В мастерской художника слова Европейские реалисты о принципах литературного творчества

В мастерской художника слова

Европейские реалисты о принципах литературного творчества

Вам уже известно, что первые европейские реалисты не противопоставляли свое творчество произведениям романтиков и сами часто называли себя так. Французский реалист Фредерик Стендаль утверждал: «Для того чтобы быть романтиком, необходимо рисковать». Но тот же самый Стендаль эпиграфом к XIII главе своего романа «Красное и черное» ставит утверждение: «Роман – это зеркало, с которым идешь по большой дороге». Вспомните образ зеркала, с которым сравнивал искусство романтик Виктор Гюго: он говорил о «концентрирующем зеркале», превращающем «слабый отблеск в пламя». Здесь и пролегает грань между романтиками и реалистами. Первые ищут сильные страсти и не обращают внимания на вереницу невзрачных людей, плетущихся по большой дороге. Если один из них и отразится в романтическом зеркале, он немедленно утратит свою «невзрачность». Концентрирующее зеркало превратит его в героя или злодея. Иное дело зеркало, о котором говорит Стендаль. Этот писатель хочет увидеть реальное отражение того, кто оказался на большой дороге.

Обратим внимание еще на одно высказывание писателя: «Характер – это индивидуальный способ отправляться на охоту за счастьем». Реалистов очень интересует не только то, к чему стремится человек, но и каким способом он пытается достичь цели. Все люди хотят быть счастливыми, но если человеческое счастье начинает зависеть от денег, от социального положения в обществе, от необходимости пойти на компромисс со своей совестью?.. И романтики и реалисты знают о том, как много испытаний выпадает на долю каждого человека, но первых интересует результат, а реалист внимательно следит за тем, как реагирует человек на испытание, когда перестает сопротивляться соблазнам. Силу обывателей знают и те и другие. Однако романтики бескомпромиссно требуют от своих героев борьбы, тогда как реалисты сознают, что большинству людей такой героизм не по силам. О том, что деньги подчинили себе людей, тот же Стендаль написал предельно ясно: «Банк встал во главе государства».

Другой французский реалист, О. де Бальзак, говорил, что его романы пишет история, а он – всего лишь ее секретарь. В предисловии к «Человеческой комедии» он заявляет, что намерен изображать «мужчин, женщин и вещи». То, что в одном ряду с людьми оказываются неодушевленные предметы, – осознанный реалистический принцип. Вещи способны подчинять себе людей. Вещь может сказать о своем обладателе больше, чем его близкие знакомые. Кстати, сам О. де Бальзак был выдающимся мастером реалистической детали, в чем вы могли убедиться, читая его новеллу «Гобсек».

Именно Бальзак в свое время заявил, что «реалист знает все», а затем эту же фразу повторил английский писатель У. М. Теккерей. И это не громкие слова. Писатели-реалисты скрупулезно исследовали социальные взаимоотношения людей. Они раскрывали сложные законы, управляющие человеком не только в обществе, в государстве, но и в семье, и даже наедине с самим собой.

Реалисты очень ценили свою независимость. Гюстав Флобер, например, утверждал, что писатель должен творить, удалившись в «башню из слоновой кости»: «Там холодно, но зато ближе к звездам и не слышно блеянья баранов». Обидные слова. Но Флобер знал, как много людей хотело бы «подсказать» писателю, что он может изображать, а чего ему касаться не следует. Вот эти-то «советы» и называет французский реалист «блеяньем баранов».

Очень часто реализм определяли как «правду в искусстве». Это наивное определение. Любой писатель стремится сказать правду так, как он ее понимает. Кроме того, вы уже знаете, что любое искусство базируется на условности, на творческой фантазии.

Ученик Г. Флобера, писатель Ги де Мопассан предупреждал читателей о различиях «правды жизни» и «правды в искусстве». Он приводил прекрасный пример, объясняя это различие. В реальной действительности человек может погибнуть потому, что на голову ему упадет с крыши черепица. Но если таким образом погибнет герой романа, читатель возмутится. В произведении искусства нужна своя внутренняя мотивировка. Самые неправдоподобные события в литературе могут казаться естественными, но самые банальные житейские коллизии, если их не мотивировать в сюжете, покажутся читателю либо неправдоподобными, либо ненужными. Ги де Мопассан говорит о необходимости «создавать иллюзию правды», а не фиксировать в произведении все, что удалось наблюдать писателю в жизни.

Это очень важное замечание, ведь речь в нем идет о реалистической типизации. Писатель что-то придумывает, но в его фантазии соединяется опыт многих людей, множество сходных ситуаций. Так О. де Бальзак говорил о романе Ф. Стендаля «Пармская обитель», что в образе маленького города Пармы отразились все крупнейшие столицы мира: и Париж, и Лондон, и Петербург, и Пекин. А в образе графа Моска запечатлены черты первых министров всех европейских стран. Жизнь маленького итальянского княжества – это жизнь любого европейского государства в миниатюре.

Как видите, реалистам до?роги не только социальные наблюдения, точность детали и типичные характеры – они защищают право искусства на полет фантазии и свободу художника. Они лишний раз предупреждают читателя, что надо быть очень осторожным в суждениях об искусстве, ибо жизненный опыт читателя может помочь ему понять произведение литературы, но не может быть критерием его правдивости.