Искаженные записки

Двоюродный брат поэта барон А. И. Дельвиг занимал высокую должность главноуправляющего путей сообщения при Александре II и был свидетелем многих закулисных историй и злоупотреблений на строительстве железных дорог, проводившемся в больших масштабах в эпоху реформ.

Вакханалия концессий служила таким богатым источником для наживы, что поэт Н. А. Некрасов назвал ее «разбоем под видом честных спекуляций».

А. И. Дельвиг оставил воспоминания и завещал опубликовать их Румянцевскому музею в Москве через пятьдесят лет после смерти.

Воспоминания были очень интересны, что видно хотя бы из следующих отрывков.

Один из них относится к январю 1841 года, когда Дельвиг был на Кавказе. Он присутствует на обеде у командующего войсками генерал-адъютанта Граббе в Ставрополе.

«За обедом в разговорах участвовали Лев Пушкин, бывший тогда майором, Лермонтов, я и еще кто-нибудь из гостей. Прочие все молчали. Лермонтов и Пушкин называли этих молчальников «картинной галереей».

Лермонтова я увидал в первый раз 6 января. Он и Пушкин много острили и шутили с женою Граббе. Пушкин говорил, что все великие сражения кончаются на «о», как Моренго, Ватерлоо, Ахульго и т. д. Пушкин пил не чай с ромом, а ром с несколькими ложечками чаю и, видя, что я вовсе рома не пью, постоянно угощал меня кахетинским вином!»

Другой отрывок относится к 1856 году, когда после Крымской войны был заключен парижский мир, невыгодный для России.

Александр II был на рауте у генерал-губернатора Закревского. Бывший на этом рауте П. Я. Чаадаев, как и все русские, недовольный этим миром, сказал Дельвигу, указывая на царя: «Взгляни на эти бессмысленные бычьи глаза! Разве Россия может ждать добра от этих глаз?»

И еще один отрывок, вернее одна фраза, относящаяся к выдаче концессий.

«Управляя министерством путей сообщения, я не соглашался дать концессию Ефимовичу, которому покровительствовала известная княжна Долгорукова!»

Читая эти отрывки, мы можем составить мнение о воспоминаниях А. И. Дельвига как о любопытных свидетельствах современника, которые представляют большой исторический и социологический интерес. Дельвиг описывает в них встречу с Анной Петровной Керн, рассказывает о покушении Каракозова на Александра II и т. д. Но, к сожалению, записки Дельвига были при опубликовании их в 1913 году искажены. Например, приведенная выше фраза о концессии Ефимовичу была на этой фамилии обрезана, а слова о покровительстве ему княжны Долгоруковой вычеркнуты. А отрывок про бычьи глаза царя был вовсе исключен из текста записок. И т. д. Кто же это сделал? Тот, кто опубликовал записки в 1913 году, — Г. П. Георгиевский. Он так объяснил это в предисловии:

«Барон сообщал сокровенные пружины событий и разоблачал совсем интимные подробности, которые едва ли увидят свет и через сто лет. Его откровенное и резкое перо позволяло себе выражения, недопустимые по отношению к лицам высокопоставленным. Во всех подобных случаях при печатании приходилось выкидывать слова, выражения, а иногда и страницы записок».

Вот почему были вычеркнуты «бычьи глаза царя», «княжна Долгорукова» и многое другое.

Фаворитка Александра II княжна А. С. Долгорукова принимала участие в распределении концессий и получала от подрядчиков миллионные взятки. Впоследствии царь переуступил свою фаворитку генерал-адъютанту Альбединскому, а за согласие жениться на ней назначил его генерал-губернатором. Об этом мы узнаем не из записок Дельвига, а из романа Тургенева «Дым» (эпизод с Ратмировым и Ириной).

О словах П. Я. Чаадаева, сказанных Дельвигу, известно также не из воспоминаний Дельвига, а из записи П. И. Бартенева в своей записной книжке на рауте у Закревского. Эту запись опубликовал М. А. Цявловский в журнале «Голос минувшего» в 1918 году (№ 7–9).

Так стало известно все, что хотели скрыть в 1913 году. Напрасно надеялся публикатор, что интимные подробности едва ли увидят свет через сто лет! Он жестоко просчитался: свобода печати была завоевана в России менее чем через четыре года.

Напрасно он маскировал текст записок так, чтобы не обидеть «высокопоставленных» лиц! Им руководили классовые интересы, собственная сословная принадлежность к тому строю, который он защищал.

Советское издание 1929 года освободило «Воспоминания А. И. Дельвига» от искажений, и читатели получили их подлинный текст. Скрывавшая этот текст маска теперь сорвана.