Дело об изнасиловании негром белой

Дело об изнасиловании негром белой

И тут появляется «Go set a watchman». Watchman — сторож, страж, часовой. «Пойди поставь сторожа».

Тоже недурное название, между прочим. Взято из библейского стиха: «Ибо так сказал мне Господь: Пойди поставь сторожа, пусть он сказывает, что увидит» (Книга пророка Исаии. 21:6). Устами мудрого дяди-резонера автор расшифровывает строку так: «Остров каждого человека, сторож каждого человека — его сознание». Остров? Автор, кажется, посягает на самого Джона Донна с Хемингуэем впридачу — на сакраментальное:

«Ни один человек не остров, а часть материка». «Нет такой вещи, как коллективное сознание», — въедливо расшифровывает пророчествующий дядя.

Человек — это суверенное сознание, и оно всегда должно быть на страже, стоять на часах — Харпер Ли не боится показаться назидательной. Все худшее в обществе начинается с потери человеком лица. Дальше — толпа и все что угодно, вплоть до исступленной вакханалии судов Линча и других карнавалов смерти.

Оговоримся сразу, все сомнения насчет фальшивомонетничества романа «Пойди поставь сторожа» надо отмести.

Та же сокровенная интонация рассказчика, та же роскошная переливчатая словесная ворожба. От повествования не оторваться. Внутренние монологи героини искрятся юмором, а диалоги полны страсти. Это Харпер Ли, никаких сомнений, — ее огонь и живая вода. Тот же Мейкомб, и те же герои. Но что это — самостоятельная вещь или подступы к «Убить пересмешника», стартовая попытка?

Теперь, когда это напечатано, мы можем это прочесть.

Место действия то же, но не время. Девятилетняя героиня «Убить пересмешника» давно выросла, сейчас Джин Луиза Финч — молодая взрослая женщина — едет домой в Мейкомб из Нью-Йорка. Героиня романа возвращения с удовлетворением отмечает лес телевизионных антенн, поднявшийся над хижинами дяди Тома — негритянскими жилищами. И она с грустью напоминает себе, что отцу уже 72 года. Аттикус Финч, с которым мы знакомы, любил называть себя стариком, но это был прием. Он исключил для себя аргументы силы и распрощался с оружием, но окружающим это легче принять, услышав ссылку на возраст. (Хотя когда пришла нужда, выяснилось, что он был первый стрелок — какой же без этого американский герой!)

Зафиксируем эти две детали. Действие романа «Пойди поставь сторожа» сдвинуто от времени «Убить пересмешника» на двадцать лет позже. При этом он был написан на три года раньше. Эта двойная смена часовых поясов и представляет главную интригу.

Центральное событие «Убить пересмешника» — дело об изнасиловании негром белой — присутствует и в «Пойди поставь сторожа». Процитирую это место — полностью.

«Джентльмены! Если в этом мире есть один лозунг, в который я верю, то это — равенство для всех, особые привилегии — никому!»

Аттикус Финч редко брался за уголовные дела, он не любил уголовное право. Единственная причина, по которой он взялся за это дело, заключалась в том, что он знал, что его клиент не виновен в том, в чем его обвиняют. И он просто не мог себе позволить, чтобы черный мальчишка попал в тюрьму только потому, что ему назначили защитника, которому все равно. Мальчишка попал к нему через старую служанку Кэлпурнию, он рассказал ему свою историю, и он сказал правду. Правда была отвратительной.

Поставив карьеру на кон, Аттикус Финч использовал все слабости небрежно составленного обвинения, убедительно выступил перед жюри присяжных и добился того, чего в округе Мейкомб не было никогда ни до, ни после: цветного подростка, обвинявшегося в изнасиловании, оправдали. Главным свидетелем обвинения была белая девочка.

У Аттикуса Финча было две зацепки. Хотя белой девочке было 14 лет, обвинение его подзащитному было не в преднамеренном изнасиловании, и потому Аттикус Финч мог и доказал секс по согласию. Согласие тут было легче доказать, чем обычно в таких случаях. У подростка была одна рука, второй он лишился в результате несчастного случая на лесопилке.

Четыре абзаца.

Тот же сюжет, что и в «Пересмешнике». Но прежде всего это тот же Аттикус Финч — бескомпромиссный адвокат, человек — право. Есть, впрочем, и некоторые расхождения: возраст участников, например. Но главное в значимости сюжета. То, что в «Стороже» было штрихом к портрету Аттикуса Финча — не более того, в «Пересмешнике» выросло в смысловой узел романа. И поменялся вердикт присяжных — на противоположный.

Итак, был один процесс, стало два. На самом деле их три. Потому что — и тут хроникер подсказывает литературоведу — было еще настоящее судебное действо именно такого содержания, которое потрясло Алабаму в 50-е годы. А это дает нам уникальную возможность заглянуть уже в подкорку писательского процесса, увидеть, как факты питают литературную фантазию и как земная реальность преображается в дух или, если хотите, в высшую реальность.

В первый роман «Пойди поставь сторожа» молодая писательница вставляет сюжет, условно говоря, прямо из прессы. Так все и было на самом деле: участники события — подростки, адвокат оказался на высоте и фантастика — черный обвиняемый получил оправдание. Но сюжет не отпускает молодую писательницу, она его осмысляет и переосмысляет. Пока не приходит к выводу: Аттикус Финч будет выигрывать читательский суд всех поколений, но он не может выиграть суд присяжных в округе Мейкомб. Статистически, реалистически, типически. Такова социальная правда. Одно фактическое исключение не может ее отменить. Между реальностью и идеалом, который предъявляет нам в своей речи на суде Аттикус Финч, трагический роковой разрыв. И в «Убить пересмешника» Харпер Ли уже пишет трагедию, которую доводит до уровня притчи.

К слову сказать, в фильме, который, конечно же, уступает роману — он менее глубок, более сентиментален — сценаристы ослабили трагический исход. Там гибель Тома Робинсона дана скороговоркой, и происходит она почти ненароком. Шериф рассказывает Аттикусу Финчу и нам, зрителям, что хотел лишь ранить его, но ошибся… Но 27 пуль в теле Робинсона — это не ненароком. Это сам рок.