б) сентиментально-поэтический метод
б) сентиментально-поэтический метод
Способ организации материала подневной записи с привлечением литературных источников имеет еще одну разновидность. Она отличается от дидактического метода содержанием источника, его семантической ролью.
Вместо нравственных сентенций литературного и фольклорного происхождения ряд дневниковедов использует в структуре записи стихотворные строки, отвечающие их настроению и смыслу описанного события. Стихи выполняют не только семантическую функцию, но и служат выразительным средством, аккомпанируют чувствам автора. Во множестве случаев поэтические строки являются единственным, ничем не заменимым способом выражения мысли или эмоции, созревшей у дневниковеда в качестве резюме итоговой записи дня.
Встречаются записи, которым предшествуют стихотворные эпиграфы. Они так же, как и заключительные поэтические строчки, содержат выразительно-смысловую квинт эссенцию описываемых событий.
В рассматриваемой группе дневников поэтический текст призван выразить возвышенные чувства автора, его высшие эмоции и переживания, для которых повествовательная проза не подходит в силу ее функциональной ограниченности. Выбор поэзии как средства передачи настроения является, таким образом, для автора дневника не делом вкуса, не прихотью, а душевной потребностью.
Но любой метод страдает известной односторонностью. Данный недостаток свойствен и методу сентиментально-поэтическому. Автор дневника, использующий «чужое» поэтическое слово, стремится свести событийное многообразие дня к его чувственно-эмоциональному содержанию. Для него ценностью обладает не столько само событие, сколько тот экстракт переживаний по его поводу, который выражается в поэтической форме. Иногда длинный ряд событий или какое-то одно большое событие в итоге приравниваются к одной-единственной эмоции, выраженной в стихотворной строфе: «Случайно нас судьба свела» – эпиграф, взятый из поэмы И.И. Козлова «Чернец», предпослан записи под 19 июля 1828 г. в дневнике А.А. Олениной, в которой рассказывается о поездке на дачу и встрече с «моим молодым героем».
Дневник А.А. Олениной невелик по объему и охватывает короткий период ее юности. Он построен в форме рассказа о сердечной истории девушки и поэтому насыщен поэтическими строчками из стихов Батюшкова, Козлова, Рылеева, Пушкина. Дневник велся в своеобразной манере: желание поведать заветной тетради «память сердца» сочеталось со стремлением бросить на все события отстраненный взгляд, изобразить переживания влюбленной барышни как романтическую историю, типичную для литературы той поры («Я говорю от третьего лица <...>»[254]).
Для этой цели как нельзя лучше подходили поэтические строки известных авторов, со многими из которых Оленина была близко знакома. Стихи обрамляли лирико-эпическое повествование, то вводя в «тему», то завершая рассказ. Тем самым создавалась иллюзия художественного описания, искусственного приема в положительном смысле слова: «20 июня. Приютино.
Как много ты в немного дней
Прожить, прочувствовать успела!
В мятежном пламени страстей
Как страстно ты перегорела! <...>
Вот настоящее положение сердца моего в конце прошедшей бурной зимы»; «Я радуюсь и грущу, потому что это привычное чувство души моей. Я, как Рылеев, говорю: «Чего-то для души ищу // И погружаюсь в думу»; «22 сентября. В молодости мир видится таким, каким он создается воображением. Постепенно возраст и разум рассеивают иллюзии поэтического счастья, и после них остаются только достоверность реального существования и уверенность в ничтожестве жизни. Старость несет в себе другие взгляды и утешения, она открывает дорогу к смерти и упование на бессмертие.
Я все грущу, но слез уж нет,
И скоро, скоро бури след
В душе моей совсем утихнет.
«Евгений Онегин», гл. I, стр. 18»[255].
Поэтические строки так пронизывают повествовательную ткань дневника, так органически сливаются с «реалистическим» планом рассказа, как это возможно только в произведениях типа «Новой жизни» Данте или «Двойной жизни» К.К. Павловой.
Благодаря стихотворным вкраплениям план изображения и план выражения сливаются в нерасторжимое единство. Причем стихотворная часть текста подневной записи не обязательно относится исключительно к ее «поэтической» стороне, к переживанию «лирического» героя дневника. Стихи из козловского «Чернеца» достраивают образ «казака» Алексея Чечурина, который рассказывает Олениной историю своей жизни.
Мало того, Олениной не хватает даже поэтических средств, и для придания повествованию большей выразительности она пытается использовать мелодический элемент, указывая в ремарке на соотнесенность соответствующих строк поэмы с придуманным ею аккомпанементом: «Положено мною на музыку». Таким образом, метод комбинирования лирической прозы, поэтических строк и остающейся за «кадром», но несущей эстетическую энергию музыкальной мелодии создает неповторимый по своим выразительным свойствам образ, в котором каждый составляющий его элемент служит приращению смысла.
Колоссальный по своему объему поэтический материал содержит дневник Е.И. Поповой. На его двухстах с небольшим страницах записано 80 стихотворных отрывков и целых стихотворений. Это уникальный образец дневникового жанра XIX в., где поэзия соперничает с прозой как средство выражения внутреннего мира автора.
Однако мотивация поэтического материала в дневнике Поповой иная, нежели у Олениной. Дневник начат на пятидесятом году жизни, после смерти двух дорогих Поповой людей. В своей поэтической части он служил выражением того, «что душу волнует, что сердце живит»[256]. Если в дневнике Олениной поэзия и лирическая проза образуют эстетическое единство, то у Поповой стихотворные строки компенсируют недостаток поэзии в жизни, служат противовесом прозе. В дневнике Поповой усиление поэзии отчасти происходит за счет контраста двух сознаний – обыденного и художественного: «Какая разница с тем, что было в прошлом году! Это было время знакомства моего с Иноземцевым.
Как иногда одним явленьем
Вдруг оживляется глухая сторона!
Как жизнь, о Боже мой, становится полна!»[257]
Второй путь усиления роли поэтического текста – придание ему самодовлеющего значения: в дневнике нередки записи, где содержание душевной жизни данного дня выражается исключительно стихами, без прозаического введения и комментариев: «1 февраля <1847 г.>.
За днями дни идут, идут
Напрасно.
Они мне смерти не ведут
Прекрасной.
Об ней тоскую и молюсь,
Ее зову, не дозовусь!»[258]
Иногда Попова, предвосхищая события, которые нежелательны для нее, обращается к будущему посредством поэтического образа. Так, противясь браку своего молодого единомышленника, «брата по душе» Панова, она характеризует этот брак строками из баллады Е. Ростопчиной «Насильный брак»:
«<...> Не властен у себя я дома.
Все непокорна мне она,
Моя мятежная жена!.»[259]
Поэтический образ заменяет у Поповой самые сильные человеческие переживания, вызванные смертью дорогого человека. О смерти некоего Валуева она делает следующую запись: «28 апреля < 1847 г.> Скатилась звезда с помраченных небес!»[260].
Поэтическая культура у Поповой богаче и разнообразнее, чем у Олениной. Помимо стихотворной классики она использует образы поэтического фольклора, демонстрируя при отборе материала высокий вкус, чувство меры и сочетаемости прозы и стиха: «<...> Катерина Ивановна Елагина <...> брата, конечно, любит, но любит той тепленькою любовью, которая не находит средств быть полезной милому предмету, а любовь горячая найдет их.
Али вы любви не испытывали?
Какова любовь да на свете горяча?
Горяча любовь, да слезами залита»[261].
По мере того как романтическая эпоха с ее специфическим мироощущением, эстетическими и этическими формами самовыражения уходила в прошлое, сентиментально-поэтический метод уступал место прозе. В дневниках таких душевно одаренных авторов, как Е.А. Штакеншнейдер, М.А. Башкирцева, С.А. Толстая, поэзия уходит в подтекст. Все они находят другие формы выражения чувств помимо стихотворных. От этого их проза становится эстетически напряженнее, теряет непосредственность выражения, ищет обходные, более сложные пути движения переживаний. Литературная образованность и душевная утонченность уже не являются условием поэтической аранжировки дневника.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.