Часть четвертая Вкус специфический

Часть четвертая

Вкус специфический

Воздух свободы вокруг нас с каждым месяцем становится все более холодным и разреженным — впору запасаться кислородными масками. Однако свобода от здравого смысла, как и прежде, торжествует на всех фронтах, не зная преград. Желает, например, один человек стать жизнеописате-лем другого человека — и пожалуйста, никаких препятствий: флаг с бахромой ему в руки и сумму прописью.

Обратите внимание: когда человек страдает от алкогольной зависимости, то ему едва ли доверят огнестрельное оружие или водительские права. Когда IQ человека — в несколько раз ниже нормы, его вряд ли назначат на руководящую должность (хотя в России, конечно, все возможно). Но когда человек с бухты-барахты берется за книгу в биографическом жанре, никто не устраивает собеседований, не вчитывается в анкету, не проверяет: готов ли он к этой работе, нет ли противопоказаний, в порядке ли все справки?

Только не подумайте ничего дурного: среди авторов двадцати биографических книг, представленных в четвертом разделе «Антипутеводителя», я лично не знаю ни одного, кто попадает в какую-нибудь «группу риска». Большинство из тех, кто сегодня пишет для серии «ЖЗЛ» и других серий, близких ей по духу, — законопослушные граждане, почтенные отцы семейств, вменяемые налогоплательщики. Приводов не имеют, под судом и следствием не состояли, в антиобщественных поступках не замечены, дорогу переходят на зеленый свет. Однако наличие признаков прочного социального статуса не означает, что эти люди годятся на роль жизне-описателей исторических личностей. Могут ведь и не подойти.

Чтобы стать хорошим биографом, мало хотения и недостаточно безупречной анкеты. Для этого занятия мало обычных литературных способностей. Надо еще, чтобы автор умел настроиться на чужую волну. Чтобы не боялся архивов. Чтобы был придирчив к бумажкам (они могут врать, как люди, — это еще Тынянов заметил). Чтобы не утонул в материале, путая главное с третьестепенным. Чтобы избежал соблазна увести у коллеги удачную деталь и обойтись без ссылки. Чтобы не позволил своему благоговению перед персонажем превратить биографию в житие святого. Чтобы не дал выплеснуться своему раздражению на персонажа (бывает и такое). Чтобы по привычке не наделил героя чертами своего характера…

Давайте признаемся честно: из дальтоников редко получаются живописцы, люди с дислексией не идут в корректоры, аллергики, чуткие к шерсти домашних питомцев, обычно не становятся ветеринарами, а те, кто страдает морской болезнью, едва ли сделают флотскую карьеру. Зато в биографическом жанре у нас (и порой не только у нас) всё шиворот-навыворот: частенько за дело берутся люди, которые по складу натуры, уровню способностей, мироощущению и прочим своим качествам априори не годятся для профессии биографов. Впрочем, это их не останавливает, не пугает и не смущает…

И почему я не удивлен?