1. Геногеография — превыше всего

Как понял я, осмыслив всю книгу в целом, главная задача, сверхидея авторов была связана не столько с поиском русского генофонда на русской равнине, сколько с утверждением в своих правах относительно новой науки геногеографии, преданными адептами которой они являются. Русский генофонд тут не цель, а лишь подручное средство. Если бы в руках авторов был столь же подробно рассмотренный генофонд с иным наименованием, он был бы использован точно так же.

Помогло ли средство достичь цели? Судя по признаниям самих авторов — нет.

Как пишут Балановские: «В этой книге мы собрали все данные, накопленные о русском генофонде самыми разными науками, и провели анализ этих данных методами геногеографии. Казалось бы, что ещё нужно, чтобы разрешить, наконец, загадку русского генофонда? Объём данных огромен, их объективность и разносторонность не вызывают сомнения, а методы позволяют не только проанализировать данные каждой науки, но ещё и сопоставить и объединить их. Похоже, что сейчас, в заключительной главе, мы сможем подвести итоги и, наконец, сказать самое главное о структуре русского генофонда. Ах, если бы…» (285).

Почему же нет? Что мешает? А вот что:

«Главный результат мы получили давно — в конце 1999 года, когда у нас в руках оказались четыре массива данных о русском генофонде… Для каждого из этих массивов данных ещё тогда мы провели анализ главных компонент — обычный для геногеографии способ выявить самую главную информацию… Главный сценарий каждого очевидца показывал широтную изменчивость: постепенные изменения в русском генофонде с севера на юг. Мы смотрели на эти широтно бегущие волны генофонда с изумлением, восхищением и недоверием — почему изменчивость русского генофонда широтна?.. Мы тогда же доложили этот поразительный результат на съезде Вавиловского общества, и решили, что русский генофонд стоит того, чтобы его изучать — объёмы накопленной информации уже позволяют делать достоверные выводы.

Прошедшие с тех пор годы мы его и изучали… Чтобы осмыслить эти результаты и найти ответ, мы и задумали написать эту книгу. Книга написана, но ответа по-прежнему нет…

Можно и не считать широтную изменчивость главным результатом, а переключиться на другие закономерности — распространения русских фамилий, или же гаплогрупп Y-хромосомы, или на “ядерные структуры”, обнаруженные по антропологическим данным… Но главное, что мы хотели бы сказать читателю — это что мы сами, имея в руках всё множество этих результатов, не решаемся выбрать, который из них основной. Нам неизвестны те слова, в которых можно было бы сформулировать “главное о русском генофонде”… Что является важнейшим, самым существенным — этого мы по-прежнему не знаем. Стоим и ждем ответа…».

Своеобразная, прямо скажем, апология метода.

Провели огромную, титаническую работу, а зачем — неизвестно. Прикладное значение отсутствует, поскольку выводов сделать не смогли. Игра в бисер?

Более того: можно было, оказывается, и вовсе не тратить сил и не играть в эту игру, поскольку внутренней убежденности в ее значении нету. Хотя сама игра рекламируется по ходу дела непрерывно. Движение — все, цель — ничто?

Авторы объясняют этот свой триумф несколько провокативно: «Теперь читатель, держа в руках те же результаты, находится с нами в равных условиях и, может быть, сумеет увидеть новые, нераспознанные нами закономерности, лежащие в самой основе генофонда. В этом и была главная цель нашей книги» (286).

На мой лично взгляд, такой результат компрометирует сам метод, т. е. геногеографию.