Цирк уехал, шоу продолжается

Цирк уехал, шоу продолжается

Отар Кушанашвили. Я и Путь in… Как победить добро. М.: Астрель

Кто такой Отар Кушанашили? Это сорокачетырехлетний шоумен широкого — как улыбка Шалтая-Болтая — профиля. Это Билан, который не поет, Цискаридзе, который не танцует, и Бульдог Харламов, который не хохмит с телеэкрана. Но если вам нужен человек, умеющий с интонациями змея Каа из мультфильма «Маугли» прошипеть кодовую фразу: «Это шоу-биз-нессссссс, детка!», зовите Кушанашвили. Он справится и много не запросит.

Карьера простого парня из Кутаиси, приехавшего покорять Москву в 1992 году, началась на Павелецком вокзале, где он мыл полы, и в газете «Новый взгляд», где он обозревал эстраду, а продолжилась на ТВ-6, в программах «Акулы пера» и «Обоzzz-шоу» — под крылом будущего замминистра культуры Ивана Демидова. О боссе и учителе благодарный Кушанашвили до сих пор отзывается в превосходных степенях: «Такого сплава доброжелательности и упорства при высокой эрудиции хрен где еще обнаружишь».

В те же годы наш герой совершает мощнейший медийный рывок, непотребно обругав Аллу Пугачеву (тогда еще подобные публичные выходки были в новинку). Его привлекают к суду, он картинно кается перед Примадонной, его брезгливо прощают и отпускают. После чего он утверждает себя в роли штатного эпатажника-скандалиста и зачищает обретенную нишу от конкурентов — всех этих «шершавых сатанят», «пидарасов-зазнаек» и прочих «токсикозных высерков», пытавшихся его «вытеснить, обойти, выжить, глушануть». Хотя репутация enfant terrible оказывается сопряжена с опасностями («в Тбилиси я сам нарывался под нож», «я лез в Египте под пули», «меня задерживали и сажали в четырех странах»), герой все превозмогает. И при этом, в отличие от коллег, даже «умудряется в телецентре не стать законченной свиньей». Как человек, много претерпевший, Кушанашвили сегодня наблюдает за людским муравейником с заоблачных высот популярности. Оттуда, с вершин, он осуждает «натужливые попытки мальчиков и девочек предстать в образе демократов», ревниво пишет о «фальшивых нотах шоуменов навальных» и делится выстраданной мудростью: «Баррикады, дурашки, не обеспечат вам безоблачной жизни».

Судя по авторской аннотации, его новая книга (где он «блестяще вербализовал свою жизненную программу») целиком «построена на мерцающем вокале, на энергии интеллекта, на дружбе с Высшими Силами, на совпадении отдельных взглядов с чаадаевскими». В этих формулировках есть оттенок кокетливого самоуничижения. Вряд ли только Высшие Силы помогли автору обрести «воздушное чувство юмора», заслужить почетное «звание первейшего ироничного интеллектуала страны» («пишут-то все, но я — лучше всех»), и сделаться «популярнее группы «На-На». Наш герой и без помощи покойного Чаадаева — парень далеко не промах…

Книга — кладезь интересных фактов. Мы узнаем, например, о том, как Андрея Аршавина не пустили на свадьбу к Лолите Милявской, как сенбернар спас карьеру Дианы Арбениной, как Жанну Фриске приняли за Анжелику Варум, а самого автора спутали с Авраамом Руссо. Обхохочешься. Наряду с мемуарами книгу также включены искусствоведческие штудии. Внятными их не назовешь, но кто сказал, что газетные колонки должны претендовать на академизм? Главное — настроение: «композиции, которые сочатся живительным соком» (о Земфире), «он сообщает фермент радости вам, заметно приунывшим» (о Киркорове), «после фильма аж тело ломит, не говоря про башку» (о ленте Терренса Малика). Сам автор называет свои тексты «филигранными», в чем мы тотчас же убеждаемся: «академическим отрицанием не избежать участи пасть жертвой мрака», «дополнительно беря во внимание его переговорную неуступчивость», «выпендривались посредством предъявления мне энциклопедических познаний», «расширяющее сознание вещество вина чревато было затрещиной» и т. п.

После таких цитат из книги легче легкого заклеймить ее автора за дурновкусие, претенциозность, безграмотность, самолюбование на грани пародии, но есть ли в том резон? Кушанашвили так плотно спаян с отечественным шоу-бизнесом именно потому, что старательно исполняет в нем важную роль — роль нижнего предела, «нулевой точки» (zero point). Все познается в сравнении. Крикливый скандалист с карикатурными амбициями и без чувства меры полезен многим. На его фоне даже Павел Воля выглядит Ленни Брюсом, Дмитрий Дибров — Ларри Кингом, Сергей Доренко — Уолтером Кронкайтом, Андрей Малахов — Опрой Уинфри, а Владимир Рудольфович Соловьев — Махатмой Ганди, Екклесиастом и Вебстеровским словарем в одном флаконе. Невольно вспоминается рассказ фантаста Клиффорда Саймака «Дурной пример», где единственный городской пьяница и дебошир оказывается роботом: его программа — оттянуть на себя грехи жителей городка, контрастируя с окружающими так, чтобы люди казались хоть немного лучше…

Отар Шалвович, ну признайтесь: у вас внутри провода и шестеренки?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.