В ПОИСКАХ УТОПИИ (о творчестве Павла Амнуэля)

В ПОИСКАХ УТОПИИ

(о творчестве Павла Амнуэля)

Творчество Павла (с 1991 г. — Песаха) Рафаэловича Амнуэля (р. 1944) начиналось в эпоху всеобщих восторгов перед достижениями науки и техники, и особенно перед наступлением эпохи космических открытий. Среди писателей-фантастов того времени было немало инженеров и ученых в области точных и естественных наук. Сам Амнуэль получил специальность астрофизика и работал в Шемахинской астрофизической обсерватории, а в дальнейшем в Институте физики в Баку. Он опубликовал более 50 научных работ и 5 книг по специальности, защитил диссертацию. Научная деятельность оказала серьезное воздействие на литературное творчество писателя, однако литературные интересы Амнуэля сформировались гораздо раньше. Еще в 1958 году в возрасте пятнадцати лет он написал рассказ «Икария Альфа», опубликованный журналом «Техника — молодежи», в котором затрагивались проблемы многообразия жизни во Вселенной и контакта с инопланетными (в данном случае с инозвездными) разумами. Позднее эти темы вместе с мечтой дойти «пешком до звезд» и идеями по выработке особой методики воспитания гениев и прогнозирования открытий стали традиционными для писателя. В целом, несмотря на некоторые особенности, творчество Павла Амнуэля следовало в общем русле развития советской фантастики, создавая особый идиллический мир, герои которого с энтузиазмом решали научные проблемы, находя счастье в работе и творчестве. В повести «День последний — день первый» Амнуэль следующим образом характеризует подобную литературу: «В детстве я зачитывался Мартыновым, позднее — Булычевым, потом — Ефремовым и Стругацкими. Мне нравились и „Гианэя“, и „Девочка из будущего“, и „Туманность Андромеды“, и „Возвращение“, и все повести о Горбовском. Светлое наше завтра! В котором хочется жить!..»

Как и вышеперечисленные авторы, Амнуэль внес свой вклад в создание светлой утопии коммунистического будущего. Конечно, этот мир не был бесконфликтным, но чаще всего это был конфликт лучшего с хорошим. Новая научная методика, разработанная героем, могла быть не сразу принята научными авторитетами, герой мог колебаться в выборе между двумя своими талантами, но все это ни в коем случае не останавливало всеобщего поступательного движения вперед. Между тем в своих произведениях Амнуэль давал довольно схематичную картину окружающего мира, картину гораздо более условную, чем у многих других писателей-фантастов. Идеальным местом действия в произведениях писателя являлись обсерватория, лаборатория или космическая станция. В своем и чужом творчестве П. Амнуэля прежде всего интересовали выдвигаемые авторами научные идеи. Не случайно, разрабатывая совместно с инженером и писателем-фантастом Г. Альтовым (псевдоним Генриха Сауловича Альтшуллера) критерии, по которым должны оцениваться научно-фантастические произведения, оба автора выше всего ценили новизну и убедительность выдвинутых писателями научных идей и лишь потом их человеческую ценность и художественные достоинства, что являлось наиболее ярким выражением технократического способа мышления. В соответствии с классификацией Альтова — Амнуэля многие выдающиеся произведения научной фантастики получили весьма низкие оценки. Но самое главное — подобная классификация фактически ставила под сомнение принадлежность фантастики к литературе и сводила ее к вспомогательной научной дисциплине.

Недостатки подобной классификации проявлялись и в том, что сам Амнуэль создал ряд произведений, не помещающихся в установленные им самим рамки. В этих произведениях описание научных идей отходит на второй план, и автор больше внимания уделяет проблемам взаимоотношений человека и общества, человека и природы. Как правило, подобное происходило в произведениях, описывающих миры неблагополучия, где повествование автора сбивалось на памфлет или же переходило в лирику. Но характерно, что все эти миры неблагополучия находятся где-то далеко. В Соединенных Штатах, где агрессивная политика президента чуть было не привела к ядерной катастрофе (рассказ «Через двадцать миллиардов лет после конца света»), где безответственный эксперимент полностью меняет весь мир (рассказ «Невиновен!» — впрочем, в данном случае сатирическая направленность рассказа смягчается неожиданным и парадоксальным концом в духе Р. Шекли) и где ВПК преследует ученого-мутанта, а затем уничтожает его (повесть «Взрыв»). Или же на другой планете, укрытой непроглядными тучами и туманом, где лишь немногие люди осмеливаются покинуть свои безопасные деревни, уйти странствовать, подняться в горы и увидеть солнце (повесть «Выше туч, выше гор, выше неба»), И лишь политические реформы в СССР, все больше переходящие в социальную патологию и кровавые межнациональные столкновения, заставили Амнуэля сосредоточиться не на захватывающих научных идеях, а на социальных проблемах.

В повести «Высшая мера» главный герой экстрасенс Леонид Лесницкий вынужден вступить в схватку с воинствующим антисемитом, называющим себя Патриотом. Но оказывается, что и Лесницкий и Патриот обладают одной душой на двоих, и когда Лесницкий гибнет при попытке остановить погром в Фергане, умирает от сердечного приступа Патриот. В своем прозрении страшного прошлого и не менее страшного будущего Лесницкий приходит к выводу, что все люди — часть друг друга и окружающего мира и, таким образом, в буквальном смысле слова являются гражданами Вселенной. Впрочем, возможность как-то исправить ошибки и преступления человечества главный герой смог получить только через свою смерть. Светлая утопия сменилась реальностью кошмара.

В 1991 году Амнуэль уехал на постоянное жительство в Израиль. Некоторое время после переезда он еще продолжал создавать произведения, в которых прежний идеальный мир будущего сменился тягостным миром настоящего, с его национальными и религиозными распрями, бездушием, охватывающим все стороны жизни, и торжеством невежества. Даже обсерватории и исследовательские институты превращаются в творчестве Амнуэля в сборища склочников и невежд. Достается и советской фантастике. В повести «День последний — день первый» главный герой рассуждает: «Я… вяло поспорил о том, стоит ли вешать на столбе наших писателей-фантастов или достаточно не читать их произведений? Какое умилительно сладкое будущее они нам готовили!.. В котором хочется жить! Но которое решительно никто не желал строить…»

Впрочем, в это же время в творчестве писателя появляются новые темы, ставшие вскоре основными. Переезд в Израиль привел не только к перемене Амнуэлем имени с Павла на Песаха. П. Амнуэль открывает для себя неведомый ему прежде мир еврейской истории и культуры и с пылом прозелита создает роман о скрытых смыслах Торы, дающей всем людям, в которых есть хоть капля еврейской крови, всемогущество и открывающей перед ними всю Вселенную — этот Израиль нового Исхода (роман «Люди кода»), а также серию повестей и рассказов об альтернативной истории Израиля и его будущем. В двух сборниках — «Девятый день творения» и «Мир-зеркало» — настроение автора колеблется от трагического пессимизма до безудержного веселья. Автор то спрашивает, почему Всевышний столь суров к своему народу, то жизнерадостно рассказывает о каком-нибудь удачном ответвлении еврейской истории. То повествует о трудной доли репатриантов, то весело сообщает, как Израиль XXI века благополучно выпутывается из очередной проблемы. В мрачном и безнадежном рассказе «Авраам, сын Давида» говорится о юном мессии, пришедшим в мир через восемь тысяч лет после исчезновения еврейского народа.

«— Почему Творцы всегда опаздывают? — сказал старик.

Был ли это вопрос или только мысль, не обращенная ни к кому? Авраам, вероятно, думал о том же, потому что сказал своим ломким детским голосом:

— Когда продумываешь мир на миллионы поколений вперед, разве так уж жалеешь об ошибке в десяток или даже тысячу?»

В другом повествовании шестнадцатилетний репатриант с Украины Мишка Беркович по собственной глупости попадает в Мекку VI века, оказывается принят в род курейшитов и в будущем становится отцом пророка Мухаммеда, так и не узнав, к чему это должно привести. Как замечает автор: «Мишка Беркович хорошо знал языки, неплохо — математику и еще умел играть на скрипочке. Историю он знал плохо. Историю Ислама не знал вовсе. В школах Кривого Рога ее не изучали» («А Бог един…»).

В других рассказах автор повествует о том, как Моссад спас Израиль от ядерной бомбардировки, отправив в далекое прошлое население арабских стран («Вперед, в прошлое»). Как благодаря победе в Иудейской войне и захвату Рима евреи создают несколько государств на Ближнем Востоке и завладевают частью Италии («Рим в 14 часов»). Вообще Амнуэль то и дело переигрывает результаты Иудейской войны, создавая все новые и новые альтернативы. В рассказе «Космическая одиссея Алекса Крепса» герой попадает в альтернативный мир, где уже четыре тысячи лет стоит Первый Храм:

«— В вашей Вселенной тоже есть Израиль?

— А что, и в вашей тоже? — удивилась Хая.

— И Второй Храм у вас бы? И галут? И катастрофа?

— Второй? Нет, Храм у нас один — Первый. Стоит четыре тысячи лет. А галут — это да. Как наш полководец Бен-Маттафий вошел в Рим, так римляне и отправились в галут. Сейчас началась большая алия, но это смешно — их всего-то сорок три человека на всей планете. Восемнадцать уже репатриировались в Рим, остальные выжидают».

Устроив же помилование Иисуса, один из героев писателя создает мир, в котором и немцы являются евреями, и президент Ельцин издает указ о необходимости соблюдения всех 613 заповедей («Человек, который спас Иисуса»).

Однако возникает вопрос, действительно ли Амнуэль изображает возможные альтернативы еврейской истории? Видимо, все-таки нет, и все его романы базируются на чистом вымысле. Ключевые события, которые, как уверяет Амнуэль, могли бы изменить еврейскую жизнь, на самом деле не способны были привести к ожидаемому результату. Крохотная Иудея не могла победить военную сверхдержаву и тем более завоевать Рим. Смерть Иисуса из Назарета не была причиной, из-за которой секта христиан порвала с иудаизмом, и его спасение не могло привести к тому, чтобы иудаизм стал единственной мировой религией. Неизвестный истории сын Тита и царевны Береники не мог стать основателем Израильской империи — достаточно вспомнить судьбу Цезариона и т. д. и т. п. При всем своем старании Амнуэль довольно поверхностно знает еврейскую историю и тем более еврейскую философию и больше руководствуется стереотипами мышления, выработанными христианской цивилизацией, хотя и отрицает ее.

Так чем же являются придуманные П. Амнуэлем миры? Прежде всего это мечта о еврейской истории, которая не знала бы разрушения Храма и галута, инквизиции и погромов. Это мечта о ситуации, когда окружающим народам в той или иной мере предлагается примерить на себя еврейскую судьбу. Это утопия, сдобренная плутовским сюжетом. И здесь Амнуэль остался верен себе: светлую, но несколько холодную утопию научных изысканий сменила утопия еврейская. Совершив вылазку в реальный мир человеческой неустроенности, Амнуэль вернулся в царство Мечты.

Юлия Белова

БИБЛИОГРАФИЯ ПАВЛА (ПЕСАХА) АМНУЭЛЯ

Икария Альфа // Техника — молодежи. — 1959. — № 10. Тропою отважных // Техника — молодежи. — 1960. — № 2. Иду по трассе // Уральский следопыт. — 1973. — № 6. Крутизна // Уральский следопыт. — 1975. — № 1.

Далекая песня Арктура // Уральский следопыт. — 1977. — № 2.

Невиновен // Техника и наука. — 1981. — № 1.

Двадцать метров пустоты // Техника и наука. — 1981. — № 3.

Стрельба из лука: // Техника — молодежи. — 1981. — № 10.

Выше туч, выше гор, выше неба… // Уральский следопыт. — 1982. - № 10.

Звено в цепи // Изобретатель и рационализатор. — 1982. — № 11.

Сегодня, завтра и всегда… — М.: Мир, 1984.

Через 20 миллиардов лет после конца света // Уральский следопыт. — 1984. — № 5.

Взрыв // Наука и религия. — 1986. — № 8–12.

День последний — день первый. — М.: Руслит, 1994.

Люди кода // Миры (Израиль). — 1995. — № 1–5.

В соавторстве с Р. Леонидовым: Только один старт // Только один старт. — Свердловск: Средне-Уральское кн. изд-во, 1971.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.