1

1

Начинает Успенский свои наблюдения с того момента, когда старое еще не потеряло силы, а новое только еще входит в быт и сознание людей. В "Нравах Растеряевой улицы" (1866), первом крупном очерковом цикле Успенского, взят именно этот момент в жизни трудового люда (мастеровых, фабричных рабочих), мелких чиновников, мещан и других обитателей Растеряевой улицы города Т., то есть Тулы, родного города Успенского. Улица в действительности называлась Барановой, но вымышленное название, которое дал ей Успенский, имеет символический смысл. Из описаний типов и нравов этой улицы вырастает сложное социально-психологическое обобщение "растеряевщины", которое включает в себя разнообразные стороны быта и сознания: это и привычка к полной бездумной неподвижности, и страх перед жизнью, уже требующей размышления, рассуждения, это горькая, неизбывная нужда, неописуемая нищета, привычная и в то же время непереносимая даже для растеряевцев, ко всему притерпевшихся, это такой порядок вещей, при котором люди не помышляют о счастье и даже не знают толком, что оно такое, потому что "честному, разумному счастью здесь места не было". Растеряевщина — это пьянство, такое страшное, что ради шкалика водки мастеровой люд пропивает все с себя, а по понедельникам, чтобы опохмелиться, тащит из дома последние пожитки, унижается перед кабатчиком и, трясясь, словно от мороза, вопит: "Маленькую, отец!" Это пьянство от тоски и отчаяния, от невозможности в голодной и холодной семье найти хотя бы крупицу радости, это болезнь без исцеления, потому что "под силу трезвому человеку перейти то море нужд, которое тянется и тянулось без конца?". Растеряевщина — это совершенная неспособность найти выход из обступивших бед, бессмыслица в разговорах и поступках, это "полоумство" и "перекабыльство" (от слова "кабы": "кабы то-то, да кабы другое"), это беззащитность перед силой, словом, такая почва, на которой неизбежно должно расцвести хищничество.

Оно ярче всего воплощено в образе Прохора Порфирыча, главного героя очерков. Его колоритная фигура открывает и завершает повествование о Растеряевой улице. "Хотя улица эта вынянчила и выпустила его из своих голодных недр", Прохор Порфирыч тем не менее не сливается с растеряевским людом, он противостоит ему. То ли благодаря случайности рождения (он незаконный сын полицейского чиновника), то ли благодаря жизненному опыту, ему удалось уберечься от растеряевского "полоумства" и "перекабыльства" и превратиться в человека холодного расчета, озабоченного делом и выгодой. Все пороки, все беды, все ужасы растеряевщины идут ему на пользу и способствуют его успеху. Умение урвать все, что возможно, пользуясь прежде всего счастливыми для него минутами запойных терзаний растеряевского люда, отсутствие ненужных ему чувств шалости и сострадания, полная атрофия совести — все это превращает его в типическую фигуру беззастенчивого и умного дельца начального периода пореформенной поры и даже в своеобразного идеолога нового порядка. "Прежде он, дурак полоумный, дело путал, справиться не мог, а теперь-то, по нынешним-то временам, он и вовсе ничего но понимает… Умный человек тут и хватай!.." "Вместе с этими дьяволами умному человеку издыхать? Это уж пустое дело. Лучше же я натрафлю, да, господи благослови, сам ему на шею сяду" — такова программа "умного человека" новых времен, осуществляемая им многоразличными способами, притом так ловко, что обираемые им мастеровые считают его своим благодетелем и даже сами поощряют его на грабеж. В сознании растеряевцев при этом возникает такая путаница понятий, при которой "отец" (так называют Прохора Порфирыча) и грабитель (это ведь они тоже понимают!) сливаются в одном лице, и разобраться во всей этой неразберихе простому человеку до чрезвычайности мудрено. Рядом с Прохором Порфирычем становятся другие обиралы, вроде хозяина фабрики, или кабатчика, власть которого над трудовой "лузгой" безгранична, или "темного богача" Дрыкина, который разбогател то ли грабежом, то ли убийством, то ли нашел клад…

И на фоне этого преуспеяния — безбрежное море растеряевщины с ее бестолковостью, вялой тоской и ненавистью, часто бессмысленной. В семействе "статского генерала" Калачова домочадцы не понимают друг друга, все несчастны и все озлоблены. Светит солнце, но молодая девушка, дочь генерала, стоит у окна с лицом, убитым какой-то тупой ненавистью: "бестолково возмущенная душа ее упорно отталкивает эту, посылаемую небом, ласку". Глава семьи хотел было внести смысл в растеряевскую бессмыслицу, но тем еще больше обессмыслил ее. Создается положение безвыходное и безнадежное. Общее расстройство коснулось и семьи чиновника Претерпеева, которая погибла из-за того, что глава семьи Артамон Ильич, не решился воспрепятствовать жене, пожелавшей отдать в пансион старшую дочь. "Образованная" девушка стала предметом гнусных пересудов и сплетен соседей. Артамон Ильич, не бравший ранее в рот хмельного, не выдержал этой алой травли, спился, заболел и умер в глубокой тоске. Его свели в могилу не хищники, а такие же люди, как и он сам, и это тоже одна из характерных черт растеряевщины: люди обездоленные, не раз битые, бывшие предметом поношения, сами при случае становятся гонителями.

Иные заболевают порой мучительной жаждой самоутверждения, жаждой власти над чужими душами. Таков, например, чиновник Толоконников, поработивший "благодеяниями" осиротевшую семью Претерпеевых и доведший ее до раболепного трепета бесконечными попреками, нелепыми до фантастики. Такова мещанка Балканиха, поработившая своего мужа, который холостяком слыл за вертопраха и сорвиголову, превратившая его в жалкую тряпку. Кончилось дело тем, что он… умер со страху, застигнутый на попытке без спросу полакомиться вареньем. Это настолько ни с чем не сообразно, что рассказчик ссылается на очевидцев, точно сам не вполне доверяет таким неправдоподобным делам. Речь идет именно о невероятном, но в растеряевском мире господствует своя логика, — логика невероятностей. Так же невероятно и так же естественно превращение мещанки Балканихи в большую силу растеряевского общества, в бесспорный авторитет. "Вес", "почет", "слава", "власть" — вот какими словами характеризует повествователь растущее влияние своей героини. Как Толоконников, она делает добрые дела и так же, как он, обращает в орудие мучительства свой филантропический деспотизм. Всеобщая забитость, невежество, вечный страх за нынешний и завтрашний день предрасполагают людей склонять головы перед человеком, хоть чем-нибудь выделяющимся из общей массы. На этом держится и авторитет самозваного "медика" Хрипушипа, снискавшего всеобщее уважение россказнями о своих познаниях и успехах во врачевании, и чем невероятнее его россказни, тем больше им верят.

В особенности тягостна в изображении Успенского судьба молодого поколения. Есть в "Нравах Растеряевой улицы" маленький эпизод о том, как мальчик-сирота лет девяти, приблудившийся к фабричным рабочим, в день получки вместе со взрослыми просит "лащет". Хозяин дал ему гривенник. "Тот бросился ему в ноги, брякнувшись об пол всем, чем только можно брякнуться: лбом, локтями, коленками…" Эта короткая фраза, заканчивающаяся выразительным многоточием, лучше длинных слов характеризует трагизм ситуации. Шестнадцатилетний подросток Алифан выучился читать и до страсти увлекся единственной прочитанной им книгой "Путешествие капитана Кука", за что и стал посмешищем всей улицы; ему суждено погибнуть в трясинах растеряевского невежества. Гибнет и малый лет семнадцати, самоварщик Кузька, племянник и воспитанник Балкановой, и гибнет он, как ни странно, от достатка. Закормленный и усыпленный с детства до такой степени, что его окаменелая голова была не в силах хоть чем-нибудь заинтересоваться, он становится жертвой удручающей скуки и беспредметной злобы. Погибает он, выпив на спор четверть пива…

Страшны растеряевские смерти, страшны растеряевские жизни, страшна там нужда и страшен достаток. Страшна и растеряевская любовь. Казалось бы, откуда ей взяться там, где человеческим чувствам и зародиться невозможно? И все-таки бледный призрак ее мелькает в последней главе очерков, с горьким сарказмом названной "Благополучное окончание". Прохор Порфирыч женится на девице, которая жила на содержании некоего капитана. Тот выдает ее замуж, назначив приданое в полторы тысячи. И хотя всем ясен корыстный характер этой сделки, все участники ее довольны, а бедная невеста счастлива. Из "метрессы" она превращается в порядочную женщину, это спасение, и когда она говорит своему избавителю: "Голубчик!.. милый мой!..", то в этих незатейливых словах слышится любовь, — жалкая, растеряевская, вряд ли сулящая радость, но все-таки любовь. "Благополучное окончание" так же печально, как и вся растеряевская эпопея. В ней все говорит о том, что больше так жить невозможно. Невысказанная прямо мысль о необходимости и неизбежности обновления просвечивает во всех рассказах автора о людях и нравах Растеряевой улицы.