IX. А ЧЕЛОВЕК ГДЕ?

IX. А ЧЕЛОВЕК ГДЕ?

В этом отношении очень показательно крупнейшее произведение Маяковского о революции, — поэма «150 000 000», вещь в высшей степени талантливая и яркая. Мы в ней находим бунт автомобилей, воздухов, фонарных столбов, дорог, слонов, поросят, — чего угодно. Нет только одного: живого рабочего и крес тъянина, в действительности совершивших революцию. Когда Маяковский подошел к революции, осевшая на нем вещность задушила человека. А там, где без человека никак не обойдешься, перед нами вырастает абстрактный символический человек с большой буквы. Это его, отвлеченного, призрачного, приветствовал Маяковский в «Войне и мире»:

И он

Свободный,

Ору о ком я,

Человек

Придет он,

Верьте мне,

Верьте!

Это его, отвлеченного и призрачного, вывел Маяковский в своей «Мистерии-Буфф». Это он, в лице гигантского Ивана, глядит со страниц «150 000 000». Иван — вот апофеоз абстрактного революционного человека Маяковского. Вспомните встречу Ивана и Вильсона:

В ширь

Ворота Вильсону —

Верста

И то он

Боком стал

И еле лез ими.

Сапожищами

Подгибает бетон

Чугунами гремит,

Железами.

Во Ивана входящего вперился он —

Осмотреть врага —

Да нечего

Смотреть —

Ничего

Хорошо сложен

Цветом тела в рубаху просвечивал.

У того —

Револьверы

В четыре курка,

Сабля

В семьдесят лезвий гнута

А у этого —

Рука

И еще рука

Да и та

За пояс ткнута.

Итак, вместо живого творца революции мы видим вещи и абстрактного символического человека. Но ведь еще старик Плеханов в своем блестящем этюде о Генрике Ибсене писал, что человеческая мысль вступает на путь символов «тогда, когда она не умеет понять смысл данной действительности». Это вполне применимо к Маяковскому.