ПИСЬМА ДЕВЯТОЕ И ДЕСЯТОЕ

ПИСЬМА ДЕВЯТОЕ И ДЕСЯТОЕ

Впервые, с нумерацией "VI", — журн. "Отечественные записки", 1882, № 2.

В отличие от большинства других «писем» журнального текста, подвергшихся в отдельном издании более или менее механическому расчленению, "февральское письмо" написано так, что и сюжетно, и композиционно оно естественно распадалось на два вполне самостоятельных очерка, которые и получили в дальнейшем наименование писем «девятого» и «десятого». Реальный комментарий устанавливает автобиографичность многих деталей "девятого письма". Рассказанные в нем эпизоды из жизни "одного чистокровнейшего заведения", предназначенного быть "рассадником министров", восходят к сатирически заостренным и обобщенным воспоминаниям о реально виденном и пережитом самим Салтыковым в пору его пребывания в стенах Александровского (бывш. Царскосельского) лицея.[76] Но, конечно, когда Салтыков писал эти страницы, он менее всего думал о своей будущей биографии. Лицейские воспоминания понадобились ему ради иных целей. Он воспользовался ими прежде всего как колоритным материалом для создания одной из наиболее блестящих и острых своих сатир на всю систему школьного образования и воспитания в царской России. Однако сатира на школьное воспитание является, в свою очередь, лишь "смысловой поверхностью", "предметным слоем", в котором при продвижении вглубь вскрывается вся окружающая действительность периода реакции. С неотразимо внушающей силой Салтыков заставлял современного себе читателя видеть в образе «карцера» всю тогдашнюю Россию, в галерее образов школьных воспитателей и руководителей — весь аппарат административно-полицейского контроля и чиновничье-бюрократической опеки абсолютистского государства над народом и обществом; наконец, в изображенной системе школьного воспитания, при которой «оподлялись» как воспитуемые, так и воспитатели, — то, по словам Ленина, "массовое политическое развращение населения, которое производится самодержавием повсюду и постоянно".[77]

Следующее, «десятое», письмо посвящено теме раскрытия окружающей действительности как "жизни без выводов", жизни настолько разорванной и спутанной "современной смутой", что даже обывательский идеал безыдейного благополучия не может быть в ней осуществлен.

Стр. 404. Кустодия — страж (церковнослав. от греч — custodia).

Многие будущие министры (заведение было с тем и основано, чтоб быть рассадником министров) сиживали в этом карцере… — В Александровском (бывш. Царскосельском) лицее, учрежденном, как гласил устав, для "образования юношества, предназначенного к важным частям службы государственной", учились в одно время с Салтыковым "будущие министры": А. В. Головнин (министр просвещения); М. X. Рейтерн (министр финансов); бар. А. П. Николаи (министр просвещения) и, наконец, гр. Д. А. Толстой (министр просвещения, обер-прокурор синода, министр внутренних дел).

В отрочестве я имел неудержимую страсть к стихотворному парению… — В автобиографической записке 1878 г. Салтыков сообщал, что еще в первом классе Лицея "почувствовал решительное влечение к литературе, что и выразилось усиленною стихотворного деятельностью".

…план был: из всех школяров… сделать Катонов. — То есть подготовить государственных деятелей, беспощадных по отношению к политическим противникам самодержавия (по имени государственного деятеля Древнего Рима Катона Старшего).

Стр. 405. …наставники и преподаватели были… изумительные… — Галерея наставников и преподавателей "чистокровнейшего заведения" портретна. Это все лицейские учителя и воспитатели Салтыкова, хотя и охарактеризованные с гротесковыми заострениями. Воспитатель, взятый "из придворных певчих", — это лицейский гувернер Ф. П. Калиныч; немец, "не имевший носа", — преподаватель немецкой словесности де Олива; француз, участвовавший во взятии в 1814 г. Парижа и тем не менее декламировавший; a tous les coeurs bien nes que la patrie est chere"![78] — преподаватель французской словесности Р.-А. Жилле; другой француз, который "страдал какой-то болезнью", — воспитатель А. Бегень; и далее названы своими именами преподаватели российской словесности П. П. Георгиевский и всеобщей истории И. К. Кайданов.

Стр. 406. …"Учебник" начинался словами: "Сие мое сочинение есть извлечение" и т. д. — Этими словами начиналась книга "Руководство к познанию всеобщей политической истории И. Кайданова, профессора истории в Александровском лицее". По этой книге, неоднократно переиздававшейся, учился и Салтыков.

…любили петь посвящение… Мусину-Пушкину. — Вот текст этого посвящения: "Его превосходительству, господину попечителю Казанского учебного округа, тайному советнику, почетному члену императорской Академии наук и разных ученых и других обществ члену, орденов: св. Владимира 2-й ст. большого креста, св. Анны 1-й ст., украшенного императорскою короною, и 4-й ст., св. Станислава 1-й ст. и прусских: За заслуги и Железного креста кавалеру, Михаилу Николаевичу Мусину-Пушкину, в знак глубочайшего уважения от сочинителя". Посвящение предпослано книге профессора Казанского университета И. А. Горлова "Теория финансов" (Казань, 1841, СПб., 1845). В 40-е годы книга эта являлась основным руководством по политической экономии для студентов высших школ. Учился по ней в лицее и Салтыков. Воспитанники любили петь это посвящение на мотив главного песнопения православной церкви ("Символа веры"): "Верую во единого господа…"

Не то ли же, впрочем, видим мы и… — Подразумевается: и теперь, в наше время.

Стр. 409. …перевести (по хрестоматии Таппе) фразу: Новгородцы такали, такали, да и протакали… — Имеется в виду следующее пособие: "Дитрих-Август Таппе. Сокращение Российской истории Н. М. Карамзина в пользу юношества и учащихся российскому языку, с знаками ударения и толкованием труднейших слов и речений на немецком и французском языках и ссылкой на грамматические правила", 2 часть, СПб., 1819. Из этого издания память Салтыкова заимствовала как русский текст пословицы, так и сатирически звучащие переводы ее на французский и немецкий языки.

Стр. 414. …является Сенечка прямо из "своего места". — Из "своего места" — то есть из судебного департамента Сената или из судебной палаты и т. д. — вообще из какого-либо учреждения, относящегося к судебному ведомству.

Стр. 415 — 416. Помнится, когда-то один из стоящих на страже русских публицистов, выдергивая отдельные фразы из моих литературных писаний, открыл в них присутствие неблагонадежных элементов и откровенно о том заявил. — Речь идет о статье В. П. Безобразова "Наши охранители и наши прогрессисты", напечатанной в октябрьской книжке "Русского вестника" за 1869 г. Статья содержала ряд скрытых, но достаточно прозрачных политических выпадов против салтыковской сатиры.

Стр. 416. …"башмаков еще не износила"… — Из монолога Гамлета в 1-м действии трагедии Шекспира.

Стр. 417. "Штандпункт" — точка зрения (нем. — Standpunkt).

Стр. 421. …как жених в полунощи… — из Евангелия (Матфей, XXV, 6).

Стр. 423 — 424. …взял в руки газету, и вдруг… видит: "Увольняется от службы по прошению…" — Вся эта часть "письма десятого" является сатирическим откликом на живо интересовавшие Петербург 1881 — 1882 гг. многочисленные перемещения, отставки, увольнения, назначения и т. п. в правительственных сферах, часто совершенно неожиданные для самих увольняемых или назначаемых.

Стр. 425. …какие-то «пойги» из Вильманстранда. — «Пойга» — мальчик, юноша (по-фински); Вильманстранд — в то время город Выборгской губернии (по-фински Лаппенранта).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.