2.6.1. Типология собственных имен в произведениях, относящихся к реалистическому типу

2.6.1. Типология собственных имен в произведениях, относящихся к реалистическому типу

В первом совместном произведении братьев Стругацких «Страна багровых туч» (1957) рассказывается об экспедиции на Венеру, предпринятой командой из шести человек, носящих имена: Алексей Быков, Григорий Дауге, Богдан Спицын, Владимир Юрковский, Анатолий Ермаков и Михаил Антонович Крутиков. Повесть мало чем отличается от других произведений советской фантастики 50-х годов: как и многие другие произведения того периода, «Страна багровых туч» решала задачи «воплощения социалистической мечты о наиболее полном видении будущего общества» [Стругацкий 2003: 430]. Онтологический статус описываемых в таком произведении фактов можно обозначить как изложение «конкретных фактов о конкретных событиях, привязанных к определенному месту в нашем пространстве-времени» (реализуемых при помощи К-высказываний по терминологии Ю.И.Левина [Левин 1998: 521]). Пространство и время в «Стране багровых туч» может быть и не совсем «наши», но вполне определенны, и цель фантастического произведения заключалась в как можно более достоверном (конечно же с марксистско-ленинских позиций) изображении ожидаемых фактов будущего.

Решению этих задач, наряду с другими элементами текста повести, способствовал подбор собственных имен, отражающих концепцию будущего, сложившуюся во второй половине XX века: идея приоритета Советского Союза в освоении космоса передана с помощью этнокультурной специфики антропонимов (члены экипажа «Хиуса» носят в основном русские фамилии, среди них лишь один латыш - Дауге). Единство мира будущего передано посредством упоминания наполняющих космический эфир голосов, принадлежащих представителям различных национальностей (в повести упоминаются китаец Лу Ши-эр, англичанин Роберт Ллойд, японец Нисидзима, француз Поль Анже, чех Дивишек и т.д.).

Имена героев, представляющих разные этносы, в изображаемом Стругацкими будущем не утратили своей национальной специфики: они выступают в роли маркеров, указывающих на геополитическую обстановку футуристической действительности. Антропонимы в тексте повести служат едва ли не единственным средством этнокультурной характеристики персонажей: другие указания на национальную принадлежность в ней сведены к минимуму (Дауге, путающий в минуты крайнего волнения латышские слова с русскими; Тахмасиб, излагающий на смеси азербайджанского и русского языков «загадку Красного кольца» и др.).

Такой принцип отбора и использования антропонимов стал основополагающим для творчества братьев Стругацких, которые следовали данному принципу и в более поздних своих произведениях - например, в повести «Стажеры» (1961), где в мире коммунистического будущего все же было выделено место и для капитализма (уже доживающего свой век и окончательно побежденного). Одним из маркеров капиталистического мира стали собственные имена преимущественно английского происхождения: Джойс, Хиггинс, Ричардс и т.д.

Тот же способ номинации персонажей в модифицированном виде был использован писателями и при создании повести «Пикник на обочине» (1971), где к именам сталкеров прибавляются еще и клички: Рыжий Рэд, Стервятник Барбридж, Мослатый Исхак, Линдон-коротышка, что придает произведению своеобразный «американизированный» пиратско-гангстерский лоск.

Сходные принципы используются для номинации персонажей, населяющих наиболее устойчивый и постоянный из миров братьев Стругацких - Мир Полудня. В этом мире красочное описание футуристических картин сменяются экскурсом в будущее, которому присущи все те проблемы, что существовали в современной фантастам реальной действительности. Отличие футуристической реальности Мира Полудня от мира, изображенного в ранних повестях («Страна багровых туч»; «Стажеры»; «Путь на Амальтею»), обусловила нарушение принципа единообразия при выборе имен: наряду со вполне представимыми в советском обществе именами (Леонид Горбовский и Геннадий Комов), в тексте появляются и экзотические антропонимы, наподобие имени Тойво Глумов, составленного из финской составляющей Тойво (это имя было достаточно широко известно в СССР, поскольку его носил видный общественный деятель, один из создателей компартии Финляндии Тойво Антикайнен (1898-1941), погибший в Великую Отечественную войну) и русской фамилии Глумов. Основой же для инопланетных ономастиконов служили либо имена, целиком заимствованные из иностранных, малоизвестных и экзотических ономастиконов, либо имена, созданные по образцу каких-либо экзотических «земных» имен. В качестве примера целиком заимствованного ономастикона можно привести ономастикон повести «Обитаемый остров», который был составлен на основе албанских антропонимов: Варибобу, Грамену, Серемб, Сантори, Рада - все эти имена героев «Обитаемого острова», когда-то принадлежали албанским писателям XIX-XX вв.; имя Зогу носил один из политических лидеров Албании начала XX века - тиран Ахмет Зогу. В качестве ономастиконов, составленных по «образцу», можно назвать ономастикон в повести «Трудно быть богом», имитирующий модели именований, характерные для японского языка (Румата, Рэба, Томэо, Окана, Кехада и т.д.). От языка-источника в нем остается только внешний фонетический облик имени, образуемый путем соблюдения языковых законов бытующих в языке источнике (характерная для японского языка открытость слога, окончание на гласный и т.д.).

В целом такой принцип формирования ономастиконов может быть квалифицирован как реалистический. В ранних повестях он строился в соответствии с утопическими воззрениями братьев Стругацких, в более поздних - в соответствии с соображениями достоверности описываемой фантастической обстановки. При составлении реалистических ономастиконов братья Стругацкие использовали либо стандартные имена, известные в окружающем читателей мире, либо имена, созданные по каким-либо экзотическим образцам, призванным подчеркнуть необычность описываемой обстановки. Читатель должен был воспринимать их как немотивированный знак (интересен в этой связи рассказ переводчика Евгения Витковского - одного из близко знавших Аркадия Стругацкого людей: «...в свое время я привел в ужас Аркадия Натановича вопросом: «Почему у героев «Обитаемого острова» фамилии албанских писателей?» Он ответил, что был убежден - до этого никто никогда не докопается» ( цит. по [Каспэ 2007; 227]).

Вопрос выбора личных имен для персонажей реалистических произведений решался братьями Стругацкими параллельно с подбором и созданием названий для мест действия. В этой сфере также обнаруживалась определенная динамика. Она проявляется в переходе от использования названий реально существующих планет (Марс, Юпитер, Венера и т.д.) к астронимам, названия которых образованы либо на основе прецедентных слов, отсылающих к античной культуре (Пандора), либо на основе личных имен, носимых вымышленными персонажами братьев Стругацких (Саула, Владислава), а также на основе немотивированного знака (Гиганда, Саракш). Использование немотивированного знака стало типичным способом образования названий инопланетных государств - например, из государств, расположенных на планете Саракш («Обитаемый остров»), упоминаются Хонти и Пандея, а в повествовании о безымянной планете, где происходит действие повести «Трудно быть богом», упоминаются такие города и королевства, как Ираукан, Хамахар, Арканар.