Андре Жид (1869 – 1951)

Андре Жид (1869 – 1951)

А. Жид – общепризнанный патриарх французской литературы первой половины XX столетия. Творческое становление писателя, вступившего в литературу в 90-е годы XIX века, проходило под знаком влияния эстетики французского символизма. В ранних произведениях А. Жида – романе «Тетради Андре Вальтера» (1891), притче «Трактат о Нарциссе» (1892) – складывается эстетическое кредо писателя: «Поэт – тот, кто творит осознанно, кто разгадывает каждый предмет, и ему достаточно одного намека, чтобы воссоздать архетип. Он знает, что видимость – лишь предлог, скрывающий сущность. Произведение искусства – это кристалл, в котором произрастает внутренняя идея». В этих первых пробах пера намечаются особенности творческого почерка писателя: понимание искусства как самовыражения, лиричность и смыслоискательская исповедальность, символическое раскрытие явлений действительности.

Увлечение символизмом было кратковременным. Истинным откровением для А. Жида становится философия Ф. Ницше, утверждавшая этику вседозволенности в мире «мертвого» Бога и «мертвых» ценностей. Из новой увлеченности рождается ли-

рическая поэма в прозе «Яства земные» (1897). Это произведение, возникшее в результате первого путешествия А. Жида в Северную Африку, является своеобразной формой самоосмысления личного, непосредственно пережитого (экзистенциального) опыта. Гимн языческому раскрепощению плоти, культ абсолютной свободы, провозглашение нового нравственного императива – «имморализма» – вот основные темы этой лирической исповеди. «Имморализм» пронизан идеями ницшеанской этики вседозволенности, предполагающей «бескорыстное действие» или «немотивированный» поступок, в котором нет нравственных критериев, а существует лишь невинность непосредственных ощущений.

А. Жид был первым писателем, который ввел в контекст французской литературы не только основные понятия ницшеанской философии, но и новый тип мироощущения, основанный на личном, непосредственном (экзистенциальном) переживании истины.

Этика вседозволенности получает конкретное воплощение в двух довоенных романах А. Жида – «Имморалист» (1902) и «Подземелья Ватикана» (1914). Герои этих произведений Мишель («Имморалист») и Лафкадио («Подземелья Ватикана») сознательно преступают рамки дозволенного, утверждая право сильной личности жить, как ей вздумается, без ссылок на общепринятую мораль.

Мишель – молодой ученый, совершающий путешествие в Северную Африку, в погоне за невинностью ощущений сбрасывает с себя не только оболочку знаний и образованности, но и бремя обязанностей. Энергия стихийной чувственности жизни, погоня за наслаждениями, безграничная свобода ведут к предательству любви и верности, к смерти жены. «Я освободился, – говорит он, – это возможно; но что из этого? Я страдаю от этой свободы, не имеющей применения». Культ свободы превращается в «Имморалисте» в трагически бесполезный жест: уделом Мишеля становится жалкое прозябание на окраине арабского захолустья в двусмысленном обществе арабского мальчика и его сестры проститутки.

Лафкадио в своем стремлении стать «богоравным» совершает «немотивированное убийство», т.е. преступление, лишенное конк-

ретной цели и смысла. Но при этом он сожалеет лишь о потерянной удобной шляпе. «Меня не столько интересуют события, – говорит Лафкадио, – сколько я сам. Иной считает себя способным на что угодно, а когда нужно действовать, отступает».

История Лафкадио, как и Мишеля, является для А. Жида формой самовыражения, его иронического отношения к миру, лишенному объективной цели и смысла. Абсурдность реальности в обоих романах конкретизирована и одновременно снижена бытовыми, житейскими ситуациями. Недаром А. Жид для этих произведений выбирает жанр «соти», дурашливой средневековой комедии, высмеивающей нелепость жизни.

Такие понятия, как «свободный выбор», «имморализм», «бескорыстное действие», этика вседозволенности в мире «мертвого» Бога, прозвучавшие в довоенном творчестве А. Жида, станут исходными для французского экзистенциализма. Однако эти идеи, обнаруживая созвучие с духовным климатом послевоенного мира, обретут признание и популярность только в 20-е годы.

А. Жид станет кумиром поколения молодых писателей – А. Мальро, А. де Монтерлана, Л.-Ф. Селина, в творчестве которых складывалось новое, экзистенциальное осмысление действительности. Послевоенный мир, оказавшийся, по словам писателя, «во власти диссонансов Вселенной», требовал создания произведения, которое стало бы «местом встречи проблем эпохи». Из этого поиска родился роман «Фальшивомонетчики» – самое значительное произведение А. Жида.