О РОМАНЕ И. А. ГОНЧАРОВА «ОБЛОМОВ»

О РОМАНЕ И. А. ГОНЧАРОВА «ОБЛОМОВ»

«Обломов» — вершина творчества Гончарова. Ни в одном из своих произведений, в том числе «Обыкновенной истории» и «Обрыве», Гончаров не выступает таким великим художником слова, беспощадным обличителем крепостничества, как в романе «Обломов». «В типе Обломова и во всей этой обломовщине, — писал Добролюбов, — мы видим нечто более, нежели просто удачное создание сильного таланта; мы находим в нем произведение русской жизни, знамение времени». Одним «из самых лучших романов нашей литературы» назвал «Обломова» А. М. Горький.

Полностью «Обломов» был впервые опубликован в 1859 году в первых четырех номерах журнала «Отечественные записки». Начало работы писателя над романом относится к значительно более раннему периоду. Еще в 1849 году Гончаров опубликовал одну из центральных глав «Обломова» — «Сон Обломова», которую он сам назвал «увертюрой всего романа». Как позднее утверждал Гончаров, в 1849 году готов был план романа и вчерне закончена первая его часть. «Вскоре, — писал Гончаров, — после напечатания в 1847 г. в «Современнике», «Обыкновенной истории» —у меня уже в уме был готов план Обломова…»

Работа над романом была надолго прервана в связи с кругосветным путешествием Гончарова на фрегате «Паллада». Лишь летом 1857 года, после выхода из печати путевых очерков «Фрегат «Паллада», Гончаров возобновил работу над «Обломовым». Летом 1857 года он уезжает на курорт Мариенбад, где в течение нескольких недель закончил три части романа. «Я приехал сюда 21 июня нашего стиля, — писал Гончаров Ю. Д. Ефремовой, —а сегодня 29 июля, у меня закончена 1–я часть «Обломова», написана вся 2–я часть и довольно много третьей, так что лес уже редеет, и я вижу вдали… конец». В августе того же года Гончаров начал работать и над последней, четвертой частью романа, заключительные главы которой были написаны уже в 1858 году. «Неестественно покажется, —писал Гончаров 2 августа И. И. Льховскому, — как это в месяц кончил человек то, чего не мог кончить в года? На это отвечу, что если б не было годов, не написалось бы в м[еся]ц ничего. В том и дело, что роман выносился весь до мельчайших сцен и подробностей и оставалось только записывать его». Об этом же вспоминал Гончаров и в статье «Необыкновенная история»: «В голове у меня был уже обработан весь роман окончательно — и я переносил его на бумагу, как будто под диктовку. Я писал больше печатного листа в день…» Однако, готовя роман к печати, Гончаров в следующем, 1858, году заново переписал своего «Обломова», дополнив его новыми сценами, и произвел некоторые сокращения.

На замысле «Обломова» бесспорно сказалось влияние идей Белинского, в чем впоследствии признавался и сам Гончаров. «Беллетристы, изображавшие в повестях и очерках черты крепостного права, — писал Гончаров, вспоминая эпоху 40–х годов, — были, конечно, этим своим направлением более всего обязаны его горячей — и словесной и печатной проповеди»[29].

Важнейшим обстоятельством, непосредственно сказавшимся на замысле «Обломова», на его основной антикрепостнической идее, нужно считать выступление Белинского по поводу первого романа Гончарова — «Обыкновенная история». Подробно разбирая этот роман в статье «Взгляд на русскую литературу 1847 года» и анализируя образ дворянского романтика, «лишнего человека», без оснований претендующего на почетное место в жизни, Белинский дополнил характеристику Адуева-младшего целым рядом черт, которые отсутствуют у героя «Обыкновенной истории». Белинский подчеркнул бездеятельность такого романтика во всех сферах жизни, его лень и апатию. Требуя беспощадного разоблачения подобного героя, Белинский указывал и на возможность иного, чем в «Обыкновенной истории», завершения романа. Белинский писал: «Автор имел бы скорее право заставить своего героя заглохнуть в деревенской дичи в апатии и лени…»[30] При создании образа Обломова Гончаров несомненно воспользовался целым рядом характеристических черт, намеченных Белинским в разборе «Обыкновенной истории», а лень и апатию своего героя сделал, по выражению Добролюбова, «единственной пружиной действия» всего романа.

Таким образом, начало работы над «Обломовым» относится к периоду 40–х годов, когда Гончаров был лично близок к Белинскому и находился под значительным воздействием его антикрепостнических идей; окончание же работы над романом и его выход в свет — к периоду нового подъема общественного движения в России, периоду деятельности Чернышевского и Добролюбова.

Главное в романе «Обломов» — это антикрепостническая идейная направленность, обличение общественного строя, основанного на рабстве и угнетении народа.

Перед читателем романа проходит вся жизнь Обломова, начиная с его безмятежного детства в сонной Обломовке, кончая смертью в доме Пшеницыной. Пользуясь средствами реалистического искусства, Гончаров показал, как складывался характер Обломова, какие силы толкали его к неминуемой гибели. Он родился в Обломовке, был «нежно воспитан» и привык воспринимать труд как тяжелое бремя, составляющее удел крепостных рабов. «Он выгнал труд из своей жизни» еще в детстве. «Он только что проснется у себя дома, — читаем мы в романе, — как у постели его уже стоит Захарка» и, «как бывало нянька, натягивает ему чулки, надевает башмаки, а Илюша, уже четырнадцатилетний мальчик, только и знает, что подставляет ему лежа то ту, то другую ногу; а чуть что покажется ему не так, то он поддаст Захарке ногой в нос». «Начав с неумения надевать чулки, — пишет Гончаров, — Обломов кончил неумением жить». Он не умеет преодолевать малейшую трудность в жизни и постоянно склоняется ко всему легкому, доступному, ко всему, что не требует труда и напряжения мысли.

Не умея работать и презирая труд, Обломов способен только на бесплодные мечты, далекие от жизни и ненужные ей. Лежа в халате на своем диване, он воображает себя то непобедимым полководцем — и тогда он «воюет, решает участь народов, разоряет города, щадит, казнит, оказывает подвиги добра и великодушия»; то избирает себе «арену мыслителя, великого художника — все поклоняются ему; он пожинает лавры; толпа гоняется за ним».

Обломов боится конкретного дела, его пугает сама мысль о какой–либо деятельности. Погруженный в апатию и лень, он не может заставить себя написать письмо старосте, дочитать книгу, переехать на другую квартиру. Иногда в нем просыпалось недовольство собой, он начинал понимать, что он упустил время, проспал жизнь — и тогда он за день хотел сделать то, что не сделал за многие годы лежания на диване. «Он болезненно чувствовал, что в нем зарыто, как в могиле, какое–то хорошее, светлое начало… Но глубоко и тяжело завален клад дрянью, наносным сором». Обломовщина — это воплощение сна, застоя, море пустого фразерства, неосуществимых стремлений, жалких и смешных потуг на «высокое поприще» в жизни. Апатия и полное безразличие ко всему, что происходит на свете, выросшие на почве возможности жить за счет других, составляют сущность духовного облика Обломова. Жизнь в глазах Обломова разделялась на две половины: «одна состояла из труда и скуки — это у него были синонимы; другая — из покоя и мирного веселья». При полном отсутствии живого дела и интереса к окружающему Обломов порождает вокруг себя атмосферу апатии и мертвечины. Он не живет, а «переползает изо дня в день».

Гончаров не ставил себе целью писать шарж, карикатуру. Характер Обломова во многом противоречив. В нем проявляются добрые, душевные порывы, он высказывает сочувственное отношение к «падшим» людям, требует от литературы «человечности» и «гуманитета», но в то же время он крепостник и по условиям жизни, и по своим взглядам. Он хочет для себя только «вечного веселья, сладкой еды да сладкой лени» за счет крепостных мужиков. Он понимает, что жизнь чиновников, берущих взятки, гадко подхалимствующих перед начальством, ворующих где только можно, бессмысленна и постыдна. Но сам он ведет не менее бессмысленную жизнь. Даже мечта о светлой и нескончаемой любви к Ольге Ильинской не может вывести его из состояния бездеятельного покоя и апатии.

Блестящий анализ Обломова сделал Добролюбов в статье «Что такое обломовщина?». Добролюбов дал исчерпывающую характеристику «родовых» черт дворянского ленивца и байбака, с гениальной силой воссозданных в образе Обломова. Исходя из мысли Белинского о том, что «создает человека природа, но развивает и образует его общество», Добролюбов указывал на условия жизни и воспитания Обломова, как на первопричину обломовской лени и косности. Обломов «не тупая, апатическая натура, без стремлений и чувств, — писал Добролюбов, — а человек, тоже чего–то ищущий в своей жизни, о чем–то думающий. Но гнусная привычка получать удовлетворение своих желаний не от собственных усилий, а от других, — развила в нем апатическую неподвижность и повергла его в жалкое состояние нравственного рабства». Устанавливая черты «обломовского типа» в Онегине, в Печорине и в Рудине, Добролюбов в особую заслугу Гончарову ставит разоблачительное направление романа, низведение «лишнего человека» с «красивого пьедестала» в период, когда перед обществом стояли задачи практической борьбы за освобождение народа.

Как воспитанник Обломовки и носитель многих обломовских черт выводится в романе слуга Ильи Ильича — Захар. Он, так же как Обломов, ленив и апатичен. Оторванный от производительного труда, Захар, подобно своему барину, также стремится к покойному прозябанию, к ничегонеделанию, он тоже любит лежать, бездельничать, вкусно поесть, увильнуть от работы. Он представляет собой тип крепостного слуги, перенявшего от барина господскую спесь, презрение к труду. «Ну, брат, ты еще больше Обломов, нежели я сам», — думает о нем Илья Ильич.

Колоритный образ Захара не лишен комических черт. Нельзя без улыбки читать знаменитый разговор Обломова с Захаром в начале романа, его рассуждения о том, что клопы не им выдуманы, сцену у ворот и другие места романа, где Захар высказывает свою наивную философию лукавого лакея.

В образе Штольца Гончаров создал тип буржуазного дельца–предпринимателя, устроителя личного счастья, неспособного даже к мысли о счастье народном. В противоположность Обломову Штольц отличается деловитостью и «уверенностью в своих силах». Он участник какой–то акционерной компании и составитель проектов, сулящих большие барыши. Отмечая его постоянное стремление к приобретательству, Добролюбов писал: «…как мог Штольц в своей деятельности успокоиться от всех стремлений и потребностей, которые одолевали даже Обломова, как мог он удовлетвориться своим положением, успокоиться на своем одиноком, отдельном, исключительном счастье… Не надо забывать, что под ним болото, что вблизи находится старая Обломовка, что нужно еще расчищать лес, чтобы выйти на большую дорогу и убежать от обломовщины. Делал ли что–нибудь для этого Штольц, что именно делал и как делал, — мы не знаем. А без этого мы не можем удовлетвориться его личностью… Можем сказать только то, что не он тот человек, который сумеет на языке, понятном для русской души, сказать нам это всемогущее слово: «вперед!».

Начиная с детских лет развитие Штольца идет по другому пути, чем Ильи Ильича Обломова. Он прилежен в учебе и упорно добивается выгодной карьеры. Штольц спасает Обломова от разорения, его не могут провести даже такие опытные «крючкотворы», как Тарантьев и братец Пшеницыной. Он высказывает широкие познания в области науки, интересуется искусством. Но под трезвым пониманием жизни, за всей его энергичной деятельностью скрывается деловой расчет буржуазного предпринимателя, подчинившего все свои стремления холодному практицизму.

Положительным образом романа является Ольга Ильинская. Ольгу отличают ясность мысли, способность к самопожертвованию, простота в отношениях с окружающими. Почувствовав, что в Обломове скрыты хорошие задатки, она пытается пробудить его к жизни, сделать полезным для общества человеком и порывает с ним только тогда, когда осознает всю тщетность своих стремлений. «Я любила будущего Обломова! — говорит Ольга во время своего последнего объяснения с Ильей Ильичом. — Ты кроток, честен, Илья; ты нежен… голубь; ты прячешь голову под крыло -— и ничего не хочешь больше; ты готов всю жизнь проворковать под кровлей… да я не такая: мне мало этого…» Она не может ограничиться и маленьким мирком домашнего уюта, созданным Штольцем, и стремится к такой деятельности, которая могла бы выявить все задатки ее богатой натуры. Сравнивая Ольгу со Штольцем с точки зрения борьбы с обломовщиной, близости к веяниям «новой жизни», Добролюбов писал: «В ней–то более, нежели в Штольце, можно видеть намек на новую русскую жизнь; от нее можно ожидать слова, которое сожжет и развеет обломовщину…» По своему развитию, характеру и стремлениям Ольга близка к Елене из романа Тургенева «Накануне», к Катерине из «Грозы» Островского, к Вере Павловне из «Что делать?» Чернышевского. Ольга, по определению Добролюбова, «представляет высший идеал, какой только может теперь русский художник вызвать из теперешней русской жизни».

Гончаров поставил своей целью изобразить жизнь Ильи Ильича Обломова. Все действие романа сосредоточено на естественном развитии образа главного героя. «В первой части, — писал Добролюбов, — Обломов лежит на диване; во второй ездит к Ильинским и влюбляется в Ольгу, а она в него; в третьей она видит, что ошибалась в Обломове, и они расходятся; в четвертой — она выходит замуж за друга его, Штольца, а он женится на хозяйке того дома, где нанимает квартиру. Вот и все. Никаких внешних событий, никаких препятствий (кроме разве разведения моста через Неву, прекратившего свидания Ольги с Обломовым), никаких посторонних обстоятельств не вмешивается в роман. Лень и апатия Обломова — единственная пружина действия во всей его истории».

При всем этом роман создает картину более широкого плана, чем только жизнь Ильи Ильича Обломова. Роман Гончарова воспроизводит эпоху 40–50–х годов прошлого века и дает яркую реалистическую картину помещичьей Обломовки и чиновничьего Петербурга с его калейдоскопом социальных типов — от крепостных слуг до представителей столичного барства. С психологической верностью выводятся в романе скандалист и вымогатель Тарантьев, заведомый плут Мухояров, мещанка Пшеницына, светский прожигатель жизни Волков, чиновник–бюрократ Судьбинский.

Опубликованный в 1859 году, «Обломов» с его резко выраженной антикрепостнической направленностью был встречен как важнейшее общественное событие. «Обломов» «появился в эпоху общественного возбуждения, за несколько лет до крестьянской реформы, и был воспринят как призыв к борьбе против косности и застоя», — писала «Правда» в статье, посвященной 125–летней годовщине со дня рождения Гончарова.

Сразу же после выхода в свет роман явился предметом обсуждения в критике и среди писателей. Прочитав роман, Л. Н. Толстой в апреле 1859 года писал А. В. Дружинину: «Обломов — капитальнейшая вещь, какой давно, давно не было. Скажите Гончарову, что я в восторге от Обломова… Обломов имеет успех не случайный, не с треском, а здоровый, капитальный и невременный…»[31] В майской книжке «Современника», то есть спустя месяц после опубликования «Отечественными записками» романа, появилась знаменитая статья Добролюбова «Что такое обломовщина?».

В годы революционной ситуации, когда, по определению В. И. Ленина, «самый осторожный и трезвый политик должен был бы признать революционный взрыв вполне возможным и крестьянское восстание — опасностью весьма серьезной»[32], Добролюбов воспользовался образом, созданным Гончаровым, для пропаганды революционно–демократических идей. Указав на «необыкновенное богатство содержания романа» и на изумительную способность автора «охватить полный образ предмета, отчеканить, изваять его», Добролюбов в своей статье блестяще раскрыл социальный смысл романа и его огромную роль в борьбе с крепостничеством, с общественным застоем и рутиной. Великий русский критик, разоблачая обломовщину как порождение крепостнического строя, подчеркивал ее враждебность творческому, деятельному, активному отношению к жизни.

Гончаров признавал, что Добролюбов верно объяснил смысл и общественное значение романа. Будучи далек от демократических позиций великого критика, Гончаров, однако, в своих высказываниях о романе не возражал против той революционной заостренности, которую придал Добролюбов своему объяснению обломовщины.

Иначе подошла к «Обломову» эстетская и реакционная критика. Уже в 60–е годы появилось немало статей, защищавших обломовщину. Критики консервативного направления видели в Обломовке идеал человеческого существования и считали гончаровский роман не сатирой на крепостнический уклад жизни, а поэтическим изображением патриархальной старины. «Обломов» любезен всем нам, — писал Дружинин, — и стоит беспредельной любви».

Благодаря силе художественного обобщения образ Обломова стал нарицательным и вошел в галерею бессмертных типических образов мировой литературы.

Образ Обломова был широко использован в работах Владимира Ильича Ленина. В статье «Еще один поход на демократию» В. И. Ленин обращается к образу Обломова, чтобы охарактеризовать «гнилые, барски–обломовские иллюзии!»[33] народников. Борясь с попыткой меньшевиков умалить и принизить руководящую роль партии и ослабить партийную дисциплину, Владимир Ильич в работе «Шаг вперед, два шага назад» писал: «Людям, привыкшим к свободному халату и туфлям семейно–кружковой обломовщины, формальный устав кажется и узким, и тесным, и обременительным, и низменным, и бюрократическим, и крепостническим, и стеснительным для свободного «процесса» идейной борьбы»[34].

В работах послеоктябрьского периода В. И. Ленин упоминает обломовщину как наследие капиталистического строя, вредный пережиток старой психологии, проявляющийся прежде всего в отрицательном отношении к труду и боязни всего нового и передового. Ленин призывает беспощадно бороться с обломовщиной, с такими ее проявлениями, как расхлябанность, организационная неразбериха, беспечность и ротозейство, «…старый Обломов остался, — писал В. И. Ленин, — и надо его долго мыть, чистить, трепать и драть, чтобы какой–нибудь толк вышел»[35].

В романе Гончарова с полной силой проявились черты, характеризующие высшие достижения русской классической литературы с ее правдивостью в изображении жизни, типичностью характеров и благородным стремлением осудить все отсталое, отжившее, мешающее развитию нового.

Еще Белинский, имея в виду «Обыкновенную историю», отмечал поэтический талант Гончарова и его «чистый, правильный, легкий, свободный, льющийся язык». В «Обломове» реалистическое мастерство писателя проявилось с особой силой. Подлинно поэтический язык Гончарова, его замечательное мастерство образного воспроизведения жизни, искусство создания типических характеров, композиционная завершенность и прежде всего громадная художественная сила картины обломовщины и образа Ильи Ильича Обломова — все это привлекало и будет привлекать читателя к этому бессмертному творению русской литературы.

1954