Глава 7. О числах и суммах

Глава 7. О числах и суммах

Арифмология Библии вообще и Нового Завета в частности – наука дотошная и скрупулезная, все числа и цифры, упомянутые и в авторском тексте евангелистов, и в притчах Иисусовых, разобраны подробнейшим образом, и каждому числу найдено свое толкование, а то и несколько, взаимно исключающих друг друга.

Арифмология же «Золотого ключика» – терра инкогнита. Ну что же, поработаем немного Колумбами…

Первая цифра, которая приходит на память любому, даже читавшему сказку Толстого лишь в раннем детстве, – пять. Знаменитые пять золотых монет, подаренные Карабасом… Зарыв их на Поле Чудес, Буратино увеличил бы свои капиталы в десять раз, – лишь по уверениям кота и лисы, естественно.

«Умненький, благоразумненький Буратино, хотел бы ты, чтобы у тебя денег стало в десять раз больше?»

Выдумка Алисы и Базилио – перевранная с точностью до наоборот евангельская притча о рабах и талантах: именно в десять раз увеличил (по версии евангелиста Луки) полученный от хозяина капитал оборотистый раб; нерадивый же, закопавший деньги в землю, остался при своих… Буратино ждала еще более незавидная судьба. Он, по расчетам мошенников, должен был лишиться всего.

(У Коллоди кот и лиса врут гораздо круче, сам Мавроди позавидует: обещают Пиноккио сразу две тысячи золотых! Прибыль более внушительная, но никаких новозаветных аллюзий не появляется…)

Причем у разных евангелистов при изложении притчи о рабах и талантах варьируются как первоначальные суммы, так и размер прибыли. Но в одном из вариантов (у Матфея) стартовый капитал составляет именно пять талантов. Однако у Буратино по дороге в Страну Дураков он уменьшается в результате визита в харчевню. Было пять золотых монет – стало четыре.

А вот это уже интересно… Четыре золотых монеты – очень любопытная сумма.

Дело вот в чем: безымянных золотых монет не бывает, любая как-нибудь называется: либо это дукат, либо луидор, либо империал… Первые читатели «Приключений Буратино» – советские школьники 1936 года – едва ли задумывались о таких тонкостях, и монеты золотые едва ли держали в руках, разве что в музейных витринах видели…

Но у графа Алексея Николаевича Толстого, нет сомнений, золотые монеты в руках бывали неоднократно. Какие именно? Надо полагать, чаще всего империалы и полуимпериалы – те, что чеканились в царской России.

Маленький золотой империал (с пятиалтынный советской чеканки размером) разменивали на пятнадцать больших серебряных рублей. Полуимпериал, соответственно, оценивался в семь пятьдесят серебром.

Учитывая, что Карабас не имел причин для излишней щедрости к папе Карло и Буратино, можно предположить, что под его золотыми монетами надо понимать именно полуимпериалы.

И вот ситуация: лиса Алиса доносит на Буратино полицейскому начальнику Страны Дураков. Награда за предательство – четыре золотых полуимпериала. Тридцать серебряных рублей… Тридцать иудиных сребреников…

(В итальянском оригинале вся эта арифметика не работает: Пиноккио зарывает в землю четыре цехина, и, как их на серебро не разменивай, тридцать монет не получится).

Надо отметить, что предательство повторяется еще раз, и вновь ради денег, – на этот раз кот и лиса в харчевне выдают Буратино его главному преследователю, – Карабасу. Казалось бы, эпизод второго предательства излишен, кот и лиса свою роль отыграли, а Карабас с Дуремаром самостоятельно близки к тому, чтобы обнаружить спрятавшегося в кувшине Буратино. Для чего повтор? Думается, для того лишь, чтобы усилить сходство с евангелистами, пересказывавшими одни и те же эпизоды разными словами.

И это еще не конец истории… Вновь, уже перед самым финалом, появляются кот и лиса, показывают Карабасу и Дуремару: вот же он, Буратино! И вновь эпизод кажется излишним и нелогичным: все четверо отрицательных героев стоят рядом на холме, и Карабас может увидеть своих противников ничуть не хуже, чем кот и лиса… Но логика отсутствует только в первом слое сказки, а в евангельской ее трактовке немедленно возвращается: достаточно вспомнить, что Иуда тоже указал Иисуса людям, пришедшим взять его, – они видят Учителя, но не знают в лицо и сами не могут опознать.

Однако мы несколько отклонились от темы настоящей главы, поэтому запомним, что предательств в повести Толстого случилось три, и вернемся к числам и суммам.

Встречаются в «Золотом ключике» и другие суммы, хоть и не играют столь важной роли в сюжете. Четыре сольди, что заплатил Буратино за вход в театр Карабаса (соответствующий Храму Иерусалимскому в нашей интерпретации) – явная аналогия с четырьмя драхмами, полученными от Иисуса мытарями пресловутого храма (Матфей, 17:24,25). Разнится лишь способ получения денег: Иисус послал за ними Петра на берег озера, Буратино же, не мудрствуя, продал свою азбуку, – но и этот поступок деревянного человечка, и вся его нелюбовь к учению (эпизод с уроком у Мальвины, например) очень хорошо перекликаются с евангельским рефреном: «Горе вам, книжники…».

Мальвина вообще, как и кот с лисой, кроме основной своей роли (о ней чуть ниже) играет в «Золотом ключике» несколько эпизодических: и Марфы, и Марии Вифанийской, и даже книжников с фарисеями: достаточно сравнить ее требование мыть руки перед едой, адресованное Пьеро и Буратино, с евангельским: «Собрались к Нему фарисеи и некоторые книжники, пришедшие из Иерусалима; и увидевши учеников Его, евших хлеб нечистыми, то есть, неумытыми руками, укоряли». (Марк, 7:1,2)

Сумма в четыре сольдо еще раз появится в тексте сказки Толстого – именно столько платил в день Дуремар несчастному бедняку, залезавшему в пруд и ловившему для нанимателя пиявок, приманивая их своим обнаженным телом. Евангельскому Петру, чтобы получить упомянутые выше четыре драхмы, не пришлось лезть в воду: «Пойди на море, брось уду, и первую рыбу, которая попадется, возьми; и, открыв у ней рот, найдешь статир…» (Марк, 17:27). Статир – монета номиналом в четыре драхмы, и способ заработать ее мало отличается от описанного в «Золотом ключике»: пойти на берег «моря» (Тивериадского озера, пруда страны Дураков) и заняться ловлей его подводных обитателей.

Цифра «четыре» вообще очень часто повторяется в «Золотом ключике»: активно действующие положительные и отрицательные персонажи сгруппированы по четверкам: Буратино-Пьеро-Мальвина-Артемон и Карабас-Дуремар-Алиса-Базилио; четыре музыканта зазывают публику в театр Карабаса; четверо стражников ломают дверь в каморку папы Карло…

Об этих стражниках, кстати, стоит сказать чуть подробнее. Ведь по версии евангелиста Иоанна, римские воины распинали Христа тоже вчетвером! «Воины же, когда распяли Иисуса, взяли одежды Его и разделили на четыре части, каждому воину по части..» (Иоанн, 19:23)

Но тогда пославший четверку стражников безымянный «начальник города» выступает в роли Пилата… Сравним: до визита доктора кукольных наук начальник ничего против Буратино и его друзей не замышляет: сидит в саду у фонтана, лимонад попивает… Но тут является Карабас – и в чем же он обвиняет своих недругов? В намерении «сжечь мой знаменитый театр»! Для сравнения: «…Пришли два лжесвидетеля и сказали: Он говорил: «могу разрушить храм Божий и в три дня создать его»» (Матфей, 26:61)

Интересно, что Карабас, убеждая начальника города, ссылается на некоего Тарабарского короля. Но сам упоминаемый монарх всю повесть остается за кадром, даже опосредованно не принимает участие в событиях: нигде не возникает, например, королевский дворец и т. д. Весьма вероятно, что живет Тарабарский король вдалеке от места действия… Аналогия с римским кесарем очевидна, а ведь именно на него ссылаются иудейские священники, убеждая колеблющегося Пилата: «Иудеи же кричали: если отпустишь его, ты не друг кесарю…» (Иоанн, 19:12)

Пилат поддался и уступил. Начальник города – тоже.