Проделки черной принцессы
Проделки черной принцессы
Да притом пускай бы уже панночка в таком виде,
как она ее знала, — это бы еще ничего; но вот вещь
и обстоятельство: что она была вся синяя, и глаза горели, как уголь.
Гоголь Н.В. Вий
В типе 401 куртуазный мотив помощи заколдованной девушке, несомненно, вторичен, как и само нечистое место. Изначально герою противостояла не компания чудовищ, а черная принцесса собственной персоной. В одной из гриммовских сказок о заколдованном замке ("Три черные принцессы") духов нет совсем, а юноше являются три девушки, просящие его помалкивать в течение года, чтобы освободить их от заклятия. Отлучившись ненадолго домой, юноша советуется с матерью, и та дает ему освященную свечку. Он зажигает ее и каплет растопленным воском на лица спящим принцессам. Принцессы начинают резко белеть. Они вскакивают в ярости, и герою открывается их настоящая суть: "Проклятый пес, наша кровь взывает о мести, и не родился еще и не родится на свет тот человек, который смог бы нас освободить от злого заклятия!" Поднимается страшный грохот и крик по всему замку, и юноша едва успевает выбежать наружу прежде, чем замок проваливается под землю.
Случай, на мой взгляд, достаточно очевидный, но фон Франц, которой не понравился такой способ избавления от духов, истолковала эту сказку по-своему. На психоаналитическом языке происшедшие в ней события характеризуются как разрушение Анимы в результате вторжения света комплексующего сознания в тайный союз между любящими партнерами. Ну а в повседневном смысле это не что иное, как происки злобной свекрови, углядевшей (вот дремучая старуха!) ведьму в невесте сына. Я бы на ее месте тоже засомневался: мало того что невеста черная, их еще и целых три! Фон Франц очень недовольна поведением героя. Пойдя на поводу у матери, он не поверил девушкам, которые вели себя вовсе не как ведьмы и искренне желали избавиться от черноты [535]. Почему же они так возмутились, когда чернота стала с них сходить?
Три черные принцессы. Иллюстрация Ф. Грот-Иоганна (1900). Юноша не оценил доверия трех зачарованных дев и готов бежать за советом к маме. Трудно человеку бороться с комплексами!
Да потому, что все черные принцессы возмущаются, когда к ним применяют традиционные средства изгнания злого духа. Сказочный тип АТ 307 ("Принцесса, встающая из гроба") в сборнике братьев Гримм не представлен, но мы обратимся к другим сказкам — среди них немало леденящих душу "страшилок".
Откуда взялась черная принцесса? Она может почернеть оттого, что ее родители нарушили запрет или обратились за помощью к дьяволу. Например, в австрийской версии бесплодная женщина идет молиться к Дьявольскому камню (такие камни распространены на территории бывшей Германской империи) и рожает черную девочку. Но иногда принцесса сама заключает сделку с демоном и превращается в ведьму (сам момент договора в сказке не отражен). Первый мотив возобладал на западе Европы, второй — на востоке. Как следствие, восточнославянские сказки не всегда заканчиваются свадьбой.
Поначалу герой отдается чувству страха, но, выслушав совет помощника, изживает его в себе. Неизменный мотив почти каждой сказки — поиск умершей принцессой спрятавшегося где-то в церкви или склепе героя. Принцесса, точнее — дух, который ею управляет, не слеп, хотя и пребывает в мире мертвых. Он прекрасно видит героя, но не может его схватить. Видимость нарушается, только когда герой очерчивает вокруг себя магический круг. По терминологии Юнга, это теменос (греч.???????), сакральное пространство, которое древние греки посвящали определенному божеству. У славян это разновидность апотропея, лишающая нечистую силу способности видеть человека. Но и круг прерывается в том случае, если герой поддается страху. Чтобы найти героя, принцесса может прибегать к услугам демонов и их предводителя, самый запоминающийся из которых — гоголевский Вий.
Во французской сказке солдат приходит в город, укутанный в траур. Умерла юная дочь короля, и теперь ее призрак душит всех тех, кто охраняет гроб с телом, стоящий в церкви. В первую ночь солдат прячется за алтарем, во вторую — на кафедре, и вставшей из гроба принцессе недостает считаных минут до полуночи, чтобы обнаружить часового. В третий раз солдат бежит из церкви, но его останавливает незнакомая женщина. Она дает ему ножницы и велит остричь лежащему в гробу чудовищу ногти на руках и ногах. После гигиенической процедуры труп превращается в красивую девушку. Оказывается, она была погружена в летаргический сон. Что за нелепое объяснение? Ведь гроб не был зарыт в землю или заперт в склепе, да и ногти, как известно, наделены магическими свойствами. Наверное, летаргия добавлена сюда позднее.
В датской сказке королева чудесным образом родила дочку, но король-отец не должен видеть свое дитя в течение четырнадцати лет. За день до окончания срока он врывается в покои дочери, и та умирает, предварительно велев положить себя в деревянный сундук и приставить к нему часовых. Часовые бесследно исчезают из храма, и никто больше не соглашается там дежурить. Лишь кузнец Кристиан спьяну вызывается стоять на часах, но быстро трезвеет и намеревается удрать. Невесть откуда выскочивший карлик убеждает его остаться и спрятаться за кафедрой. В полночь из сундука поднимается уродливый труп и начинает звать часового, грозя жестокой смертью. Не добравшись до кафедры, принцесса укладывается в сундук и хлопает крышкой. Перетрусивший кузнец отказывается от следующего дежурства, но король подпаивает его и ведет в храм. На этот раз карлик советует встать к алтарю и взять в руки лежащую там книгу. В третью ночь Кристиану удается бежать, он даже садится в лодку, но карлик возвращает его и велит притаиться рядом с сундуком. Когда труп встает, кузнец ложится на его место. Принцесса умоляет пустить ее обратно, но Кристиан упорно отмалчивается. Раздаются звуки службы и голос священника, воссылающий хвалу за освобождение от козней лукавого. Эти патетические детали совершенно излишни — при желании их можно списать на "глюки" подвыпившего героя. Очнувшись наутро, Кристиан видит плачущую от радости красавицу и женится на ней.
В исландской сказке мачеха перед смертью требует, чтобы королевич стерег ее тело три ночи. Вместо пасынка сторожить ведьму вызывается старый крестьянин. Далее описываются бесконечные метаморфозы ведьмы и ее соперника-колдуна, так что повествование выходит далеко за рамки интересующего нас типа [536].
Шотландская сказка испорчена ненужными подробностями. Здесь нет принцессы, а лежащего в гробу мертвеца поочередно стерегут три сестры. Первые две засыпают на посту и не просыпаются, а третья ударяет поднявшийся из гроба труп палкой. Палка прилипает, и мертвец, возомнив себя конем, слоняется вместе с девушкой по холмам и лесам. В качестве награды ее ждет золото, серебро и лекарство, позволяющее воскресить сестер.
Перейдем, наконец, к славянским сказкам. В чешской сказке бездетный король выпрашивает себе дочь у дьявола. Достигнув совершеннолетия, она чернеет как уголь и умирает. Ее хоронят в родовом склепе, приставив к гробу стражников, а утром на полу валяются их растерзанные тела. Солдат Богумил встречает на пути в замок старца, втолковывающего ему, что в принцессу вселился нечистый дух, и дающего наказ окропиться святой водой, очертить круг и не выходить из него, что бы ни случилось. Принцесса беснуется до полуночи, летая около круга, скидывая с гробов крышки и терзая истлевшие трупы. На вторую ночь она призывает на помощь чудовищ. Те скалят зубы и отверзают пасти, нетопыри и совы подлетают к голове Богумила, а принцесса строит ему гримасы. На третью ночь Богумил залезает в опустевший гроб. Принцесса рвет на себе платье, падает на колени, сулит юноше богатство, скелеты танцуют вокруг гроба, но Богумил не поддается и наутро обнаруживает горячо молящуюся девушку. Вскоре после свадьбы Богумил наследует корону, а старец помощник испытывает его, требуя, чтобы он зарубил свою жену. В последний момент старец останавливает руку юноши с мечом.
Справедливый Богумил. Иллюстрация Ш. Цпина (1974). Принцесса с любопытством глядит на Богумила. Она никак не ожидала встретить у гроба стойкого оловянного солдатика
Польская сказка повторяет в полушутливой форме датский вариант. При рождении принцессой овладевает злой дух из-за кощунственных слов ее отца. Несмотря на черноту, она доживает до восемнадцати лет. Каждую ночь труп вылезает из гроба, пьет кровь часовых и оскверняет храм. Пьяный солдат покидает свой пост в первую же ночь, но старичок с длинной бородой отводит его обратно и указывает, куда спрятаться. Разыскивая солдата, принцесса причитает: "Схоронили меня живую, а мне есть хочется!" Наверное, это и есть "летаргия". Взобравшись на хоры, солдат раскладывает на лестнице позади себя ладанки, четки и молитвенники. Будучи не в состоянии ступить на лестницу, принцесса выстраивает пирамиду из гробов и лезет по ним наверх. Солдат поет во весь голос молитвы, и пирамида рассыпается. В третью ночь по совету старичка герой раздевается догола (!) и в таком виде шлепается в гроб. Принцесса бледнеет от стыда, и черноты как не бывало! Она обнимает своего спасителя, а тот одевается и предлагает ей… водки. После двух выпитых чарок принцесса покорно вздыхает: "Выйду за него замуж. Все ж таки лучше, чем доска гробовая".
Украинские сказки повествуют об умершей ведьме и парубке (солдате, молодом священнике), ставшем причиной ее смерти и проведшем три ночи около гроба. Ситуация, описанная Гоголем, уникальна для типа 307 прежде всего из-за облика демонов, вызываемых панночкой, и фигуры самого Вия. "Что-то в виде огромного пузыря, с тысячью протянутых из середины клещей и скорпионных жал" взято с картины Босха или из произведений Гофмана, а "чудовище в перепутанных волосах", стоящее во всю стену, встречается в английской мистической прозе.
В число соратников восточнославянской ведьмы персонажи, обладающие патологией глаз, не входят, за исключением одной тульской былички, в которой умершая ведьма, не способная отыскать героя, обращается за помощью к своей кривой товарке: "Кривая прилетела сорокой, села на порог и спрашивает: "Что вам надо от меня?" — "Да вот помоги нам найти малого". — "Ах вы, дуры, не видите этого мальчишку, да он сидит на столбе"". Чудовища с патологией глаз есть в сказках с нечистыми местами (латышский черт), а также среди мифологических персонажей, умеющих воспламенять взором скалы и столбы (чешский великан, йотун из "Старшей Эдды"). Но кого-либо похожего на "приземистого, дюжего, косолапого человека", засыпанного черной землей, с длинными опущенными веками и железным лицом, действительно найти трудно[537].
Нас не должны беспокоить эти чудовища. Как я уже сказал, их включили в сказку потом, а изначальный враг героя — злой дух, овладевший принцессой. Русские сказки об Иване купеческом сыне и царевне сформировались позднее большинства западноевропейских. В них много сугубо христианских деталей, например голос, исходящий от иконы святого Петра: "Изыди, окаянный!" Пораженная царевна тут же валится на колени и молится со слезами, а Иван встает рядом, крестится и кладет поклоны. А вот старичок помощник, в отличие от своего чешского коллеги, испытывает Ивана отнюдь не по-христиански. Он рассекает живую царевну надвое, а когда из трупа выползают змеи, складывает две половинки и оживляет тело святой водой. В другом варианте разыскивающая Ивана царевна зовет на подмогу своих "голубушек сестриц", то есть других ведьм [538].
Еще курьезнее сказки под общим заголовком "Волшебница". Следуя примеру бесстрашных нахалов, герой (купец, мальчик) хлещет девицу по щекам, приговаривая: "Молись Богу!" — и швыряет в нее деревяшками и угольками, которые она безболезненно глотает. Помогающий ему дедушка старательно рубит девицу на части, отсекает ей голову и удаляет всех крыс, мышей и лягушек.
Гораздо серьезнее разновидность, напоминающая украинские сказки. Поповский сын нечаянно узнает о ведьмовских повадках королевны. Умирая, та просит, чтобы попович три ночи подряд читал над ней Псалтырь. Тот обводит вокруг себя круг ножичком, подаренным старушкой, и читает псалмы, не обращая внимания на скачущую по церкви ведьму. Когда три ночи минуют, король, наградив поповича, приказывает вбить дочери осиновый кол в грудь и зарыть ее в землю [539].
В другом варианте солдат объезжает ведьму, как Хома — панночку, а затем читает над ее гробом Псалтырь и, между прочим, отказывается от вина, которым его угощает отец покойницы. Завидев восставший из гроба труп, солдат влезает на печку (дело происходит в доме, а не в церкви). Сбежавшиеся черти не могут найти служивого, но его видит старый черт. Нечистая сила разжигает костер, чтобы выкурить дрожащего от страха солдата, но не успевает привести свой план в исполнение до крика петуха. Солдат так и не победил страх, и потому его ждет новое испытание. Он отвозит труп ведьмы на кладбище. По дороге лопаются три железных обруча, сковывающие гроб, ведьма выпрыгивает из него и гонится за солдатом, но тот, воспользовавшись советом дедушки, запутывает следы[540].
Шотландская версия повторяется в русских сказках "Колдун" ("Колдунья"). Умирая, колдун (колдунья) велит своим невесткам (сестре) сторожить гроб три ночи подряд. Умная героиня проявляет находчивость — не снимает с шеи крестик или берет с собой петуха, чтобы тот запел прежде времени, — и так одолевает врага.
Тип 307 представляет собой сочетание двух сюжетов — изгнание из девушки злого духа, убивающего мужчин, и ночное дежурство у гроба. Источником первого может служить библейская Книга Товита, в которой демон Асмодей умерщвляет мужей добродетельной Сарры, а служанки упрекают ее: "Разве тебе не совестно, что ты задушила мужей твоих? Уже семерых ты имела, но не назвалась именем ни одного из них" (Тов. 3: 8). Юноша Товия изгоняет демона, воскурив сердце и печень чудесной рыбы. Учуяв запах, Асмодей убегает (а в Японии хватило для этого вареных баклажанов).
Дежурство у гроба описал Апулей в "Золотом осле". Телефрон, прибыв в Лариссу (Фессалия), нанимается караулить тело умершего мужчины, так как "колдуньи нередко отгрызают у покойников части лица — это им для магических действий нужно". Нагнав на часового сон, ведьмы зовут мертвеца по имени, но вместо него откликается его тезка Телефрон. Колдуньи отрезают ему нос и уши, заменив их вылепленными из воска. На похоронах поднявшийся из гроба мертвец рассказывает правду о ночном происшествии [541].
Вильям Малмсберийский в "Деяниях английских королей" (1125) поведал историю умершей ведьмы — богатой женщины из города Беркли. На смертном одре она раскаялась, признавшись, что заключила договор с Сатаной, попросила завернуть свой труп в оленью шкуру и положить в каменный саркофаг, обвязав его тремя цепями из железа — ибо железо отгоняет дьявола. В течение трех ночей над гробом следует петь псалмы, а днем служить мессы. Если по истечении этого срока гроб не будет взломан дьяволом, тело может быть погребено на церковном кладбище. В первые две ночи демоны рвались внутрь, но не сумели взломать двери здания. На третью ночь перед самым криком петуха раздался громкий шум, церковь сотряслась до основания, и явился крупный и страшный демон. Он разбил дверь на куски, на глазах у оторопевших священников приблизился к саркофагу и приказал ведьме следовать за ним. Призрак ответил из гроба, что не может, поскольку связан цепями. "Сила твоих грехов разорвет цепи", — сказал демон, мигом сорвал их, разбил крышку и схватил оживший труп. Снаружи их поджидал черный конь, покрытый шипами. Демон швырнул ведьму прямо на шипы, проткнувшие ее тело, и ускакал прочь со своей жалобно вопящей добычей.
С сюжетом все ясно, но кому мы обязаны образом черной принцессы? По заключению большинства специалистов, принцесса — это Черная Мадонна, средневековая икона или статуя Богоматери с ликом темного оттенка. Культ Черной Мадонны распространен в Центральной и Южной Франции, на западе и юго-западе Германии, в Испании и Италии. Особенно она почитается среди цыган-католиков под именем Сара Кали.
Черные Мадонны были завезены в Европу из стран Ближнего Востока во время Крестовых походов. По всей видимости, они имели связь с месопотамскими "черными" богинями земли, плодородия и материнства (Кибела, Иштар, Исида) и индийской Кали. Почитание такой Мадонны фон Франц объясняет вторжением "с черного хода" архетипа Земной Матери, исключенного догматическим вероучением [542]. Однако в сказках этому архетипу дана несколько иная оценка.
Итак, злой дух в обличье черной принцессы при определенных условиях может быть изгнан. Его нельзя не испугаться, но надо уметь превозмочь страх, чтобы не разделить судьбу Хомы Брута: "Бездыханный грянулся он на землю, и тут же вылетел дух из него от страха". Или, говоря словами С. Кьеркегора, "нужно научиться страшиться, чтобы не погибнуть либо оттого, что тебе никогда не было страшно, либо оттого, что ты слишком отдаешься страху; поэтому тот, кто научился страшиться надлежащим образом, научился высшему" [543].
Данный текст является ознакомительным фрагментом.