ГЛАВА 23
ГЛАВА 23
В Сьерре-Морене Дон Кихот встречает Карденьо, Оборванца Жалкого Образа. (Кража Санчева осла — вставка самого Сервантеса, при этом он не потрудился исправить последующие отрывки, где Санчо, как и прежде, разъезжает верхом на сером.) Сразу же начинается приключение с найденной записной книжкой, принадлежащей отвергнутому влюбленному, Карденьо. Эта рукопись находится внутри другой рукописи — не будем забывать, что с некоторых пор (если быть точным, начиная с девятой главы) история Дон Кихота якобы выходит из-под пера арабского летописца.
«Перелистав почти всю книжку, он [Дон Кихот] обнаружил еще несколько стихотворений и писем, причем одни ему удалось разобрать, а другие нет, но все они заключали в себе жалобы, пени, упреки, выражения удовольствия и неудовольствия, восторг обласканного и плач отвергнутого. В то время как Дон Кихот просматривал книжку, Санчо подверг осмотру чемодан, и во всем чемодане, равно как и в подушке, не осталось ни единого уголка, который он не обыскал бы, не изучил и не исследовал, ни единого шва, который он не распорол бы, ни единого клочка шерсти, который он не растрепал бы, дабы ничего не пропустить по своему небрежению или оплошности — до того разлакомился он, найдя более ста золотых монет. И хотя сверх найденного ему больше ничего не удалось найти, однако он пришел к мысли, что и полеты на одеяле, и изверженный напиток, и дубинки, коими его вздули, и кулаки погонщика, и исчезновение дорожной сумы, и похищение пыльника, а также голод, жажда и утомление, которые он изведал на службе у доброго своего господина, — все это было не зря, ибо нашему оруженосцу казалось, что его с лихвою вознаграждает милость, какую явил ему Дон Кихот, отказавшись в его пользу от этой находки».
Важное наблюдение: мы знаем, что Дон Кихот готов превратить любую «самую тусклую» действительность в украшенную разноцветными перьями иллюзию. Но теперь сама действительность принимает цвета вдохновивших его рыцарских романов. Рассказанная в этой главе история отвергнутого влюбленного имеет все атрибуты этих самых романов. На горном перевале Дон Кихот достигает вершины, где иллюзия сливается с реальностью. Вопрос о пародии на странствующих рыцарей здесь снимается.
«Подойдя к ним, юноша [Карденьо] приветствовал их голосом сдавленным и хриплым, с отменною, впрочем, учтивостью. Дон Кихот ответил на его поклон не менее любезно и, спешившись, с чрезвычайным дружелюбием и непринужденностью обнял его, и так долго сжимал он его в своих объятиях, словно они были век знакомы. Юноша, которого мы могли бы назвать Оборванцем Жалкого Образа, подобно как Дон Кихот есть Рыцарь Печального Образа, прежде дал себя обнять, а затем слегка отстранил Дон Кихота и, положив ему руки на плечи, стал в него всматриваться с таким видом, будто желая уяснить себе, знаком он с ним или нет; по всей вероятности, облик, фигура и доспехи Дон Кихота повергли его в такое же точно изумление, в какое он сам поверг Дон Кихота. В конце концов после объятия первым заговорил оборванец и повел речь, о которой будет речь впереди».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.