IV

IV

«Димитрiй, какъ показываютъ вс? д?ла его, не отличался пылкой отвагой», – говоритъ г. Костомаровъ.

Что такое нужно разум?ть подъ этой пылкой отвагой, неизв?стно. И что это за особенно важное качество, эта пылкая отвага, что отсутствiе ее можно составить характеристическую черту челов?ка? Не отличался ею Димитрiй, и слава Богу; она ненужна была ему; отважный князь въ это время много бы зла принесъ русской земл?; онъ началъ-бы д?ло освобожденiя преждевременно, и хорошо, еслибы при немъ случился, какъ при Владимiр? Андреевич? во время куликовской битвы опытный бояринъ Дмитрiй Михайловичъ {Какъ это г. Костомаровъ не обвинитъ Д. М. въ трусости, или какъ онъ выражается, въ отсутствiи пылкой отваги?}, который сдержалъ-бы его пылъ.

Не пылкою отвагою, а твердымъ умомъ, выдержанностiю воли, знанiемъ обстоятельствъ и ум?нiемъ пользоваться ими отличались московскiе князья. Въ Дмитрi? вид?нъ ясно внукъ Калиты; типъ Калиты облагородился въ немъ. На его памяти н?тъ такого пятна, какъ д?ло тверскаго великаго князя Александра Михайловича. У Дмитрiя больше см?лости, прямоты въ д?йствiяхъ, ч?мъ у его д?да. Онъ сознавалъ свою силу. "Умными очами" (Новг. I) смотр?лъ онъ на д?ло. Соперниковъ опасныхъ между другими великими князьями ему не было; Михаилъ Тверской самъ своею неум?лостью портилъ возможный усп?хъ своего д?ла и постоянно "оставался въ дуракахъ", по выраженiю г. Костомарова. Олегъ Рязанскiй былъ въ слишкомъ исключительномъ положенiи и не пытался стать во глав? Руси; но это былъ соперникъ сильный, умный и Димитрiй д?йствовалъ относительно его чрезвачайно осторожно и умно; неучастiе Олега въ Куликовской битв? повело къ заключенiю между ними мира. Въ 1386 г. видя неудачу Рязанской войны и въ тоже время задумавъ походъ къ Новгороду, – онъ заключилъ съ Олегомъ, хот?вшимъ, по л?тописному выраженiю, добра не Москв?, "а своему княженiю", в?чный миръ. Воспитанный митрополитомъ Алекс?емъ, Димитрiй былъ богомоленъ, "отъ юныя връсты Бога взлюби и духовныхъ прилежаше д?лехъ"; благочестивъ бол?е на д?л?, ч?мъ на словахъ, что наивно выражено въ витiеватомъ слов? о его житiи и преставленiи: "аще и книгамъ не ученъ сый добр?, но духовныя книги въ сердц? своемъ имаше"; хотя въ значенiи въ митрополиты Митяя онъ и не совс?мъ любезно обошолся съ духовенствомъ, за то и въ разсказ? объ этомъ (воскр. л.) проглядываетъ явное неудовольствiе духовенства; какъ Калита, онъ заставлялъ церковь помогать ему въ д?лахъ мiрскихъ. Въ частной жизни, онъ "т?ло свое чисто съхрани до женидьбы", и посл? женидьбы; любилъ, какъ его соперникъ Олегъ, пиры (но не попойки, какъ полагаетъ г. Костомаровъ); изъ себя былъ челов?къ ражый; в?роятно, очень добродушный и веселый, какъ большинство толстяковъ; говорилъ всегда толково, не хвастая ни мало; десять разъ отм?ривалъ, одинъ отр?зывалъ; начиналъ войну, ув?ренный въ усп?х?; отъ неудачи духомъ не падалъ; неудалась Рязанская война, удался походъ къ Новгороду; не отличался пылкой отвагой, но былъ храбръ и ум?лъ постоять за себя. Истый москвичъ. Владимiръ Андреевичъ былъ, можетъ, и отважн?е и храбр?е, но никакъ не умн?е Дмитрiя.

"Димитрiй, говоритъ г. Костомаровъ, какъ показываютъ вс? д?ла его, не отличался пылкой отвагой. Онъ оскорб?лъ и опечалился з?ло (узнавъ, что Мамай идетъ войной) – говоритъ л?тописецъ – и началъ прежде всего молиться." (Календ. стр. 11). Зат?мъ, г. Костомаровъ, не говоря ни слова о распорядительности Дмитрiя; сл?дуетъ никоновской л?тописи, гд? митрополиту Кипрiану приписывается не только мысль о поход?, но и вс? распоряженiя Димитрiя, все д?лается по сов?ту Кипрiана; и собирается войско, и посылаются послы къ Мамаю. Г. Костомаровъ полагаетъ, что сношенiя съ Кипрiаномъ подвергаются "сомн?нiю именно потому, что, по изв?стiямъ н?которыхъ списковъ, Кипрiанъ прi?халъ позже" (т. е. въ сл?дующемъ году, 1381). Изв?стiе это можно подвергнуть сомн?нiю и подругимъ причинамъ. По разсчету времени, н?тъ ничего невозможнаго, что Кипрiанъ и могъ быть уже въ Москв?, но онъ никакъ не могъ въ такое короткое время получить такое расположенiе Димитрiя, (который не долюбливалъ его), чтобы онъ не только сов?товался съ нимъ, но и исполнялъ вс? его сов?ты безпрекословно. Если принять изв?стiе никоновской л?тописи, то Кипрiянъ прi?халъ въ Москву 4 мая 1380 г… Мамай перешолъ черезъ Воронежъ л?томъ, въ конц? iюня или въ начал? iюля (не позже), сл?довательно влiянiе на великаго князя онъ долженъ былъ прiобр?сть въ два м?сяца. При томъ же это изв?стiе только въ одной Никоновской; а въ добавокъ въ самой никоновской л?тописи, хронологiя н?сколько въ этомъ случа? сбивчивая. На стр. 77 (IV) читаемъ, что черезъ семь м?сяцовъ по прибытiи Кипрiана прi?халъ Пименъ митрополитъ т. е. въ 1380 г, а на стр. 129 прi?здъ Пимена назначенъ въ 1381 г. согласно со вс?ми другими л?тописями.

Итакъ, изв?стiе о разговор? Кипрiана съ Димитрiемъ по полученiи изв?стiя о переход? Мамая черезъ Воронежъ – весьма сомнительно. Кипрiанъ является въ этомъ разговор? весьма распорядительнымъ, какимъ дал?е въ пов?сти является самъ Димитрiй.

Но во всякомъ случа?, на основанiи этого разговора нельзя прiйти къ заключенiю, выраженному г. Костомаровымъ. "Наконецъ, если это изв?стiе выдуманное, и тогда оно им?етъ значенiе, какъ образчикъ духовной мудрости в?ка, какъ взглядъ, который д?йствительно им?ли и могли им?ть тогда православные духовные, когда они заботились о в?р? и объ исполненiи ея уставовъ бол?е ч?мъ о земномъ отечеств?, входящемъ въ кругъ мiрскихъ д?лъ."

Сказать этого и вообще нельзя, а т?мъ бол?е вывести подобное заключенiе изъ разговора великаго князя съ митрополитомъ, какъ онъ приведенъ въ Никоновской л?тописи. Есть тамъ и витiйство, и даже сильное (и это заставляетъ полагать, что разговоръ сочиненъ), какъ вообще въ начал? пов?сти, – но участiе Кипрiана къ мiрскимъ д?ламъ выставлено ярко: князь только исполняетъ его приказанiя, и даже представленъ челов?комъ, незнающимъ за что на него возсталъ Мамай; агнцемъ невиннымъ, просто – качество, которымъ не отличались московскiе князья. Либо надо было передать весь разговоръ либо совс?мъ не упоминать о немъ; изъ того отрывка, который приведенъ у г. Костомарова, еще можно вывести вышеприведенное заключенiе, но изъ самаго разговора нельзя.

Задавшись подобною идеею, г. Костомаровъ нев?рно смотритъ и на игумена Сергiя. "В?рный православному смиренiю, предпочитавшiй лучше златомъ и сребромъ отд?латься отъ враговъ, ч?мъ отваживаться на кровопролитiе, за столомъ преподобный Сергiй сказалъ великому князю: "Почти дарами и честью нечестиваго Мамая; Господь видитъ твое смиренiе и вознесетъ тебя, а его неукротимую ярость низложитъ". Надо зам?тить, что раньше, по л?тописи, Сергiй говоритъ князю "да дастъ теб? Господь Богъ и пречистая Богородица помощь; не отъ этой еще поб?ды носить теб? в?нецъ съ в?чнымъ сномъ; прочимъ-же многимъ безъ числа готовятся в?нцы съ в?чною памятью". Этихъ словъ у г. Костомарова не приведено, а между т?мъ они отт?няютъ приведенные у него слова. И за т?мъ, г. Костомаровъ опять опускаетъ слова Сергiя, сказанныя въ отв?тъ на слова Димитрiя "я уже поступилъ такъ, но онъ т?мъ бол?е съ великою гордостiю возносится, а именно: "если такъ, то ждетъ его конечное погубленiе и запуст?нiе, теб? же отъ Господа Бога и пречистыя Богородицы и святыхъ его помощь милость и сила".

На основанiи сов?та окончить д?ло мирно съ Мамаемъ, еще нельзя обвинять духовенство, что оно не заботилось о земномъ отечеств?. Преподобный Сергiй, по крайней м?р?, весьма о немъ заботился. Онъ предсказалъ поб?ду и такимъ образомъ придалъ Димитрiю бол?е ув?ренности въ усп?х? д?ла; онъ и въ приведенномъ не вполн? г. Костомаровымъ разговор? не очень упрашиваетъ Димитрiя примириться съ Мамаемъ; онъ желалъ только ув?риться вполн? ли правъ Димитрiй, не слишкомъ ли самод?янно, гордозаносчиво поступаетъ онъ и узнавъ, что Димитрiй поступаетъ, хорошо обдумавъ д?ло, благословилъ его. Сергiй и раньше и посл? доказывалъ, что онъ заботился о земномъ отечеств?; пусть г. Костомаровъ вспомнитъ кто былъ посланъ въ 1365 г. въ Нижнiй Новгородъ объявить Андрею Константиновичу князю Нижегородскому, чтобъ онъ ?халъ судиться съ братомъ своимъ Дмитрiемъ Константиновичемъ Суздальскимъ къ Дмитрiю Ивановичу; кто уговорилъ въ 1386 г. Олега Ивановича заключить съ московскимъ великимъ княземъ в?чный миръ? Что это за охота у г. Костомарова не обращать вниманiя на совокупность фактовъ. Чуть ему придетъ какая мысль въ голову, онъ ее и печатаетъ, не пов?ривъ предварительно.

Кстати о почтенiи Мамая дарами. Въ календар? г. Костомаровъ говоритъ сл?дующее: "Димитрiй послалъ въ орду посла Захарiя Тулчева {У г. Костомарова въ календар? онъ названъ Пулчевымъ, а въ Голос? Тульчинымъ.} съ двумя толмачами. Онъ везъ покорную грамоту и дань Мамаю; но дань была не въ той пропорцiи, въ какой хот123;лъ получить властитель, думавшiй о возстановленiи блеска и силы Кипчака. Посолъ этотъ едва вступилъ на Рязанскую землю, какъ узналъ, что Олегъ предался Мамаю и изв?стилъ объ этомъ Димитрiя. Не говорится въ сказанiяхъ, продолжалъ ли посолъ свой путь дал?е и какъ принялъ его Мамай. Уже впосл?дствiи оказывается, что Мамай отвергъ ум?ренную данъ, предъ окончательнымъ опустошенiемъ {Котораго не было. Что за небрежность изложенiя.} и завоеванiемъ земли русской (стр. 12).

Что Мамай не принялъ дани можно вид?ть только изъ разговора Дмитрiя съ Сергiемъ; что она была послана по уговору Дмитрiя съ Мамаемъ, кажется, быть сомн?нiя не можетъ; иначе не понятенъ отв?тъ Дмитрiя ханскимъ посламъ, требовавшимъ дани, какая при Джанибек? платилась; въ Никоновской л?тописи посылка дани приписана сов?ту Кипрiана, но объ этомъ обстоятельств? мы уже говорили; Мамай, в?роятно, не над?ялся на уступку Димитрiя потому что продолжалъ наступательное движенiе, – но ему важно было выиграть время, чтобъ усп?ть соединиться съ Олегомъ и Ягейлломъ.

Разсказъ г. Костомарова въ календар? согласенъ съ источниками, – но впосл?дствiи когда г. Костомарову захот?лось, доказать, что Димитрiй былъ трусъ и изъ трусости началъ только войну, онъ не устыдился написать сл?дующее:

"Узнавши, что вся русская земля дружно {Будто вся?} встаетъ противъ него, Мамай послалъ къ Дмитрiю требовать выхода въ такомъ разм?р?, въ какомъ онъ давался при Узбек? и Джанибек?; Димитрiй (какъ всегда водилось въ московщин?) старался выторговать выгодн?йшiя условiя и предлагалъ выходъ въ томъ вид?, въ какомъ положено было платить по прежнему договору съ Мамаемъ. Послы, по вол? Мамая, не согласились и ушли. Димитрiй подумалъ, посов?товался и послалъ къ Мамаю Захарiя Тульчина и двухъ толмачей, а съ ними злата и сребра много. Мамай не принялъ. Почему онъ не принялъ? Потому, говоритъ сказанiе, что над?ялся на Ягейла и на Олега рязанскаго. Что же посылалъ ему великiй князь Московскiй? На какую дань соглашался Димитрiй? По смыслу выходитъ, что на ту, какой требовалъ Мамай. Иначе, какъ Димитрiю посылать Мамаю то, чего Мамай не принялъ уже разъ черезъ своихъ пословъ? Что же оставалось тогда д?лать Димитрiю? В?дь онъ соглашался покориться, да покорности-то его не принимали. Конечно, драться. Тутъ у него не было р?шимости: тутъ была неизб?жность, крайняя необходимость. И потому-то нельзя приписывать его храбрости то, что онъ пошелъ на войну противъ Мамая?" (Гол. 62).

Что это значитъ? Почему въ календар? сказано одно, а въ Голос? другое? Почему при этомъ не объяснена причина перем?ны мн?нiя? В?дь, это н?что въ род? ученой передержки. Конечно, у г. Костомарова произошло это единственно отъ зудливаго желанiя доказать во чтобы то ни стало свою идейку. И это безпристрастiе, любовь къ исторiи?

Мн?нiе, что р?шимость Димитрiя идти противъ Мамая есть собственно трусость до того курьезно, – что опровергать его даже странно. Мы зам?тимъ только еще разъ, что г. Костомаровъ лишонъ способности обращать вниманiе на совокупность фактовъ.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.