Смерть автора Девятнадцать способов его воскресить

Смерть автора

Девятнадцать способов его воскресить

По Гегелю – история всегда повторяется дважды: первый раз в виде трагедии, во второй – в виде фарса. Тут вышло почти так. Скажем точнее, всё, что содержится в сборнике «Классициум», может заставить улыбнуться человека, который знаком с оригинальными текстами. И в этой улыбке будет и теплота узнавания. Так через много лет, встречая некогда близкого человека, умиляется искренне любивший. Да, естественно, человек изменился, не мог не измениться, но остались частности (взгляд, жесты), и выясняется – любил именно за них. А раньше даже было как-то непонятно…

Если коротко сказать о сборнике, то, наверно, так: 18 мастеров литературы современной кланяются мастерам прошлого. Они делают это 19 раз. И разговор во многих случаях получился на равных. Или почти.

Я начну с джек-пота. Как мне кажется, центральным и самым главным произведением в этом сборнике является рассказ «Марсианка Ло-Лита». Это безусловный лидер. Я готов низко кланяться в ноги автору. Мне как литератору и как квалифицированному читателю, который ставит Набокова в литературном процессе XX века выше многих, было приятно. Клянусь.

Некоторое время издатели держали в тайне фамилии реальных авторов «Классициума». Теперь уже выяснилось, автор популярный писатель Антон Первушин. Для меня это стало неожиданностью…

Мне казалось, что Антон, автор научно-фантастических текстов, больше уделяет внимания содержанию, а не форме. Тут всё иначе. Ему удалось понять суть стиля Набокова и передать его. Я думаю, что со мной согласятся многие – это литературный подвиг.

В сборнике есть и второй текст «Владимир Набоков. Жемчужные Врата», всамделишный автор его Ирина Скидневская. Что сказать? Ухвачена суть писателя: темы, некое философское составляющее – то, как Владимир Набоков мыслил, видел мир. Этот эксперимент в целом тоже удался.

А теперь о содержании и форме.

Автор никому ничего не должен, но когда он находит правильную пропорцию С. и Ф., то это победа. В рассказе за подписью Хемингуэй «И ракета взлетит!» сочетание идеально, так будто писал сам Хе. Ещё один мой поклон, на сей раз – современному автору Владимиру Данихнову.

И немного о поэзии. В сборнике есть три стихотворных эксперимента: «Маяковский» – поэма «Нулевой», «Гумилёв» – «Стихи» и «Бродский» – «Представление».

Это мои самые любимые поэты. А вот фамилии авторов, которые позволили себе покуситься, я не знал. Оказалось – это Иван Наумов, писатель-фантаст, поэт, выпускник Высших литературных курсов, создатель целого корпуса текстов. А за Гумилёва и Бродского писал некто Олди. Знаете такого? Точнее половина Олди – Олег Ладыженский. Я специально провёл целое расследование…

Так вот (пусть он и половина некого целого), раньше я восхищался этим человеком: характером, умением подавать себя, желанием самосовершенствоваться. В конце концов, я восхищался, как мне казалось, его серьёзным литературным талантом. Оказалось всё не так. Всего намного больше.

Если оценивать, то…

Маяковский – попадание почти на пять. Гумилёв и Бродский – пятёрка с плюсом! Я объясню почему.

Наумов шёл твердо за формой В. В., и всё получилось. Бесспорно. Ладыженский, соблюдая форму, внёс свое. Как мне кажется, эксперимент экспериментом, а автор, он же, прежде всего, художник. На этом восхваления Олега Ладыженского закончу. Боюсь пересластить.

Дальше вот о чём. Современная литература должна быть динамичной. Кто-то спорит и пусть спорит. Ещё «наше всё» говорил, что в успешной прозе много глаголов и мало прилагательных. К чему я начал эту тему? Я хотел отметить текст «Александр Грин. Зябкое сердце». Начал читать и не смог оторваться. Текст не только динамичный, но и атмосферный. Увы, это редкое сочетание. Пять с плюсом. Только недавно я узнал, что написал «Зябкое сердце» Дмитрий Володихин. Автор в особом представлении не нуждается. Мастер есть мастер.

Я не люблю отрицательно отзываться о коллегах. Лучше, как о покойниках – или ничего, или хорошо. Потому что писать сложно, и ругать писателя за неудачу… Я бы сказал – подло. Не нравится, пройди мимо. Пиши о том, что по сердцу. Но… Не могу удержаться и не заметить, что яркой противополоясностью «Зябкому сердцу» Д.В. является текст Марии Гинзбург «Эрих Мария Ремарк. Смерть взаймы».

Есть такая проблема современной фантастики – многословье. Оно понятно, ведь краткость сестра таланта, но мачеха гонорара. И такое впечатление, что Гинзбург платят за каждый килобайт текста… Больше ничего не скажу, и так написал лишнего.

И снова о приятном. «Откуда есть пошли стратозябли» как бы Гиляровского, а на самом деле Андрея Щербака-Жукова. Да, бесспорно похоже по стилю на дядю Гиляя за одним исключением: написано не чернушно, а остроумно. А персонажи – нынешние столичные деятели литературы и журналистики. События рассказа происходят в тихом, хорошо знакомом москвичам спальном районе. Уютный, добрый и юморной текст.

В общем-то, у всех рассказов сборника есть признаки постмодернизма, такая общая концепция, но абсолютней всех, посмотдернистей постмодернисткого, сам проверял на наличие интертекста, игру с деталями и т. д., то есть все анализы положительны… Так вот – это я о «Максим Горький. Колокол ничтожных». Прочитал, очень понравилось, и вдруг выяснил, что автор-то Калиниченко Николай. Мой друг и в некоторых случаях соавтор. Умолкаю, пока не обвинили в личной заинтересованности…

И напоследок я скажу…

Думаю, особенно сложно было писать текст за Шукшина. Сама суть творчества Василия Макаровича не потерпела бы фальши. Его рассказы реалистичны и наполнены деталями, которых не выдумаешь. Все могло бы выглядеть чудовищно и смешно. И вот когда я читал рассказ-эксперимент «Василий Шукшин. Жил такой парень», то невольно проникался уважением к человеку посмевшему, а именно к Дмитрию Федотову. Явно душа и жизненный опыт писателей созвучны. Иначе бы не получилось. Игра Федотова идёт в унисон Шукшину. Только и остаётся сказать: «Браво!»

И наконец…

Постмодернисты говорят о смерти автора, о том, что из интертекстов можно создать любое новое. До бесконечности. Сборник «Классициум» и доказал, и опроверг это. Все-таки гениальные тексты – это хорошо, но и о человеке, о художнике, глупо забывать. Это то, что называется «индивидуальность».

З.Ы. Если я кого-то не отметил, это не значит, что мне не понравилось, чёртова газетная площадь диктует мне свои условия, и пришлось рассказать только о самых лучших. С моей точки зрения.