В мастерской художника слова Поэтическое мастерство

В мастерской художника слова

Поэтическое мастерство

«Крестьянин пашет, каменщик строит, священник молится и судит судья. Что же делает поэт?» – так начинает свою статью «Жизнь стиха» Н. С. Гумилев, уже известный вам поэт начала XX века. В этой статье он попытался приоткрыть «тайны» поэтического творчества, но, кроме того, объяснить, почему поэзия так же необходима человеку, как строительство, земледелие и множество других полезных ремесел.

«Происхождение отдельных стихотворений таинственно схоже с происхождением живых организмов. Душа поэта получает толчок из внешнего мира, иногда в незабываемо яркий миг, иногда смутно, как зачатье во сне, и долго приходится вынашивать зародыш будущего творения, прислушиваясь к робким движениям еще не окрепшей новой жизни. Все действует на ход ее развития – и косой луч луны, и внезапно услышанная мелодия, и прочитанная книга, и запах цветка. Все определяет ее будущую судьбу. Древние уважали молчащего поэта, как уважают женщину, готовящуюся стать матерью», – пишет Н. С. Гумилев. Отметим, что поэт настойчиво проводит сравнение между актом поэтического творчества и законами существования живых организмов. Вас, я думаю, это не удивляет, поскольку в результате творчества создается именно живой и цельный художественный мир. Но, создавая собственный поэтический мир, поэт тем самым приближается и к реальному миру.

Здесь нам следует вспомнить высказывание В. Я. Брюсова – учителя Н. С. Гумилева. В статье «Синтетика поэзии» он отметил: «Искусство, в частности поэзия, есть акт познания; таким образом, конечная цель искусства та же, как науки, – познание». Это высказывание прекрасно объясняет, почему поэзия необходима людям: никому ведь не придет в голову сомневаться в необходимости науки. Но В. Я. Брюсов поясняет и удивительный парадокс: создавая искусственный мир, поэт познает и объясняет мир реальный.

Вернемся, однако, к статье Н. С. Гумилева, который задается вопросом: каким требованиям должно удовлетворять поэтическое произведение? Вопрос далеко не праздный, поскольку на протяжении веков люди спорили, что важнее для поэзии: мысль или форма, полезный урок или развлечение, простота или сложность, музыкальность или естественность… И много, много других требований выдвигалось поэтам.

Чем же должно обладать поэтическое произведение? «Я ответил бы коротко: всем, – гордо заявляет Н. С. Гумилев и объясняет: – В самом деле, оно должно иметь: мысль и чувство – без первой самое лирическое стихотворение будет мертво, а без второго даже эпическая баллада покажется скучной выдумкой (Пушкин в своей лирике и Шиллер в своих балладах знали это); мягкость очертаний юного тела, где ничего не выделяется, ничто не пропадает, и четкость статуи, освещенной солнцем; простоту– для нее одной открыто будущее, и – утонченность как живое признание преемственности от всех радостей и печалей прошлых веков; и еще превыше всего – стиль и жест. В стиле Бог показывает из своего творения, поэт дает самого себя, но тайного, неизвестного ему самому, позволяет догадаться о цвете своих глаз, о форме своих рук…Под жестом в стихотворении я подразумеваю такую расстановку слов, подбор гласных и согласных звуков, ускорений и замедлений ритма, что читающий стихотворение невольно становится в позу его героя, перенимая его мимику и телодвижения, и, благодаря внушению своего тела, испытывает то же, что сам поэт, так что мысль изреченная становится уже не ложью, а правдой».

Здесь мне хочется вновь обратиться к В. Я. Брюсову, который уточняет мысль Н. С. Гумилева о значении слов в стихотворениях: «Поэт, по свойству своего искусства, должен заставить читателя воспринимать свои слова не как понятия, а как что-то непосредственно действующее на чувство. Поэт должен вернуть слову его первоначальное эмоциональное значение. Отсюда – стремление поэтов искать новых сочетаний слов, новых образов, новых метафор (вообще тропов)».

Н. С. Гумилев, утверждая, что каждое стихотворение включает в себя целый мир, требует, чтобы этот мир был совершенен и целен: «Чтобы быть достойным своего имени, стихотворение, обладающее перечисленными качествами, должно сохранить с ними полную гармонию и, что всегда важнее, быть вызванным к жизни не «пленной мысли раздражением», а внутренней необходимостью, которая дает ему душу живую – темперамент. Кроме того, оно должно быть безукоризненно даже до неправильности. Потому что индивидуальность стихотворению придают только сознательные отступления от общепринятого правила, причем они любят рядиться в бессознательные».

С этим согласен и В. Я. Брюсов: «Сила и неувядающее очарование стихов Пушкина и стихов всех вообще великих поэтов (особенно античных) в том и состоит, что в их произведениях достигнута полная гармония между его общим замыслом, стилем и отдельными образами (добавим еще – и звуковым построением стихотворения)».

Конечно же, сразу тайну поэтического мастерства не приоткроешь. Как и живой организм, художественный мир слишком хрупок и сложен, но думаю, вы уже начали чувствовать своеобразие поэтического мироощущения. А закончить мне хочется еще одной выдержкой из статьи Н. С. Гумилева: «Прекрасные стихотворения, как живые существа, входят в круг нашей жизни, они то учат, то зовут, то благословляют; среди них есть ангелы-хранители, мудрые вожди, искусители-демоны и милые друзья. Под их влиянием люди любят, враждуют и умирают».