменении сознания русского человека, о том, что он начинал чувствовать себя более свободным, начинал шутить и смеяться не только в жизни, но и в литературе. Над чем он смеялся? Над тем, что считал уродливым и недостойным. Над несправедливыми, продажными судьями, над человеческими пороками, над церковниками, говорящими одно, а делающими совсем другое. Сатирическая литература широко использовала сюжеты народных сказок, пародировала (пародия — подражание с целью осмеяния) юридические документы, богословские споры.
В «Повести о Шемякином суде» описывается судебная тяжба между богатым и бедным. Увидев по мешку в руках каждого, судья выносит приговор в пользу бедного, поскольку у того мешок больше. Но, оказывается, у того в мешке не деньги, как у богатого, а подобранный по дороге камень. Судья, однако, доволен: он не получил денег, зато не получил и камнем по голове.
В «Слове о бражнике» пьяница после смерти стучится в ворота рая. Выходящие к нему по очереди прославленные святые гонят его прочь. Однако бражник хорошо знает Библию, историю церкви и жития святых. И он с фактами в руках доказывает, что в своей земной жизни они тоже были грешниками и грехи каждого из них были потяжелее пьянства.
Освобождение человека от средневекового сознания проявилось в появлении бытовой повести и героя нового типа. Это человек, который хочет «жить, как ему любо», а не так, как велят старшие, как поучает Церковь. Покорность, следование устоявшимся традициям всегда была добродетелью в средневековом обществе. Теперь появляется герой, который хочет жить своим умом. На этом пути можно потерпеть поражение, как это происходит с Молодцем из «Повести о Горе-Злочастии», который повторяет судьбу евангельского блудного сына и заканчивает свои дни в монастыре.
А во второй половине XVII века русская литература буквально взрывается приключенческими («авантюрными») повестями. Они по-прежнему анонимные и рукописные, но это уже типично светские, увлекательнейшие произведения, в которых переплетаются сказочные сюжеты и реальные исторические события, а героем становится не идеальный, а вполне земной, обычный человек.
Если бы нашелся хороший продюсер с хорошими деньгами, какой фильм можно было бы снять по «Повести о Савве Грудцыне»! Посмотрите хотя бы синопсис — краткое изложение сюжета произведения. Богатый казанский купец посылает 16-летнего сына Савву с товарами в Орел. В Орле тот останавливается в доме друга отца. Его молодая жена соблазняет Савву. Когда он пытается избавиться от ее назойливых приставаний, ее любовь к нему перерастает в ненависть. Она опаивает Савву любовным зельем и жалуется на него мужу. Савва с позором изгнан из дома, но теперь он сам влюблен, его мучит любовный недуг. В таком состоянии он встречает юношу, который называет себя родственником Саввы и обещает ему помощь в любовных делах. Надо только подписать одну бумагу. Герой, не раздумывая и даже не читая, подписывает документ. Мгновенно все меняется: Савва снова в доме своей возлюбленной, снова «в сетях блуда». Вскоре мнимый родственник героя открывает свое истинное лицо. Он ведет Савву в фантастический золотой город и знакомит со своим «отцом» — Сатаной. Узнав, что в Орел собирается приехать отец Саввы, бес увлекает его в веселое и беспечное путешествие по разным городам (в деньгах, как вы понимаете, нужды нет), а затем заставляет поступить в армию. Савва участвует в осаде Смоленска, захваченного польско-литовскими войсками еще в смутное время, и совершает множество подвигов — не без помощи дьявольской силы, конечно. Затем Савва и бес оказываются в Москве, где герой тяжело заболевает. На пороге смерти он исповедуется и рассказывает священнику о подписанном с Сатаной договоре. Окруженный бесами, радостно ожидающими новую грешную душу, Савва обращается с молитвой к Богородице. Она является ему во сне и велит посетить церковь Казанской Божьей Матери. Там битва дьявола и Бога завершается понятно в чью пользу. Голос свыше объявляет Савве прощение. Проклятая расписка падает у дверей храма. Савва выздоравливает, раздает на благие цели полученное от отца наследство и уходит в монастырь.
В соответствии со средневековыми представлениями и Молодец из «Горя Злочастия», и Савва наказаны за своеволие. Но уже в «Повести о Фроле Скобееве» герой, соблазнивший дочку богатого воеводы, не терпит поражение, а наоборот, добивается жизненного успеха. Фрол Скобеев, конечно, плут, но это человек нового типа, живущий не по заветам отцов, а достигающий своих целей благодаря хитрости, инициативе, уму.
Такие повести называют беллетристическими. Поучительность соседствует в них с увлекательностью, они завораживают читателя чудесными приключениями, волшебными превращениями и в то же время подкупают знакомыми бытовыми подробностями, создают ощущение полноты жизни. Так литература отмечает переход от Средневековья к Новому времени. В XVII веке стремительно складывался новый тип литературы — литературы, в которой господствовал увлекательный приключенческий («авантюрный») сюжет, в которой соединялись высокие традиции книжной духовной литературы и мотивы народной культуры. Если бы русская литература продолжала идти по этому пути, она была бы сегодня другой. Не лучше, не хуже, а другой. Может быть, более коммерческой, более сюжетной, динамичной.
Но этот путь был прерван в начале XVIII века, когда в результате реформ Петра Первого произошел разрыв между народной культурой, древнерусскими книжными традициями с одной стороны — и новой дворянской культурой с другой. И этот разрыв мы преодолеваем до сих пор. До сих пор массовая, «низкая», попсовая культура отделена пропастью от культуры «высокой», элитарной.