ЧАСТЬ 3

Итак, самая тяжелая, самая эмоционально насыщенная сцена в пьесе окончена, и мы снова можем идти вперед. Но прежде вернемся к Полонию. Теперь он мертв, и тому послужили его неосторожные крики о помощи. Именно так и принято с легкостью думать. Но мы с вами будем мыслить самостоятельно, а потому сейчас постараемся выяснить: а почему все-таки Полоний стал звать на помощь? Что его подвигло на это? Милосердие? Желание мужчины помочь беспомощной женщине? А может, что-то другое?

Давайте вспомним его отношение к Офелии. Он торгует дочерью, она - лишь материал для его игры. Об этом говорит хотя бы тот факт, что даже на представлении, сидя очень близко к Офелии и Гамлету и слушая его пошлости, оскорбительные и сами по себе, а для дочери крупного сановника и вовсе непозволительные, он ни разу не одернул принца, не поставил его на место. Подобное неучастие объяснимо только одним: Полонию было выгодно такое поведение принца.

Вспомним и Лаэрта, который постоянно живет во Франции, куда Полоний выпроваживал его чуть не пинками. Спустя два месяца он подсылает к сыну слугу с целью разведать, чем занят Лаэрт, с кем встречается, что говорит. Все это свидетельствует о том что Лаэрт отправлен во Францию не случайно - он намеренно устранен Полонием как возможный соперник по трону, к которому Полоний так рвется, и именно с этих позиций за ним установлена слежка. Ведь у Полония давно созрел план (и с постыдным участием Офелии, даже не подозревающей о замыслах отца), как устранить Клавдия чужими руками, а потом избавиться и от принца.

Полоний гениальный психолог. Он умеет делать ставку на чувства людей. Он пристально следит за каждым - он знает слабости каждого. Он правильно разглядел в брате короля отменного подонка и великолепного жиголо. Он сумел почувствовать в пятидесятилетней Гертруде всю ее неудовлетворенную сексуальность и воспользоваться ею настолько умело, что внезапная смерть супруга не вызвала у Гертруды ни одного "неправильного" вопроса. Он прекрасно знает, какие отношения связывали Гамлета с Клавдием. Он видит, как предательство Клавдия и ревность к Гертруде рвут принцу сердце. Что ж, осталось только усилить ревность, приумножить, сделать ее невыносимой и ждать, когда она принесет свой черный плод. Он сводит Офелию с королем и подбрасывает Гамлету информацию об этом. И все было бы хорошо, если бы Полоний сумел учесть еще одно чувство, которое владеет Гамлетом намного сильнее, чем ревность. Любовь. Именно любовь все время останавливает карающую руку принца.

И все-таки он готов совершить убийство. Полоний не знает, что Гамлету являлся Призрак и что, стало быть, и без всякой добавочной ревности у него есть очень веская причина для этого. Полоний не знает, что Гамлетом более всего движет не ревность к Офелии (любящее сердце уже готово простить очередную измену), а мучительный долг перед духом отца. Что именно глубочайший стыд перед неотмщенным отцом заставляет его снова и снова пытаться разжечь в себе тлеющий гнев.

Случайный приезд актеров он воспринимает с тяжким сердцем: он знает, какое громадное воздействие способен оказать на его нервическую натуру театр, он знает, насколько сильно увиденное на сцене злодейство способно его подхлестнуть. Быть или не быть - для него давно уже не вопрос. Он убьет Клавдия, он сделает это. И все-таки каждый раз он дарует жизнь своему бывшему возлюбленному - продлевает ее снова и снова, хотя бы на месяц, хотя бы на день, хотя бы на час... У него нет доказательств? Замечательно! Он молится? Отлично! Его отсылают в Англию? Прекрасно! Вот еще одна возможность хотя бы ненадолго сохранить Клавдию жизнь.

Гамлет буквально не может надышаться любимым перед его гибелью.

И все-таки Полоний близок к цели как никогда. Ревность к Офелии, умноженная утихшей было ревностью к Гертруде и тысячекратно усиленная несмолкающей виной перед Призраком, взорвала сердце Гамлета. Полоний прекрасно понял значение спектакля, и он тоже видел реакцию короля. Теперь кто кого первым, думает хитроумный царедворец. Он бежит к королеве и прячется за ковер.

Одержимый ядовитой яростью Гамлет входит к матери. Его вид настолько пугает ее, что она кричит о помощи. И тут Полоний... этот стоящий в укрытии холодный, циничный, расчетливый Полоний, который не способен пожалеть даже родную дочь, вдруг забывает про всякую осторожность и, чрезвычайно рискуя собственной безопасностью, громко кричит из-за ковра: "Эй, люди! Помогите, помогите!"

Так неужели же он сделал это из сострадания?! Разумеется, нет. Просто Полонию некуда деваться. Стоя за ковром, он не видит лица Гамлета, а значит, не может оценить ситуацию адекватно. Если бы он имел возможность видеть принца, то по многим психологическим характерным нюансам он бы понял, что Гамлет вовсе не собирается убивать мать. Но Полоний лишен такой возможности, он судит только по интонации королевы, и ему кажется, что даже одна секунда невмешательства может стоить Гертруде жизни.

Но именно ее смерти Полоний и не может никак допустить! Потому что с гибелью королевы весь его план теряет смысл. Потому что только королева имеет права на земли, отошедшие к ней по смерти первого мужа. И только королева будет продолжать иметь на них права по скорой смерти второго. И только Полоний должен оказаться ее третьим супругом! Но если королева умрет, наследником автоматически станет либо еще живой к тому времени Гамлет, либо Фортинбрас.

Таким образом, спасая королеву, он спасал свою будущую корону. Вот она, та единственная важная причина, заставившая Полония опрометчиво пренебречь своей личной безопасностью!

*

Но у меня есть еще один, очень и очень важный, вопрос. Откуда Гамлет вообще мог знать, да еще с подробностями, что его отправляют в Англию, что сопровождать его будут два бывших школьных товарища и что уже готовят письма?

Восстановим канву событий. Вот спектакль прерывается - король уходит. И все уходят за ним, остаются лишь Гамлет и Горацио; они беседуют, делятся впечатлением. Возвращаются Розенкранц и Гильденстерн с известием, что принца хочет видеть мать; он задерживает их рассуждениями о флейте. Через некоторое время появляется Полоний, он приходит с тем же сообщением от королевы. Гамлет останавливает Полония разглядыванием облаков, наконец говорит, что пойдет к королеве. Принц просит всех уйти; все уходят. Оставшись один, Гамлет произносит внутренний монолог, в котором уверяет себя, что готов на убийство. После чего идет сначала в комнату короля, а потом к матери.

В тот момент, когда принца рассуждает сам с собой, а потом идет в направлении покоев короля, Розенкранц и Гильденстерн уже находятся там - они пришли туда сразу же после того, как Гамлет попросил всех оставить его в одиночестве. Король сообщает им о своем окончательном решении насчет Гамлета:

Он ненавистен мне, да и нельзя.

Давать простор безумству. Приготовьтесь;

Я вас снабжу немедля полномочьем,

И вместе с вами он отбудет в Англию;

В минуту, когда данное решение озвучивается, его действительно можно было бы подслушать. Однако Гамлет не может этого сделать - он еще только идет по дворцовому коридору в направлении королевских комнат!

Более того: его на несколько минут опережает Полоний - он идет тем же путем. И когда решение произносится королем вслух, даже Полоний не может слышать его, так как находится еще не достаточно близко.

Когда же Полоний входит в комнату короля, то Розенкранца и Гильденстерна там уже нет. Полоний сообщает, что Гамлет отправился к королеве и что сам Полоний спешит туда, чтобы прийти раньше принца и успеть спрятаться за ковер.

Оставшись один, король молится. И только сейчас Гамлет подходит к его покоям; он заходит внутрь с целью немедленно убить короля. Однако он видит его молящимся, и это является очередной причиной, которая останавливает принца.

После чего он наконец достигает комнаты Гертруды.

Как видим, Гамлет физически не мог узнать о своей отправке в Англию. У него не было для этого никакой технической возможности. Да и королева не могла ему сказать об этом - ведь окончательное решение принято королем совсем недавно и без ее участия, и знают о нем вроде бы только трое - сам король, Розенкранц и Гильденстерн. Однако королева отвечает вполне уверенно:

ГАМЛЕТ: Я еду в Англию; вам говорили?

КОРОЛЕВА: Я и забыла; это решено.

В чем же тут дело? Вот в чем. Некогда король в приватной беседе с Полонием говорил ему об английском варианте. Правда, Полоний посоветовал королю вместо отправки на остров заключить принца в тюрьму, и помнится, королю последний вариант весьма приглянулся. Вот только вряд ли он рискнул поделиться этим с Гертрудой: скорее всего, королева ни за что не позволила бы ему так жестоко обойтись с ее сыном - все-таки она действительно любила его. А вот сказать ей об Англии в качестве мягкого варианта король вполне мог. Но это было вчера, сразу же после подслушанной беседы Гамлета с Офелией, так что последующие события вполне могли затемнить в ее памяти данный факт.

Но оказывается, и это еще не все! Оказывается, у Гамлета уже готов встречный план! Он даже сообщает об этом Гертруде - и сам Шекспир трижды останавливает на этом наше читательское внимание:

1) "В том и забава, чтобы землекопа взорвать его же миной";

2) "...плохо будет, коль я не вроюсь глубже их аршином, чтоб их пустить к луне";

3) "...есть прелесть в том, когда две хитрости столкнутся лбом!"

А ведь с момента представления прошло максимум полтора-два часа, и все это время было сплошь заполнено беседами принца с Горацио (впечатления), с двумя "собратьями" (флейта) и с Полонием (облака), т.е. Гамлет был все это время на виду, не считая последнего в этой сцене внутреннего монолога (который, однако, он произносит все там же, на опустевшей площадке) и не считая его движения по коридорам в сторону комнаты короля, а потом и Гертруды, что также не могло занять много времени, иначе это выглядело бы подозрительно и его кинулись бы искать: вспомним, как после куда-то запропастившихся Розенкранца и Гильденстерна немедленно явился Полоний.

Этот факт никак технически не регулируется в тексте. С большой натяжкой я могу допустить, что о решении короля еще не дошедшему до покоев королевы Гамлету сообщили уже вышедшие из покоев короля Розенкранц и Гильденстерн, вроде бы единственные из действующих лиц, кто не занят никаким делом в данный момент. Однако вряд ли они сделали это - слишком велик риск, что им придется поплатиться жизнью за подобную болтовню.

И тем не менее Гамлет знает о решении короля, у него готов встречный план, и Шекспиру ужасно хочется, чтобы я наконец задала себе этот давно лежащий на поверхности вопрос: каким же образом это все могло получиться?

А получиться это могло только в одном случае! Кто-то, проявив личную инициативу, прокрался к покоям короля, подслушал его разговор с Розенкранцем и Гильденстерном, а потом быстро исчез оттуда, так что ни вышедшие от короля школьные товарищи принца, ни торопящийся к королю Полоний не успели заметить его! После чего этот таинственный кто-то поспешил перехватить принца на узком отрезке, когда тот направлялся либо к покоям короля, либо к покоям королевы, и все ему рассказать. Только в этом случае у Гамлета появляется все-таки достаточно времени, чтобы в голове его успел сформироваться план по собственному спасению...

Но кому же, кроме Гертруды, так хочется сохранить Гамлету жизнь?

*

А между тем королева, находящаяся под огромным впечатлением от разговора с принцем и пребывая в невероятном душевном волнении из-за сына, идет к королю. Если от нее хотя бы что-то зависит, она готова немедленно прийти на помощь Гамлету. Ее душа полна сильнейшим желанием смягчить его участь. Она даже готова лгать, если (и сколько) нужно. И королева вздыхает, изо всех сил демонстрируя королю свою удрученность... И король мгновенно понимает их скрытое значение:

У этих тяжких вздохов есть причина;

Откройтесь нам; мы их должны понять.

Где сын ваш?

Этого Гертруде и надо! О, только бы дело по-прежнему кончилось высылкой в Англию, только бы поведение сына не вызвало для него более тяжких последствий! "Ах, государь, что видела я ночью!" - говорит она, и на ее лице появляется выражение внутренней дрожи и одновременно крайней растерянности.

КОРОЛЬ: Скажите все. Что с Гамлетом?

КОРОЛЕВА: Безумен,

Как море и гроза, когда они

О силе спорят...

Да-да, снова и снова повторяет королева, безумен, он просто безумен, ах если бы вы знали, что он сейчас натворил! Находясь буквально в бреду, в каком-то буквально буйном исступленье, "заслышав за ковром какой-то шорох" - говорит королева, умалчивая о том, что вовсе не шорох услышал Гамлет, а громкие крики Полония о помощи, - так вот, услышав этот незначительный шорох, он вдруг "хватает меч и с криком: "Крыса, крыса!" - в своем бреду, не видя, убивает беднягу старика".

Король потрясен. Ведь он не слышал, как Гамлет входил к нему в комнату (а значит, был точно уверен, что за ковром находится не король). Поэтому Клавдий ни минуты не сомневается: этот быстрый смертельный удар предназначался ему. Гамлет готов на убийство! "Так было бы и с нами, будь мы там", - говорит король.

И, как и предполагал Гамлет, убийство Полония оказывается прекрасным предлогом для отправки принца в Англию. "Его свобода пагубна для всех, - рассуждает король, - Для вас самих, для нас и для любого". Посмотрите, говорит король, до чего дошел он в болезни. Почему мы как следует не смотрели за сумасшедшим? Почему из любви к сыну мы позволили ему случайно совершить это ужасное дело? Кто теперь будет отвечать за смерть Полония? И вообще, "где он сейчас"?

Потащил убитого, с готовностью говорит королева, убитого, которого он прикончил случайно, говорит королева, исключительно из чистого безумия, говорит королева, но сейчас приступ прошел, и "он плачется о том, что совершил".

Ах вот как, говорит король, ну это все равно, потому что в Дании он больше и на день не задержится, и утром, "едва коснется солнце горных высей, он отплывет". А пока, говорит король, чтобы у общественности не возникло никаких посторонних вопросов, "этот тяжкий случай нам надобно умело и достойно представить и смягчить".

После чего зовет Розенкранца и Гильденстерна и, сообщив им о гибели Полония, поручает им "поладить" с Гамлетом, а заодно отнести тело в часовню.

*

Следующая сцена начинается с реплики принца: "Надежно спрятан". Совершенно ясно, что это относится к телу Полония. Также ясно, что это весьма неслучайная фраза - с нее, повторяю, начинается следующая сцена, стало быть, Шекспир в очередной раз очень надеется, что она явится для читателя зацепкой, ключом, каких немало в пьесе; что эта фраза поможет нам что-то понять, что-то особенное, важное, о чем он не хочет говорить прямо - ведь так будет неинтересно, пьеса потеряет интригу, краски исчезнут, а облезлые герои превратятся в ходячих болванчиков. Так на что же намекает Шекспир на этот раз?

Итак, "надежно спрятан" - говорит Гамлет, и это первая фраза сцены. Из нее следует, что, выйдя от королевы, Гамлет все это время был занят поиском места, куда бы он мог спрятать труп. Правильно? Правильно. Именно так все и думают.

А что если Гамлет был занят этим... не все время? Ведь не зря же Шекспир говорит нам, что Гамлет прознал каким-то образом про решение короля и даже продумал встречные действия! Стало быть, он обязательно должен был иметь время с кем-то связаться и дать кому-то необходимые инструкции. Ведь ночь на исходе - у него нет времени предпринять что-то иное, кроме как кому-то довериться. А вот на это времени нужно не так уж много: достаточно быстро прийти к этому человеку и четко провести инструктаж.

И тут мы опять восстановим последовательность событий.

Итак, Гамлет выходит с трупом из комнаты королевы. Королева идет к королю и не слишком продолжительное время беседует с ним, но все-таки их разговор занял минут пятнадцать-двадцать. Далее король созывает своих приближенных, а вот это дело уже не скорое: все-таки ночь, и многие из них, обсудив сенсационный результат представления, легли спать. Стало быть, кого-то требуется персонально разбудить (и им еще нужно хотя бы наспех одеться), а к иным направить слуг с сообщением, что король немедленно хочет их видеть, и это тоже занимает достаточно времени - думается, не меньше получаса. В результате кого-то пришлось еще и подождать, а кого-то и дополнительно объявить в поиск - допустим, это еще полчаса. Далее - речь короля; предположим, это еще десять минут. Кроме того, королю вначале и в голову не приходит, что принц спрятал труп. Поэтому король, скорее всего, уверен, что труп до сих пор находится где-то рядом с комнатой королевы, в коридоре или на лестнице. Вот почему он говорит Розенкранцу и Гильденстерну:

Друзья мои, сходите за подмогой:

В безумье Гамлет умертвил Полония

И выволок из комнат королевы.

Поладьте с ним, а тело отнесите

В часовню. И прошу вас, поскорее.

Стало быть, прежде всего они пошли к покоям королевы и, только сильно удивившись, что не обнаружили там покойника, сначала осмотрели все вокруг, а уж потом кинулись искать принца - именно о такой последовательности их действий свидетельствует вопрос Розенкранца: "Принц, что вы учинили с мертвым телом?". Все это могло занять еще с полчаса.

Итого два часа чистого времени. Мог ли Гамлет управиться за это время с трупом, найти надежного человека, объяснить ему дело или написать записку к тем, кто этим делом займется? Мог. Хотя труп тяжелый, тащить его нелегко и действовать приходится с оглядкой, тем не менее 15-20 минут у Гамлета вполне могли оказаться свободными, а этого достаточно, чтобы объяснить гонцу его необходимые действия.

Но кто же оказался доверенным лицом Гамлета? У кого он мог попросить помощи в сложившейся обстановке? И зачем вообще ему понадобилось прятать труп?

Начнем с трупа. До сей поры этому странному поступку Гамлета я нигде не прочла хоть сколько-нибудь убедительных объяснений. Впрочем, как и некоторым другим его поступкам и словам, многие из которых, обозначенные здесь моими вопросами, остались попросту незамеченными исследователями. А между тем поискам тела в пьесе отведено немалое место. Так ли уж случайно Шекспир придает этому событию столь большое значение?

Так чего же хочет принц? Почему Гамлет так озабочен сокрытием трупа? Может быть, хочет тем самым убедить всех в своей невменяемости? Или еще раз унизить теперь уже мертвого Полония? Нет. Ответ, как всегда, прост и чрезвычайно функционален.

Дело в том, что это мертвое тело жизненно необходимо Гамлету. Потому что его поиски отнимают у преследователей... драгоценное время! Ведь пока труп не обнаружен, принц остается во дворце, его отъезд откладывается. А это означает, что его посланник, его доверенное лицо успеет опередить отъезд Гамлета из Эльсинора - он существенно обгонит его по времени и таким образом успеет запустить контрплан принца!

Более того: пропажа тела, по замыслу принца, вызовет неминуемый переполох; в результате благодаря тому, что все будут озабочены поиском трупа, посыльному удастся выскользнуть из дворца незамеченным - в поднявшейся суматохе все попросту забудут о нем.

И самое главное: очень важно, чтобы этот посыльный вышел из Эльсинора первым - раньше принца хотя бы на полчаса! Этого будет вполне достаточно, чтобы приставленные к принцу люди, которые будут сопровождать его к побережью, не смогли встретить гонца по дороге и заподозрить в чем-либо. Потому что дорога обоих - и принца, и его верного курьера - лежит только в одном направленье: к побережью. Именно там ждет Гамлета изгнанье и смерть. Именно оттуда должно прийти и спасенье...

И такой человек действительно существует в пьесе! Вот только Шекспир столь умело отвлек наше внимание, так шумно заболтал нас, что мы даже не заметили, как некий персонаж элегантно выпал из поля нашего зрения. Именно он подслушивал у двери короля. Именно он в деталях сообщил принцу о королевском решении. Именно он сломя голову мчится сейчас с известьем от принца!

Но кто же этот посланник и куда он торопиться, кому он спешит передать просьбу о помощи? Я отвечу на эти вопросы чуть позже. А пока, изумленные пропажей трупа, Розенкранц и Гильденстерн вместо четкого ответа на вопрос: "Принц, что вы учинили с мертвым телом?" - в подробностях выслушивают от тянущего время Гамлета много интересного о себе...

*

Тем временем король дает своим приближенным разъяснения на предмет происшедшего. Он сообщает, что за принцем послано, что пропавшее тело ищут (и время идет!), а также откровенно сетует, что строгие меры к принцу применить нельзя, поскольку он пользуется популярностью в народе, и что эта "буйная толпа" "лишь казнь виновного приметит, а не вину". Поэтому, "чтоб гладко все сошло, должно казаться, что его отъезд решен давно".

Входит Розенкранц с сообщением, что тело Полония не найдено и о его местонахождении от принца ничего не удалось узнать, что сам принц под присмотром и находится здесь, за дверью.

"Пусть его введут", - сурово говорит король. Принца вводят. "Ну что же, Гамлет, где Полоний?" - спрашивает король. И принц тут же затевает увлекательную, а главное, неспешную беседу про каких-то червей, которые сейчас ужинают, поскольку "человек может поймать рыбу на червя, который поел короля, и поесть рыбы, которая питалась этим червем".

Однако терпение короля заканчивается довольно быстро. "Где Полоний?" - снова спрашивает он. В принципе у Гамлета больше нет причин скрывать это - труп выполнил свою тактическую задачу: времени он отнял достаточно и больше не нужен принцу. "На небесах, - отвечает он, - пошлите туда посмотреть; если ваш посланный его там не найдет, тогда поищите его в другом месте сами. А только если вы в течение месяца его не сыщете, то вы его почуете, когда пойдете по лестнице на галерею".

Ну что ж, говорит король, в таком случае тебе пора собираться в Англию, при этом "ты должен скрыться быстрей огня", так что быстро собирайся в дорогу, тем более что "корабль готов, благоприятен ветер, ждут спутники, и Англия вас ждет".

Ждет Англия? - удивляется принц.

"Да, Гамлет".

"Хорошо".

"Да, так и есть, коль ведать наши мысли".

"Я вижу херувима, который видит их".

Действительно. Отныне смерть Гамлета для Клавдия великое благо. Но знает ли Гамлет, что его не просто отсылают подальше, а собираются лишить жизни? Знает. Догадывается. Поэтому и отвечает королю: "Я вижу херувима, который видит их". Уж херувим-то, существо из загробной жизни, точно знает, почему отправка Гамлета в Англию - это хорошо для короля.

Итак, едем!

"Прощайте, дорогая мать", - говорит принц королю.

"Твой любящий отец, Гамлет", - поправляет его король.

Нет - мать, настаивает принц и объясняет: "Отец и мать - муж и жена; муж и жена - единая плоть, и поэтому - моя мать".

Собственно, этот текстовой кусочек прост до примитивизма. И однако же некоторые исследователи умудряются откопать в нем такие философские глубины, что страшно подумать. А действительно, почему Гамлет называет короля "дорогая мать"?

На самом деле здесь, в этой фразе Гамлета про "дорогую мать", нет ничего, кроме... хулиганства. В устах принца это язвительное выражение, ехидство, утонченная издевка на прощанье, посредством которой Гамлет попросту взял да и выместил на короле все свое скопившееся раздражение, досаду, бесплодность надежд, тщетность королевских обещаний. А более всего - это дерзкая ироничная реакция на столь вопиющую готовность короля предать Гамлета смерти.

Несмотря на свой игровой характер, эта фраза очень важна в пьесе и является наиболее прямой отсылкой Шекспира к пониманию настоящей фабулы. Потому что, называя короля "дорогая мать", Гамлет этим сардоническим выражением попросту публично обозвал короля... пассивным педерастом! При этом хитроумно не забыв придать этому чрезвычайно оскорбительному намеку (для короля! да еще в присутствии придворных!) до изумления невинный, едва ли не девственно философский вид.

Ну и, вот так щелкнув напоследок короля по носу, Гамлет уходит. Молча проглотивший неприличный намек король дает Розенкранцу и Гильденстерну приказ:

За ним ступайте; торопите в путь;

Хочу, чтоб он отплыл еще до ночи;

Все запечатано, и все готово,

Что следует; прошу вас поскорей.

Выходит, Гамлет был абсолютно прав, что король не будет ждать до утра, как он собирался вначале и о чем сообщил принцу его добровольный помощник, подслушав беседу короля с Розенкранцем и Гильденстерном! И что было бы сейчас с ним, не спрячь он труп Полония?..

Оставшись один, король в своем монологе снова и снова говорит о столь желанной ему смерти принца:

Когда мою любовь ты чтишь, Британец, -

А мощь моя ей цену придает,

Затем что свеж и ал еще рубец

От датского меча и вольный страх твой

Нам платит дань, - ты не воспримешь хладно

Наш царственный приказ, тот, что содержит,

Как это возвещается в письме,

Смерть Гамлета. Британец, сделай это;

Как огневица, он мне гложет кровь;

Будь мне врачом; пока не свершено,

Мне радости не ведать все равно.

*

Итак, спустя совсем малое время Гамлет с "друзьями" еще задолго до рассвета отправляется на побережье - через равнину, по которой движется сейчас Фортинбрас с войском в Польшу - по устному договору с королем Клавдием.

Фортинбрас отправляет капитана к "владыке датчан" с целью уведомить о своем переходе по его землям. После чего сам Фортнибрас с войском уходит дальше. Капитан, завидев по дороге процессию датчан, встречается с ними и на вопрос принца "Скажите, сударь мой, чье это войско?" - отвечает: "Норвежца, сударь".

Далее Гамлет выясняет, что войско в 2000 человек направляется в Польшу для разрешения спорного вопроса о клочке земли, за который жалко отдать и пять дукатов, однако на военную кампанию выделено при этом уже 20 тысяч золотых. В результате Гамлет вновь укорят себя за преступное бездействие:

Как все кругом меня изобличает

И вялую мою торопит месть!

<...>Вся земля пример;

Вот это войско, тяжкая громада,

Ведомая изящным, нежным принцем,

Чей дух, объятый дивным честолюбьем,

Смеется над невидимым исходом,

Обрекши то, что смертно и неверно,

Всему, что могут счастье, смерть, опасность,

Так, за скорлупку.

<...>

О мысль моя, отныне ты должна

Кровавой быть, иль прах тебе цена!

Прямо сказать, вся эта сцена с равниной и войском Фортинбраса кажется откровенно проходной. Все это вяло, апатично, сонно - неужели такое количество текста сделано Шекспиром только для того, чтобы мы лишний раз услышали, как Гамлет в очередной раз винит себя в бездействии?

Разумеется, нет. Вся эта сцена крайне важна и сделана Шекспиром совсем с другой целью. Войско Фортинбраса идет по равнине - его путь лежит через дорогу, по которой следует Гамлет. Значит, посыльный Гамлета, спешно покинувший замок и на несколько часов опередивший кортеж принца, пулей промчавшись по этой же дороге и успев отойти с нее в нужное место, или уже встретил или скоро обязательно встретит идущего на Польшу Фортинбраса - потому что именно от него, от своего двоюродного брата, Гамлет и ждет помощи!

Вот для чего эта сцена. Вот для чего это длительное и монотонное присутствие на заднем плане Фортинбраса.

Ведь Гамлет активно интересуется делами государства, об этом говорят хотя бы два таких косвенных факта, что он глубоко рассуждает о важности имиджа государя, а также сам пользуется любовью в народе. Поэтому Гамлет наверняка знал, что Фортинбрас пройдет через земли Дании - в этом не было никакого секрета: он присутствовал при том, когда король отправлял к Норвежцу послов с жалобой на Фортинбраса, значит, он мог поинтересоваться (и, без сомнений, сделал это!), чем кончилось дело, когда послы вернулись в Данию. Да и отчет Вольтиманда происходил в присутствии королевы - она также могла рассказать об этом принцу.

И тут мы с вами должны забежать намного вперед.

*

Все, кто читал пьесу, знают, что Гамлет удивительным образом спасся. Что судно датчан и двух дней не пробыло в море, как вдруг корабль неких разбойников напал на них - догнал их и взял на абордаж. Во время завязавшейся схватки принц, улучшив момент, перепрыгнул на разбойничий корабль, после чего абордаж был немедленно снят, и корабль пиратов взял курс к берегам Дании. А Розенкранц и Гильденстерн продолжили плыть в Англию, так как, помимо сопровождения туда Гамлета, король поручил им еще какую-то небольшую дипломатическую миссию, что и было, видимо, расценено ими как основное задание. При этом они не догадывались, что их там ждет смерть: Гамлет подменил приказ короля и скрепил письмо старой печаткой отца, перстнем ("Со мной была отцовская печатка, печати Датской точный образец").

В этой истории слишком ярким выглядит единственное несоответствие: почему, сразу же после того, как Гамлет перепрыгнул на пиратский корабль, стычка немедленно прекратилась, крючья сняли и судно датчан напрочь перестало интересовать разбойников?

Ответ один: эти якобы разбойники были посланы именно вслед за Гамлетом, чтобы спасти его. Недаром у них было более быстроходное судно, которое с легкостью догнало датчан! И когда Гамлет перескочил к этим "пиратам", их миссия на этом была закончена.

Кто же был спасителем принца? Ну конечно же Фортинбрас! Это к нему направил Гамлет гонца, который должен был, пройдя по равнине и опередив Гамлета, дождаться идущего на Польшу Фортинбраса и передать ему просьбу о помощи. Это и был план Гамлета!

О том, что спасителем принца является именно Фортинбрас, говорит еще и такой косвенный факт - то самое яркое несоответствие, которое и хотел выделить Шекспир: "разбойники" не тронули датчан, не отняли у них судно и даже не ограбили их. Почему? Да потому, что Фортинбрас дал слово не причинять датскому владыке вреда! А ведь даже Полоний не сомневался, что Фортинбрас свое слово держит.

*

Вернемся к текущим событиям пьесы. С того вечера, когда состоялось представленье, и с той ночи, когда принц был отправлен в Англию, прошло примерно пять дней. Такой вывод можно сделать из того, что Гамлет находился в море уже почти два дня, когда на них напали "разбойники", плюс еще два дня, чтобы вынуться в Данию. Также потребовалось некоторое время для того, чтобы по возвращении принца матрос доставил в Эльсинор три письма - к Горацио, королю и королеве. Возможно также, что Гамлет провел несколько приятных дней в гостях у этих учтивых "разбойников".

В любом случае прошло не больше недели, но этот срок достаточный, чтобы некий верный человек из дома Полония успел достичь границ Франции и рассказать Лаэрту о смерти отца, после чего Лаэрт спешно и при этом тайно возвращается в Данию.

Итак, сцена пятая приводит нас в залу, в которую входят королева, Горацио и первый дворянин. Сцена начинается с реплики Гертруды: "Я не хочу с ней говорить". Этот ответ королевы дворянину является продолжением их разговора, оставшегося за кадром: дворянин уговаривает королеву принять Офелию, но королева отказывается.

Столь категоричный отказ королевы очень важен Шекспиру - повторяю, сцена начинается именно с этой реплики. "Она упорствует, совсем безумна" - уговаривает дворянин. "Чего ей надо?" - холодно спрашивает королева. Да, все-таки Гертруда прекрасно поняла тот единственный намек, который содержали в себе скабрезности Гамлета! Офелия - любовница короля. Нет, она ни за что не примет Офелию.

Однако дворянин настаивает, и к нему подключается Горацио. Они оба уверяют Гертруду, что бред Офелии принимает угрожающий характер, что ее слова, конечно, пустяк, но дело в том, что "слушателей их бессвязный строй склоняет к размышленью; их толкуют и к собственным прилаживают мыслям".

Королева задумывается... "Пусть приходит", - говорит она. Да-да, думает королева, еще не хватало, чтобы об этом судачили в народе. Еще не хватало, чтобы этот болезненный бред перерос в иные, более опасные, сплетни! Тем более что с некоторых пор (а вернее, с момента того тяжелого разговора с сыном) совесть Гертруды переполнена чувством вины:

Моей больной душе, где грех живет,

Все кажется предвестьем злых невзгод;

Всего страшится тайная вина

И этим страхом изобличена.

Входит Офелия. С первого взгляда на нее становится ясно, что она действительно не в себе. И с первого же взгляда на нее сердце Гертруды смягчается, ей становится бесконечно жаль Офелию. Но Офелия не понимает этого; она поет песенки, в которых угадывается ее мысль об умершем отце. Она вспоминает про дочку хлебника, которая за жадность была превращена в сову, а ее дальнейшие слова похожи на некое затемненное философское рассуждение о том, какой результат она получила благодаря собственной жадности - той самой, исподволь расшевеленной в ней Полонием, которая и привела ее в постель короля: "Говорят, у совы отец был хлебник. Господи, мы знаем, кто мы такие, но не знаем, чем можем стать. Благослови бог вашу трапезу!"

Кстати, эту притчу и комментарий к ней она проговаривает сразу же после того, как вошедший король обращается к ней со словами: "Как поживаете, мое дитя?". И смысл этой притчи настолько прозрачен, что король спешит придать ей иной смысл: "Мысль об отце", - многозначительно говорит он. Но и на эти простые слова короля Офелия опять реагирует довольно опасно:

ОФЕЛИЯ: Пожалуйста, не будем говорить об этом; но если вас спросят, что это значит, вы скажите: (Поет.)

"Заутра Валентинов день,

И с утренним лучом

Я Валентиною твоей

Жду под твоим окном.

Он встал на зов, был вмиг готов,

Затворы с двери снял;

Впускал к себе он деву в дом,

Не деву отпускал".

Кстати, король появляется здесь довольно быстро. Да уж не сама ли Офелия явилась тому предлогом, не ее ли настойчивое желание свидеться с королевой, о котором стало известно королю?

Несмотря на опасный момент король на эту чрезвычайно содержательную песенку Офелии реагирует довольно уверенно: "О милая Офелия!" - восклицает он, якобы все более убеждаясь в ее безумии.

И тут следует весьма интересный ответ девушки: "Да, без всяких клятв, я сейчас кончу". И она поет еще одну песенку:

"Клянусь Христом, святым крестом.

Позор и срам, беда!

У всех мужчин конец один;

Иль нет у них стыда?

Ведь ты меня, пока не смял,

Хотел женой назвать!"

Он отвечает:

"И было б так, срази нас враг,

Не ляг ты ко мне в кровать".

Прямо скажем: содержание этих песенок кардинально поменялось с приходом короля! Естественно, королю ничего не остается делать, как нажимать на ее сумасшествие: "Давно ль она такая?"

И тут же следует еще один, очень важный, ответ девушки:

"Я надеюсь, что все будет хорошо. Надо быть терпеливыми; но я не могу не плакать, когда подумаю, что они положили его в холодную землю. Мой брат об этом узнает; и я вас благодарю за добрый совет. - Подайте мою карету! - Покойной ночи, сударыня; покойной ночи, дорогие сударыни; покойной ночи, покойной ночи".

Она уходит. Король просит Горацио присмотреть за ней: "Прошу тебя, следи за ней позорче". И Горацио также покидает залу.

*

А теперь попробуем понять: что же все-таки явилось действительной причиной умопомрачения Офелии?

Итак, благодаря тонким наущениям отца она соблазняется выгодами, которые сулит ей связь с королем, и становится любовницей Клавдия. О влиянии отца на ее решение говорит следующее. Офелия вспоминает притчу про дочь хлебника, превращенную за жадность в сову. Король поспешно комментирует: "Мысль об отце". В пограничном сознании Офелии мысль об отце мгновенно трансформируется в смысл еще одной песенки. Она говорит:

"Пожалуйста, не будем говорить об этом (то есть об отце. - НВЮ.); но если вас спросят, что это значит, вы скажите:

<...> Он встал на зов, был вмиг готов,

Затворы с двери снял;

Впускал к себе он деву в дом,

Не деву отпускал".

Таким образом, упоминание короля об отце автоматически вызвало в ее помутненном сознании сцену потери ею невинности. "О, милая Офелия!" - жалостливо восклицает король. На что девушка, услышав его, видимо, когда-то довольно частое к ней обращение, тут же реагирует: "Да, без всяких клятв, я сейчас кончу".

Эта фраза о клятвах, на первый взгляд, лишена смысла. Но только на первый. Голос короля, его мягкое обращение заставили помутненный разум Офелии вспомнить клятвы короля, которыми он некогда ее в чем-то уверял - в чем-то важном, ради чего Офелия и пошла на связь с ним. И которые король напрочь забыл - сразу же после того, как Полоний был убит Гамлетом.

Что же обещал ей король, в чем он ей клялся? Тут же последовавшая песенка Офелии дает нам ответ и на этот вопрос:

"... Ведь ты меня, пока не смял,

Хотел женой назвать!" -

Он отвечает:

"И было б так, срази нас враг,

Не ляг ты ко мне в кровать".

Выходит, что речь шла ни много ни мало о том, что Офелия может занять место Гертруды, стать королевой! И действительно, это единственное, что могло соблазнить очень богатую девушку из очень высокого рода. К такому же выводу наверняка пришла и Гертруда, когда догадалась, на что намекают скабрезности Гамлета на представлении.

Офелия действует довольно смело - ведь ее могущественный отец наверняка сумеет сделать так, что король сдержит данную ей клятву. Так она думает. Но вот Полоний внезапно умирает. И Офелия, которая к тому же оказывается еще и беременной от короля, остается без всякой поддержки. И с каждым днем, с каждым часом она все острее начинает осознавать весь ужас своего положения. Она бежит к королю, рассказывает ему о беременности и просит оказать ей помощь!

Но королю... больше не нужна Офелия - эта жалкая, беспомощная, беременная Офелия, от которой теперь приходится ждать одних неудобств. Ведь Полоний, единственный опасный свидетель его преступления, мертв и тайно похоронен. Значит, королю больше не за чем разыгрывать перед Офелией преданного возлюбленного. Скорее всего, король снисходительно советует Офелии обратиться за помощью... к брату. Уж он-то наверняка что-нибудь для нее сделает.

Вот почему в ответ на реплику короля ("Давно ль она такая?") Офелия говорит следующую фразу:

"Я надеюсь, что все будет хорошо. Надо быть терпеливыми; но я не могу не плакать, когда подумаю, что они положили его в холодную землю. Мой брат об этом узнает; и я вас благодарю за добрый совет..."

Эта фраза многослойна, она включает в себя сразу несколько отрывочных смыслов, переплетенных между собой:

1) "надо быть терпеливыми" - надо подождать, пока вернется Лаэрт;

2) "не могу не плакать, когда подумаю, что они положили его в холодную землю" - отец умер, что же теперь со мной будет!

3) "Мой брат об этом узнает" - да-да, он не оставит меня, и "я надеюсь, что все будет хорошо";

4) "и я вас благодарю за добрый совет" - это же вы, мой король, пожав плечами, посоветовали мне обратиться за помощью к брату.

Однако фраза Офелии "Мой брат об этом узнает" крайне не понравилась королю. Ведь Лаэрт уже здесь, в Дании! Он вернулся тайком, и это уже серьезный звонок, а что же будет, если из путаной речи Офелии он сумеет догадаться, что с ней произошло и кто виновник ее бесчестья?..

И последний вопрос в этой части: почему Полоний был похоронен тайно? Думаю, тайные похороны, т.е. похороны без подобающей пышности, были нужны королю для того, чтобы не раздувать ненужных политических слухов о Гамлете, не муссировать его участие в этой истории, что могло бы автоматически повлечь за собой воспоминание о многозначительной реакции короля на не менее многозначительное представление. Ведь в итоге скорая смерть Гамлета, которая должна была вот-вот последовать, могла бы породить довольно серьезные слухи об истиной причине гибели принца.

*

Не успел король подумать о Лаэрте, как он тут же появляется! Где-то в коридорах дворца слышится страшный шум; в залу вбегает второй дворянин с ужасным известием: "...молодой Лаэрт с толпой мятежной сметает стражу. Чернь идет за ним":

Они кричат: "Лаэрт король! Он избран!"

Взлетают шапки, руки, языки:

"Лаэрт, будь королем, Лаэрт король!"

Каким образом только-только вернувшийся из Франции Лаэрт мог поднять этот мятеж? Думается, все эти люди - некие дворяне и их слуги, чернь, - были заранее подготовлены Полонием - ведь он ждал с минуты на минуту, когда подверженный эмоциям Гамлет убьет короля, то есть совершит преступление государственной важности, что можно будет легко использовать против него. Вот тут-то и появится "группа поддержки", а также "общественное мнение", которое поможет королеве сделать "правильный" выбор.

"Назад, дрянные датские собаки!" - кричит королева (да, Гертруда не из трусливой породы!). Мятежники взламывают дверь, и входит вооруженный Лаэрт. В общем, для королевы это не менее трудный момент, чем для Клавдия. Если король будет свергнут - падет и она.

Лаэрт весьма грубо требует объяснить ему причины смерти отца и его тайных похорон. И тут королева дважды пытается что-то сказать - и дважды очень и очень быстро остановлена королем!

Уж не Гамлета ли она торопилась выгородить в глазах Лаэрта, стараясь успеть представить сына как сильно помутившегося в разуме человека?.. И король это моментально чувствует - и осекает ее. Ему-то как раз весьма выгодно перевести удар на отсутствующего принца.

Он так и не даст сказать ей ни одного слова и даже уведет Лаэрта в свои апартаменты. Но это будет чуть позже, а пока Лаэрт настроен весьма воинственно.

И все-таки похоже, что в этот решительный момент, даже имея за плечами фактор внезапности и мощную поддержку мятежников, Лаэрт говорит слишком красиво и слишком много для человека, который пришел получить трон. И король это великолепно чует! Лаэрт - далеко не та личность, которая способна на большие поступки. И король умело использует это в тонко выстроенном разговоре, так что за очень малое время Лаэрт сбивается со своей решительности и полностью теряет уверенность в себе.

В этот момент в залу входит Офелия. Она что-то бормочет и поет, она совсем не узнает брата. И ее появление - самый опасный момент для короля. Да и для королевы тоже. Вот почему на протяжении всего времени, что Офелия находится здесь, с ней говорит только Лаэрт, а Гертруда и Клавдий молчат - они боятся, что звук их голоса невольно спровоцирует Офелию на какие-нибудь не столь невинные песенки - как это уже случалось совсем недавно...

В итоге король уверяет усмирившегося Лаэрта, что его враги не здесь (а теперь уже в Англии), что у него будет возможность для отмщения, и уводит Лаэрта для более предметного разговора в другую комнату.

*

А пока шли переговоры с Лаэртом, в еще одной комнате замка мы видим Горацио: слуга докладывает ему, что некие матросы хотят говорить с ним и передать ему письмо. Горацио задумчиво произносит, что только один человек на свете мог написать ему - Гамлет. И это действительно пишет принц. И Шекспир в этом письме очень ярко и очень точно выделяет некий странный момент, о котором я уже говорила:

" ... Видя, что у нас слишком малый ход, мы поневоле облеклись храбростью, и во время схватки я перескочил к ним: в тот же миг они отвалили от нашего судна; таким образом, я один очутился у них в плену".

Это удивительное поведение разбойников моментально бросается в глаза, а значит, по замыслу автора, обязательно должно навести читателя на мысль, что вовсе не разбойники напали на датский корабль - что это была своевременная помощь Фортинбраса, с просьбой о которой Гамлетом и был спешно отправлен гонец, пока все во дворце были заняты поиском мертвого тела.

Так кто же был этим посланником принца? Совсем скоро я отвечу на этот вопрос.

Итак, Горацио идет с моряками к покоям короля. А в это время король рассказывает Лаэрту, что Гамлет грозил смертью самому Клавдию, но что никакие серьезные меры он был не в силах принять, так как этого не позволила бы королева, поскольку мать "живет его лишь взором", а сам Клавдий "так связан с нею жизнью и душой", что не может причинить королеве душевных страданий. И что еще одной, очень веской, причиной отсутствия должного наказания и тайных похорон Полония явилась народная любовь к Гамлету, что грозило вылиться в народные волнения.

И все-таки, говорит Лаэрт, моя месть настигнет принца. На что король с улыбкой отвечает:

Спи без тревог; мы не настолько тупы,

Чтобы, когда опасность нас хватает

За бороду, считать, что это вздор.

Ждать новостей недолго; твой отец

Был дорог мне; себе же всякий дорог;

И, я надеюсь, ты рассудишь сам...

Безмятежную речь короля прерывает слуга с донесением, что от Гамлета получены письма для короля и королевы, что эти письма принесли какие-то моряки, но самому слуге их отдал Клавдио (т.е. Горацио, младший Клавдий, сын короля, по наблюдению А.Н.Баркова).

Король потрясен. Его план сорван - Гамлет жив! Придя в себя, он придумывает план заговора, для чего осыпает Лаэрта всевозможными комплиментами, а заодно и подогревает в нем чувство мести. Итак, по возвращении принца будет устроен поединок; Гамлет, по мнению короля, "беспечный, великодушный, чуждый всяким козням, смотреть не станет шпаг", одна из которых будет затуплена - именно она и достанется принцу.

Для верности Лаэрт обещает смазать свой клинок ядом, который даже при легкой царапине вызывает скорую смерть. А если затея все-таки не удастся, добавляет король, то на этот случай будет приготовлен кубок с вином, в который Клавдий также подсыплет яд: разгоряченный поединком Гамлет захочет пить - вот этот кубок ему и подадут.

В этот момент за дверью раздается шум, и входит королева с сообщением, что Офелия утонула. Она пыталась у воды развесить на иве гирлянды из цветов, сук подломился, и она упала в поток. Сначала ее одежды держали ее на поверхности; она плыла и распевала свои незатейливые песенки. Но это продолжалось недолго - тяжелое платье быстро намокло и утащило ее под воду.

Потрясенный смертью своей безумной сестры Лаэрт на удивление немногословно объясняет, что хочет уйти. Король предлагает Гертруде следовать за Лаэртом:

Идем за ним, Гертруда.

С каким трудом я укротил в нем ярость!

Теперь, боюсь, она возникнет вновь.

Идем за ним.

Итак, король очень старается убедить Гертруду в том, что он не хочет Гамлету зла, что именно потому он очень-очень старался убедить Лаэрта не искать принца в Англии, которого был вынужден отослать из Дании в государственных интересах, и не мстить ему.

*

Альфред Барков утверждает, что Офелия утонула не по случайности, а что ее утопил Горацио. Доказательством Баркову служит тот факт, что король просил Горацио приглядеть за Офелией, а значит, по мнению Баркова, у Горацио была возможность, постоянно находясь рядом с девушкой, незаметно столкнуть ее в воду.

Однако Барков недоглядел следующие текстовые подробности:

1) Король просит Горацио приглядеть за Офелией только для одного - чтобы удалить Горацио из залы. Ведь Офелия в присутствии королевы пела песенки весьма сомнительного содержания, и король обеспокоен реакцией на них королевы. Ведь, учитывая тот факт, что она прекрасно слышала намеки Гамлета на представлении, эти песенки могли сильно усугубить подозрения Гертруды, которая в последние дни (сразу же после представления!) избегала общества Офелии и категорически не желала ее принимать.

Таким образом, королю было необходимо как можно быстрей остаться с королевой наедине и сгладить либо совсем устранить эффект от этих песенок - что он и постарался сделать.

Удалив Горацио, он для начала еще раз акцентировал удобную ему мысль о причинах помутнения разума Офелии: "Вот яд глубокой скорби; смерть отца - Его источник", а потом на всякий случай испугал королеву, довольно мрачно обрисовав нерадостные перспективы, которые угрожали спокойствию их обоих: "всполошен народ, гнилой и мутный в шепотах и в мыслях, Полониевой смертью; было глупо похоронить его тайком", а кроме того "Лаэрт из Франции вернулся тайно, живет сомненьем, кутается в тучи, а шептуны ему смущают слух тлетворною молвой про смерть отца". И в довершение картины посетовал, что все эти бедствия могут стоить ему жизни.

То есть налицо стандартный манипулятивный поведенческий набор.

2) Горацио не все время приглядывал за Офелией - он не был при ней неотлучно. Об этом говорят два факта. Когда в залу ворвался Лаэрт, позже туда же пришла и Офелия, но ни о каком присутствии Горацио речи нет. А когда Офелия ушла из залы, и король увел Лаэрта к себе, то Горацио в это время находился в своей комнате, и слуга доложил ему о матросах, принесших письмо от принца, - таким образом, Горацио опять не был при Офелии! А после того как он прочитал письмо, Горацио пошел с моряками к покоям короля и передал письма к королю в ведение слуги.

3) О том, что Горацио не убивал Офелию, говорит и такой факт: моряки, передавшие Горацио письма, все время были с ним рядом, ждали его. И Офелия была на этот момент жива, иначе бы весть о ее гибели уже дошла до королевы. А меж тем письмо королем получено, после этого он еще долго беседует с Лаэртом, обсуждая детали преступного заговора, и до визита к ним королевы еще достаточно далеко.

4) И еще один факт: в момент трагической гибели Офелии самого Горацио уже попросту не было в Эльсиноре! Потому что сразу же после того, как он прочел письмо Гамлета и передал другие письма слуге, он отправился с моряками за Гамлетом. Ведь принц прямо написал ему: "...отправляйся ко мне с такой же поспешностью, как если бы ты бежал от смерти".

И это были не пустые слова! Горацио опасался, что король, узнав о том, что его план сорван и принц все еще жив, опередит Горацио и отправит с моряками своих людей с целью убить Гамлета по дороге в Эльсинор. Вот почему Горацио не стал передавать письма сам, а поручил это королевскому слуге - он не стал терять ни минуты!

Но даже если, выйдя за ворота замка, он и видел Офелию у воды, то, чтобы ее убить, все-таки требовалось подгадать момент, а на это нужно немалое время. Не мог же Горацио, проходя мимо Офелии, склоненной над водой, и оценив ее положение как удобное для убийства, отлучиться от моряков на минуточку и столкнуть ее в воду на глазах у этих и прочих возможных свидетелей, а потом спокойно продолжить свой путь!

Сомневаюсь также, что Офелию убил король. Клавдий все время находится на глазах у читателей - это во-первых. А во-вторых, он бы вряд ли стал затевать убийство девушки после того, как вооруженный Лаэрт с отрядом мятежников ворвался к нему. Он бы поостерегся именно теперь вызывать у Лаэрта опасные подозрения на свой счет.

Скорее всего, смерть Офелии наступила в результате несчастного случая, либо в минуту полупросветления она действительно наложила на себя руки.

*

Утро следующего дня застает Гамлета и Горацио в окрестностях замка. Их путь лежит через кладбище. Они видят двух могильщиков, роющих яму; их занятные рассуждения забавляют принца, и друзья останавливаются невдалеке послушать беседу.

Второй могильщик отправляется в ближайший кабачок, а первый продолжает рыть яму и напевать веселую песню, попутно выбрасывая из могилы сначала один череп, а потом и второй. Что вызывает в Гамлете приступ философских рассуждений. Попутно он пытается выяснить, кому предназначена эта могила, но могильщик также не лишен философской жилки и пускается в отвлеченные рассуждения, нисколько не уступая принцу в остроумии, от чего Гамлет получает неподдельное удовольствие.

В этот момент он замечает короля и вместе с Горацио торопливо отходит в сторону. Появляется траурная процессия, сопровождаемая королевой, Лаэртом и свитой; Гамлет в недоумении - вряд ли это похороны Полония, прошло слишком много времени, да и не было бы причин для столь странных похорон:

... Кого хоронят?

И так не по обряду? Видно, тот,

Кого несут, отчаянной рукой

Сам жизнь свою разрушил; кто-то знатный.

Хоронят действительно не по обряду, и первая мысль, пришедшая Гамлету в голову - что хоронят самоубийцу. Однако Офелия не накладывала на себя руки - во всяком случае, так утверждали невольные свидетели ее гибели. Но, может быть, им только так показалось? Разберем подробней.

Чин погребения по настоятельной королевской просьбе был расширен насколько возможно, и все-таки скудость обряда бросается в глаза, а священники наотрез отказываются добавить в него что-либо. Уже то хорошо, что ее хоронят как девушку, а не как гулящую девку, утверждает священник!

Таким образом, сокращенный чин погребения говорит вовсе не о том, что он усечен по причине беременности Офелии, как утверждает А.Барков. Как раз наоборот: ее беременность вовсе не явилась серьезным препятствием для тех обрядов, которые положены невинным девушкам, эти обряды она получила от Церкви - об этом свидетельствуют слова священника:

Не будь устав преодолен столь властно,

Она ждала бы в несвятой земле

Трубы суда: взамен молитвословий,

Ей черепки кидали бы и камни;

А ей даны невестины венки,

И россыпи девических цветов,

И звон, и проводы.

Так что же все-таки мешает произвести захоронение по его полной церковной форме? Почему священник продолжает уверять, что "смерть ее темна"? Да потому, что как раз беременность Офелии и заставляет его сомневаться, что гибель ее была случайной! Доказательств самоубийства нет. Доказательств убийства - и подавно, иначе бы ничто не помешало похоронить ее по обряду и отпеть как невинно убиенную. Однако священник уверяет, что "мы осквернили бы святой обряд, спев реквием над ней, как над душою, отшедшей с миром". По мысли этого священника, Офелия все-таки могла покончить с собой именно по причине того, что была беременна, а любовник, видимо, не захотел вступить с ней в законный брак.

И его сомнения по этому поводу вполне уместны. Эти сомнения показаны Шекспиром очень ярко, и мы не можем отнестись к ним без должного внимания. Так что, вполне возможно, Офелия в момент некоторого просветления и впрямь наложила на себя руки, не справившись с тем психоэмоциональным грузом, под гнетом которого и повредилось ее сознание.

Вернемся к Гамлету. Итак, принц понятия не имеет, что хоронят именно Офелию. Он несколько раз задает этот вопрос вслух, но Горацио молчит. На этом основании А.Барков сделал вывод, что Горацио ведет себя крайне недружественно по отношению к принцу: он ведь якобы знает, что хоронят Офелию, но молчит! По версии Баркова, потому и молчит, что убил девушку. Но я уже привела доказательства того, что Горацио ее не убивал. А молчит Горацио потому, что и сам не имеет об этом никакого понятия: его не было в замке в момент гибели Офелии, ведь он торопился к высадившемуся в Дании Гамлету.

Да у Горацио и нет ни единого мотива для убийства! Ну что ему Офелия и что Офелия принцу? Горацио без памяти влюблен в Гамлета, он предан ему по гроб жизни. Вспомните хотя бы, как после представления все кинулись за королем, активно демонстрируя ему свою лояльность. И только один Горацио - только он один! - остался рядом с опальным Гамлетом.

Горацио верен Гамлету. Он действительно никому ни слова не произнес про явление Призрака - иначе об этом тотчас бы узнал Полоний. И Гамлет это сразу отметил.

Более того, Горацио был единственным, кому Гамлет доверил тайну, которую рассказал ему дух отца. Перед началом представления принц говорит Горацио: "Сегодня перед королем играют; одна из сцен напоминает то, что я тебе сказал про смерть отца" - после чего просит Горацио не сводить с короля глаз.

А позже, когда после всего случившегося на кладбище (о чем мы будем говорить ниже), они разговаривали уже в замке, Гамлет - ни минуты не сомневаясь! - отдал в руки Горацио важнейшую улику о государственной измене короля - его личный приказ ("Посланье вот; прочти в досужий час"), в котором содержалось требование к Английской Короне убить Гамлета без промедленья. А ведь эта улика могла бы без промедленья отправить на плаху самого Клавдия и мгновенно возвести Гамлета на трон (если бы было доказано соучастие королевы)!

И самое главное: несколько дней тому назад Гамлет доверил Горацио самое ценное, что у него было - свою собственную жизнь. И Горацио... спас жизнь Гамлету!

Потому что именно Горацио и есть тот таинственный посланник, который был отправлен Гамлетом к Фортинбрасу с просьбой о помощи! Именно Горацио подслушал разговор короля с Розенкранцем и Гильденстерном и успел вовремя предупредить Гамлета, перехватив его на подходе либо к покоям короля, либо к покоям королевы! Именно ради того, чтобы Горацио успел пройти невстреченным по той дороге, по которой должен был пройти Гамлет с сопровождением, и чтобы Горацио успел добежать до того пути, по которому должно было проследовать войско Фортинбраса, Гамлет и спрятал труп Полония, чтобы выиграть время!

Об этом неоспоримо свидетельствуют две вещи: важная фраза Гамлета в следующем контексте и реакция на нее самого Горацио - именно с этого Шекспир начинает новую сцену, а такой прием в этой пьесе еще никогда не был случайным:

ГАМЛЕТ: Об этом хватит; перейдем к другому;

Ты помнишь ли, как это было все?

ГОРАЦИО: Принц, как не помнить!

И действительно, как не помнить! Ведь, спасая Гамлета, Горацио и сам нешуточно рисковал своей собственной жизнью - как не помнить об этом! Расчет на Фортинбраса был верным, но крайне зыбким: он ведь мог задержаться и пройти позже; или поспешный выход Горацио мог вызвать подозрения у стражи; или король, случайно вспомнив про Горацио и не обнаружив его в замке, мог объявить тревогу - ведь король прекрасно догадывался об их отношениях!

Любая случайность могла уничтожить план принца, и эта же случайность могла стоить жизни и Горацио в том числе. Вот почему, получив от Гамлета письмо и прочитав в нем: "...отправляйся ко мне с такой же поспешностью, как если бы ты бежал от смерти" - Горацио не медлил ни секунды. Потому что несколько дней назад с точно такой же поспешностью он уже бежал из замка в погоне за Фортинбрасом - как если бы он бежал от смерти. Потому что на этот раз в заложниках у "Дионисия" оказалась жизнь "Финтия" - и теперь "Дамон" должен был успеть спасти ее.

И еще: что именно должен был знать Горацио, чтобы помнить, "как это было все?". Может быть, перехватив Фортинбраса, он кинулся к побережью и тайно наблюдал, как Гамлет садится на корабль?

Очень может быть. Потому что, задав этот вопрос и получив ответ ("Принц, как не помнить!"), Гамлет в своем рассказе - словно за ненадобностью, ведь Горацио и сам помнит! - совершенно пропускает момент отплытия и начинает с того, что, уже находясь на корабле, он не мог уснуть и, осторожно пробравшись в каюту Розенкранца и Гильденстерна, вытащил приказ короля, переписал его, поставил печать и подкинул обратно. А наутро и "случился этот бой".

*

А теперь возвратимся к сцене на кладбище. Гамлет видит похоронную процессию, но понятия не имеет, на чьи похороны он случайно попал; Горацио также со вчерашнего дня отсутствует и ничего не может сказать.

Они слышат, как Лаэрт беседует со священником, после чего, разозленный нежеланием последнего добавить что-нибудь к обряду, распоряжается опускать гроб и запальчиво говорит священнослужителю:

Слушай, черствый пастырь,

Моя сестра творца величить будет,

Когда ты в муке взвоешь.

Гамлет потрясен: "Как! Офелия?" Но что же, думает он, могло явиться причиной ее смерти?! Он видит, как королева бросает цветы в могилу: "Красивые - красивой. Спи, дитя! Я думала назвать тебя невесткой..." Он слышит, как Лаэрт громко призывает проклятья на голову того, по чьей вине Офелия лишилась разума, после чего просит не засыпать могилу, чтобы обнять сестру еще раз. И, соскочив в могилу, весьма пафосно восклицает:

Теперь засыпьте мертвую с живым

Так, чтобы выросла гора, превысив

И Пелион и синего Олимпа

Небесное чело.

А далее происходит нечто совершенно невероятное. Гамлет выходит вперед и с язвительными словами:

Кто тот, чье горе

Так выразительно; чья скорбь взывает

К блуждающим светилам, и они,

Остановясь, внимают с изумленьем?

Я, Гамлет Датчанин.

прыгает в могилу и устраивает отвратительную драку с Лаэртом - прямо на гробу несчастной Офелии! Их разнимают, но скандал продолжается. Гамлет заявляет, что любил Офелию, и что любовь к ней Лаэрта даже не может сравниться с его любовью, и что Гамлет "за это биться с ним готов, пока навек ресницы не сомкнутся"!

Гнев Гамлета выглядит настолько шокирующим, а причина, его породившая, хоть и высказана принцем, но высказана настолько туманно, что непонятна абсолютна никому. "За что же это, сын мой?" - спрашивает королева. И Гамлет снова отвечает не менее странно:

Ее любил я; сорок тысяч братьев

Всем множеством своей любви со мною

Не уравнялись бы. - Что для нее

Ты сделаешь?

Этот вопрос, это некорректное сравнение вкупе с безобразной дракой - все это дико и в лучшем случае непонятно. Чем мгновенно и воспользовался король: "Лаэрт, ведь он безумен", - как бы в мольбе взывает он к Лаэрту, пытаясь лишний раз убедить королеву в своей лояльности к принцу.

"Оставьте, ради бога!" - кричит королева. Но Гамлет еще распален:

Нет, покажи мне, что готов ты сделать:

Рыдать? Терзаться? Биться? Голодать?

Напиться уксусу? Съесть крокодила?

Я тоже. Ты пришел сюда, чтоб хныкать?

Чтоб мне назло в могилу соскочить?

Заройся с нею заживо, - я тоже.

<...>

Нет, если хочешь хвастать,

Я хвастаю не хуже.

"Это бред", - говорит королева. И это действительно похоже на бред, если только... здесь не скрыта Шекспиром иная причина. Наконец пришедший в себя Гамлет в последний раз обращается к Лаэрту:

Скажите, сударь.

Зачем вы так обходитесь со мной?

Я вас всегда любил.

После чего горько машет на все рукой и уходит. Но мы с вами останемся и разберем сцену подробней.

*

Так называемая "любовь" Гамлета к Офелии, накрепко пригвожденная к пьесе недавней фразой принца "Ее любил я" хотя и является обманной, однако крайне важна для Шекспира. Поскольку является мощным скрепляющим звеном в цепочке официальной фабулы пьесы. Эта фраза служит всего лишь яркой оберткой, добротной упаковкой для истинных событий, тайно происходящих за этим раскрашенным фасадом, ведомых уверенным пером мастера.

Смысл этих событий, полупрозрачных, едва прикрытых удобоваримой пустышкой, вряд ли бы понравился добродетельным святошам, только догадайся они, что их чистые, непорочные слезы падают на щедрую ниву "преступных", общественно-бесправных страстей. Что истинный смысл скрыт, как в могиле, в этой внешней фабуле. И что достаточно отбросить ее, как отбрасывает первый могильщик тот самый первый выкопанный им череп, как настоящая история тут же выскочит наружу насмешливой правдой, последней ухмылкой Йорика-Марло.

Именно фраза Гамлета "Ее любил я" и заставляет шекспироведов свято верить в то, что принц действительно любил Офелию. А все поведение Гамлета на кладбище с удовольствием списывается ими на его глубокое потрясение смертью девушки. Но так ли это на самом деле?

И что все-таки означают эти путаные объяснения принца, которые не способны понять даже действующие лица в пьесе? Этот факт усиленно демонстрирует нам Шекспир, тем самым обращая на них наше особое, пристальное, внимание.

Вспомним, что заставило принца выйти из укрытия. Фальшивые выражения скорби, насквозь искусственное проявление горя, которое ничтоже сумняшеся демонстрировал Лаэрт. Именно это и взбесило принца до крайности. Но почему до такой степени? Разве мало на свете ханжества и равнодушия к собственным сестрам?

Ипочему от безобразной драки его не остановило хотя бы элементарное уважение к смерти той, которую принц, по его признанию, "любил"? Почему он позволил себе это отвратительное выяснение отношений с ее братом, стоя буквально на крышке ее гроба?

И что вообще могли означать вот эти его слова: "Ты пришел сюда, чтоб ... мне назло в могилу соскочить?" И что он хотел сказать своим следующим упреком к Лаэрту: "Зачем вы так обходитесь со мной? Я вас всегда любил"?

Так почему же "назло"? И как "так" обходится с ним Лаэрт? Что имел в виду Гамлет? Какая ужасная мысль настолько завладела его сознанием, что от гнева он потерял контроль над собой?

Попробуем представить себе внутреннее состояние принца, предваряющее эту сцену. Только что благодаря верности Горацио и помощи Фортинбраса он избежал верной смерти. В его руках - подписанный бывшим любовником приказ о его казни. Кроме того, Клавдий совратил его мать, а потом с легкостью убил ее мужа. А совсем недавно король соблазнил и Офелию. И вот теперь, вернувшись в Данию, Гамлет застает ее похороны! И видит рядом с гробом Лаэрта с его фальшивыми, театрально-пафосными чувствами, из чего сразу становится ясно: Лаэрт нисколько не переживает за смерть сестры, он прекрасно себя чувствует - он любуется собой и своей красивой искусственной скорбью. А рядом с ним стоит король - убийца, соблазнитель его сестры.

Какой же вывод мог сделать из всего этого Гамлет? Только один: Офелию убил король, сделав вид, что она сама наложила на себя руки, а Лаэрт - это новый фаворит короля взамен убитой Офелии! Вот почему его нисколько не трогает гибель сестры, а его горе - это всего лишь пустой необходимый спектакль.

Так подумал Гамлет. Вот откуда этот его непонятный вопрос Лаэрту: "Зачем вы так обходитесь со мной?". И вот откуда это нелепое, казалось бы, предположение принца: "...мне назло в могилу соскочить?".

Ведь король уже знал к тому времени, что Гамлет все еще жив и скоро вернется. Стало быть, думает принц, поведение Лаэрта - это демонстрация всем окружающим (кто способен это понять и взять на заметку), что перед ними не кто иной, как новый, уверенный в себе любимчик, и что старый возлюбленный окончательно сброшен со счетов.

Именно эта мысль, а вовсе не любовь к Офелии, до крайности воздействовала на Гамлета, заставив его забыть все приличия разом. А Офелию он никогда не любил - иначе, внезапно увидев ее похороны, ничто не могло бы стать для него более важным, чем это. Ничьи фальшивые чувства не смогли бы занять столько места в сознании принца по сравнению с тем фактом, что его любимая мертва. Никакое ханжество в мире не смогло бы соперничать с его настоящей - и при этом столь внезапно обрушившейся на него - болью по мертвой возлюбленной.

Но, разумеется, он не мог публично заявить о причинах своего гнева. Вот откуда эта бессмыслица и нелепица в его поведении, которую никто не в силах понять и которая ввергает присутствующих в неподдельный шок. Но принцу не до присутствующих - он ничего и не собирается им объяснять, потому что уверен в главном: эти двое - король и его, как он думал, новый фаворит - прекрасно понимают его.

Таким образом, фраза Гамлета о его любви к Офелии - для самого Гамлета не более чем способ завуалировать истинную причину своего гнева, облечь ее в подобие некоторых приличий: дескать, его любовь настоящая, дескать, это и дает ему право возмутиться фальшивой любовью Лаэрта. (Точно такая же схема - сказать правду и тут же скрыть ее контекстом - употреблена им и в той сцене, где он называет короля "дорогая мать".)

Да и в последующем разговоре с Горацио ни о какой любви к Офелии даже и речи нет! Они спокойно уходят с кладбища, и Гамлет спокойно продолжает свой увлекательный рассказ о том, как он подменил письмо короля. Офелия, на могиле которой он только что яростно доказывал превосходство своей к ней любви, полностью забыта, а ее похороны будто и вовсе выветрились из его головы!

И только в самом конце своего рассказа о морских приключениях Гамлет вспоминает... о Лаэрте! Он высказывает сожаление, что в тот момент на кладбище "позабыл себя" и нехорошо отнесся к Лаэрту. "Но, право же, - торопливо пояснил Гамлет, - своим кичливым горем меня взбесил он".

Это объяснение выглядит не слишком убедительно - и возможно, Горацио прекрасно понял, чем именно Лаэрт взбесил принца, а может, и не догадался: ведь для того, чтобы это понять, Горацио должен был бы знать, какие отношения связывали принца и короля прежде. Однако он вряд ли об этом знает. Конечно, Гамлет доверяет Горацио все, даже всю жизнь. Вот только сомневаюсь, чтобы у него хватило глупости рассказать Горацио о том, что он любит вовсе не его, а убийцу своего отца...

Но даже если у Горацио и возникали сомнения на этот счет, то в конце концов главное для него заключалось в том, что Гамлет по-прежнему с ним, что он принадлежит только ему. Ведь он сам сказал об этом Горацио в той записке, которую принесли моряки: "Тот, о ком ты знаешь, что он твой, Гамлет"...

*

Пьеса подходит к концу. Ее финал - гибель Гамлета, смерть Гертруды, свершившееся наконец возмездие, восшествие на трон Фортинбраса - все это абсолютно органично и ничуть не нарушает ни одной из двух фабул. И все-таки у меня остался еще один, последний, вопрос.

Я уже говорила, что в пьесе всему есть логическая пара и что только двое стоят здесь особняком - Лаэрт и Озрик. Но это не так. Лаэрт и Озрик как раз сами и являются в отношении друг друга фабульными близнецами!

Меня всегда удивляло, зачем буквально под самый занавес Шекспир вводит еще одного персонажа. Возможно, литературоведы тотчас бы уверили нас, что молодой Озрик - олицетворение новой формации, грубо наступающей на пятки старым благородным принципам; что исключительно ради того, чтобы показать всю пустоту и никчемность этой новой формации, и представлен на страницах пьесы болтливый самовлюбленный пустозвон Озрик; что таким образом великий Шекспир одним махом объял всю драматичность смены поколений, глубинный конфликт отцов и детей, а также масштаб грядущей бездуховности и прочие ужасы.

Однако в хороших пьесах (и не только в них) все должно быть намного проще. И если автор преследует своей целью показать какой-нибудь общественный пласт, да еще с каких-нибудь нравоучительных позиций, то это плохая пьеса и отвратительный автор. Потому что настоящее искусство во всех своих проявлениях - это один и тот же совершенно простой рассказ про одного и того же человека со всеми его страстями и борениями, подвигами и подлостями, любовью и страхом.

Так зачем же здесь Озрик? А он здесь затем, что когда в сцене на кладбище Гамлет увидел ханжескую, фальшивую скорбь Лаэрта, то своим острым драматургическим чутьем он тут же заподозрил Лаэрта в том, что это не просто так - что, видимо, Клавдий убил Офелию, а Лаэрт с легкостью закрыл на это глаза, потому что взамен ему обещаны некие королевские блага, и стало быть, именно Лаэрт - новый фаворит короля.

Так подумал Гамлет. И это могло бы оказаться правдой, если бы не одно обстоятельство. Дело в том, что Лаэрту не было никакого смысла идти в любовники к королю: их общий злодейский план и без того сулил Лаэрту достаточно выгод, да таких, что их предвкушение свело все его горе от смерти сестры буквально к нулю.

И все-таки Гамлет не так уж и ошибся. А Шекспир - наделив Гамлета откровенно диссонансным поведением и репликами, которые активно подаются Шекспиром как странные и непонятные всем персонажам без исключения, - сделал все, чтобы привлечь к этому наше внимание. Потому что новый фаворит короля уже действительно существует!

В понимании Клавдия, с Гамлетом покончено навсегда, а беременная Офелия с кучей возникших проблем и оставшаяся без поддержки могущественного Полония больше не представляет для него никакого интереса. Однако порочная натура, вкусив греха прелюбодеяния, требует развлечений. И на сцене появляется Озрик!

В модных одеждах, с цветистым слогом, обожающий тряпки и шмотки, неумный, вертлявый, но молодой и готовый на все - вот он, новый сожитель короля.

Озрик появляется сразу же после рассказа Гамлета о том, как он спасся, и данный факт драматургически далеко не случаен: Озрик - последыш Гамлета, он занял его место в постели короля, и именно его приводит Шекспир за Гамлетом, чтобы сообщить о готовящемся поединке, на котором принца, по замыслу короля, ждет-таки верная смерть.

Таким образом, чутье не подвело принца, а его ошибка заключалась всего лишь в том, что он неправильно определил объект: новый любовник короля - не Лаэрт, а молодой Озрик.

*

Пьеса подходит к концу. Уже совсем скоро вернется из похода на Польшу Фортинбрас и объявит себя наследником опустевшего трона. Так о чем же она была, эта странная пьеса, написанная странным автором, над загадками которых билось не одно поколение исследователей?

Конечно же о любви. Совсем не о ревности, подлости или доблести - всего лишь составных этого чувства. А о любви в целом, о настоящей любви со всеми ее жестокостями, болезнями, правдой и ложью, счастьем и смертью - едиными для всех, в какие бы цвета ни были раскрашены ее герои. И только строжайшая цензура и нешуточная угроза немедленной физической расправы не позволили Шекспиру (Марло?) сказать об этой любви прямо. Изображение любви двух гомосексуалистов (один из которых и вовсе король!) могло стоить автору жизни. Недаром Шекспир вкладывает в уста умирающему Гамлету еще одну, теперь уже действительно последнюю, странную фразу:

... Вам, трепетным и бледным,

Безмолвно созерцающим игру,

Когда б я мог (но смерть, свирепый страж,

Хватает быстро), о, я рассказал бы...

Так какую же игру мы безмолвно созерцали все это время? Игру двух фабул. Игру в поддавки, когда на потребу общественным нормам ходячей морали представлено одно, а внутри сокрыто совершенно иное.

На что намекал Шекспир, говоря устами героя: "Когда б я мог ... о, я рассказал бы..."? У не о том ли самом, о чем рассказать запрещал Шекспиру вовсе не стыд и не приступ дешевого морализаторства, а вполне серьезная причина: дыхание в затылок смерти - "свирепого стража" на границе общественных догм, который "хватает быстро" именно тех, кто как раз и рассказывает о подобных вещах в своих возмутительных пьесах...

Вот почему умирающий Гамлет просит Горацио, передав Фортинбрасу свой голос в его избрание, обязательно раскрыть причину всех произошедших событий, но... не более того:

Избрание падет на Фортинбраса;

Мой голос умирающий - ему;

Так ты ему скажи и всех событий

Открой причину. Дальше - тишина.

Мне странно читать, что, например, А.Аникст, анализируя пьесу Шекспира, на полном серьезе мог некогда сочинить вот такие слова: "Его герои - нормальные мужчины и женщины, в жизни которых половое влечение занимает подобающее ему место, но никогда не исчерпывает и не покрывает всего характера и мотивов поведения. В частности, осуждение Гамлетом матери обусловлено именно тем, что чисто физическое влечение заставило Гертруду забыть о высоком чувстве любви, связывавшем ее с покойным королем".

Мне странно, что кто-то и сегодня может на том же полном серьезе предполагать, что Гамлет думает о самоубийстве только потому, что его мать забыла о "высоком чувстве любви"!

Мне дико слышать, как единым махом отметается вся могучая, вся грозная сила того самого "полового влечения", которое не просто обязательно занимает здесь, как и вообще в жизни, "подобающее ему место", замечательным образом покрывая "весь характер и мотивы поведения" человека, но при неблагоприятных обстоятельствах еще и способно напрямую уничтожить все мотивы и смести все характеры до основания!

И достаточно хотя бы на время войти в эту страсть, как она больше не оставит тебя до тех пор, пока не заставит испытать на собственной шкуре всю пагубу, весь ужас и бред этого по-медицински скромно обозначенного Аникстом "полового влечения".

Как странно... Ведь уже есть, казалось бы, все: убийство отца, позор матери, отнятый трон, дикая ревность, безумная ярость, покушение на жизнь самого Гамлета! Но Клавдий жив... Он жив до последней минуты, хотя вся общественность давно вопиет и требует наказать злодея. Так почему?!

Нет, не отсутствие воли, не депрессия, не шаткий Эдипов комплекс (для доказательства которого потребовалось бы дать королеве в пьесе несравнимо больше места и действий) и уж тем более не какие-то там отвлеченные гуманистические принципы мешают Гамлету совершить абсолютно законное возмездие. Просто он любит Клавдия. Он его жаждет. Он его хочет. И ничего не может поделать с этой кошмарной постыдной страстью.

Любовь принца к убийце отца - этот его нравственный позор, стыд его совести - обладает вполне понятными, узнаваемыми, общечеловеческими чертами. Потому что и сам принц - не более чем человек и тем бесконечно интересен. Он часто предвзят и вспыльчив, раним и одновременно жесток. Но при этом способен признать свою неправоту - редкое качество для принцев. Он умен и талантлив и запросто использует эти качества себе во благо. Он наивен и одновременно хитер. Он совершенно не любит Горацио и постоянно врет ему, что любит. И при этом действительно способен быть верным своей любви до конца. Он готов изничтожить Гертруду ради собственной ревности, но при этом сам, как малый ребенок, так остро нуждается в материнской любви, так страшно болен ее предполагаемым отсутствием, что сердце Гертруды разрывается от внезапно представшей перед ней картиной ужасающего внутреннего одиночества, вызвавшего невыносимо острую жалость к своему страдающему дитя. Его слова о материнском предательстве раскалывают ей душу - она даже не может продышать эти слова! Отныне она делает все, чтобы помочь Гамлету, чтобы ее сын беспрестанно чувствовал ее искреннюю любовь.

Именно эта любовь Гертруды к своему сыну - запоздалая, не успевшая сбыться - становится последним и самым трагическим аккордом повествования.

Вот Гамлет выходит на поединок с Лаэртом... Принц не так искусен в фехтовании, как Лаэрт, он признает это сам. А кроме того, он и физически слабее Лаэрта (и это еще одна вполне человеческая черта принца) - об этом говорит тот факт, что во время драки на кладбище Лаэрт схватил принца за горло, и тот не смог разжать его руки.

И королева старается не просто поддержать сына, не просто подбодрить его, но всем своим поведением она ужасно хочет показать ему, что она с ним, что она ему рада, что он больше никогда не будет одинок, потому что у него есть мать, которая любит его!

Вот она обеспокоена тем, что на его лице выступила испарина, что ему тяжело, ведь "он тучен и одышлив". И она заботливо обращается к сыну: "Вот, Гамлет, мой платок; лоб оботри". Она сама так счастлива его присутствием и так хочет показать ему это, что громко объявляет: "За твой успех пьет королева, Гамлет".

Клавдий пытается остановить ее: "Не пей, Гертруда!". Но королева не понимает - вернее, понимает по-своему. С некоторых пор она не слишком-то доверяет королю, а потому думает, что Клавдию просто крайне неприятно то внешнее предпочтение, которое она выказывает сейчас сыну. И она довольно резко отвечает ему: "Мне хочется; простите, сударь".

И, сделав глоток из кубка, снова заботливо зовет сына: "Приди, я оботру тебе лицо". Ей так хочется прикоснуться к своему ребенку, приласкать его, показать ему всю нежность, которая переполняет ее!

Но Гамлет... не подходит к ней. Он дважды избегает ее. Хотя, конечно, он слышит ее неподдельно ласковый голос, он чувствует всю искренность, исходящую от нее, но, как малый ребенок, не умеющий выделить главное, он слишком увлечен поединком. Он, конечно, чувствует, как безмерно важен сейчас для самой матери ее зов, но для него-то сейчас важнее забава: ведь он набирает очки! у него получается! он почти побеждает Лаэрта! Нет-нет, он подойдет к матери позже.

Однако это самое "позже" уже больше никогда для них не наступит...

Лаэрт ранит принца, происходит случайный обмен шпагами, и отравленное лезвие также пронзает Лаэрта. Король требует разнять их, но Гамлет, вошедший в азарт, настаивает на продолжении поединка. В этот момент умирающая королева падает.

Гамлет крайне встревожен здоровьем матери, однако дурно становится и ему самому, так что он даже не в силах сразу отреагировать на крик Озрика: "Помогите королеве!". На его нехорошее состояние обращает внимание Горацио: отметив, что Гамлет и Лаэрт в крови, он вдруг замечает, что с принцем что-то неладно - "В чем дело, принц?".

Но Гамлет ничего не отвечает Горацио - он смотрит на мать, только она тревожит его сейчас! И, мало-мальски справившись с приступом дурноты, он тут же спрашивает: "Что с королевой?"

"Видя кровь, она лишилась чувств", - мгновенно лжет король.

И от этих слов в уже мутнеющем от яда мозгу королевы, как подбитая птица, затрепетала последняя мысль: сын в опасности! Ведь он не знает, что вино отравлено, она должна спасти сына! И бледная, уже умирающая Гертруда, невероятным усилием воли приоткрыв глаза, еле слышно - поэтому трижды! - произносит одно и то же слово:

Нет, нет, питье, питье, -

О Гамлет мой, - питье! Я отравилась.

И эта титаническая попытка спасти сыну жизнь отнимает у нее последние секунды ее собственной жизни. После чего эта удивительная женщина умирает.

Удивительная, говорю я, и это действительно так. Ее характер насыщен страстями и волей, жертвенностью и добротой. Она холодно закрывает глаза на убийство своего мужа, безоглядно отдавшись увлечению Клавдием - и ни стыд, ни возможный позор, ни сплетни о наклонностях любовника не останавливают ее. Она абсолютно спокойно реагирует на представление, сдабривая происходящее практичной до цинизма репликой. Она ни словом не выдает своей ревности к Офелии. И при этом обидчиво неумолима в своем высокомерном решении больше не принимать эту зарвавшуюся девицу.

Она способна без жалких оправданий заглянуть в нутро своей души. Она смело противостоит взбунтовавшейся черни, этим "датским собакам", позволившим себе поднять голос на своих королей.

Огромная жалость к Офелии перекрывает в ней обиду, а гибель девушки рождает в сердце Гертруды глубокое сочувствие - слова, которыми королева сопровождает ее гроб, непритворно теплы.

Эмоционально насыщенный разговор с сыном разрывает ей душу; материнская любовь - безусловная, все приемлющая, не требующая объяснений - вспыхивает в ней неукротимым огнем. Это понимает даже король, недаром он то и дело старается подчеркнуть перед ней свою лояльность к Гамлету - лояльность, которой королева больше не верит, ибо с некоторых пор она, как тигрица, готова немедленно кинуться на защиту своего детеныша!

На поединке она всячески демонстрирует свою любовь к вернувшемуся сыну - и, кроме собственно проявления любви, это еще звучит и как глухая угроза королю. Она не случайно так холодно пресекает Клавдия, когда тот пытался остановить ее с кубком - она расценила это как его неудовольствие тем, что его супруга этим жестом столь явно демонстрирует значимость принца. И ее холодный тон однозначно говорит о том, что отныне компромиссов не будет.

Некогда присутствующая в ней похоть, карту которой однажды столь успешно разыграл Клавдий, вся мощная сексуальная составляющая ее натуры, как раз и позволившая ей когда-то молчаливо согласиться на убийство мужа, ныне буквально сметена в ней звериной силой материнской любви.

"О злодеянье! - кричит чрезвычайно испуганный за мать Гамлет. - Закройте двери! Предательство! Сыскать!" В этот момент силы покидают Лаэрта, он падает. Предательство здесь, говорит Лаэрт, ты убит, Гамлет, и ничто не сможет тебя спасти - "ты не хранишь и получаса жизни":

Предательский снаряд - в твоей руке,

Наточен и отравлен; гнусным ковом

Сражен я сам; смотри, вот я лежу,

Чтобы не встать; погибла мать твоя;

Я не могу... Король... король виновен.

Страшная душевная боль за мать, которая еще несколько минут назад была жива и так искренне, с таким открытым сердцем пыталась показать ему, как она его любит, и неловкую, радостную любовь которой он так непростительно, так ненужно отверг, напрочь уничтожает в нем жестокую страсть к предателю и негодяю. "Клинок отравлен тоже! - Ну, так за дело, яд!" - и с этими словами он пронзает короля отравленным клинком.

На помощь, кричит король, "друзья, на помощь! Я ведь только ранен"! Но Гамлет, ужаленный в сердце своей последней, невольной, горькой виной перед матерью, которая бы ни за что не погибла, не будь он одержим своей отвратительной страстью, и преисполнившись от этой жестокой мысли невероятной, предсмертной, уже нечеловеческой силы, бросает рапиру (хотя мог бы еще раз ударить клинком, это было бы легче!) и, схватив короля и обездвижив его, вливает ему в горло отравленное вино:

Вот, блудодей, убийца окаянный,

Пей свой напиток! Вот тебе твой жемчуг!

Ступай за матерью моей!

Король умирает. Лаэрт просит у принца прощенья и сам, в свою очередь, прощает ему убийство отца. "Будь чист пред небом! - говорит Гамлет, глядя на почившего Лаэрта. - За тобой иду я". "Я гибну, друг", - обращается принц к Горацио. После чего прощается с матерью: "Прощайте, королева злосчастная!" Увы, к сожалению, именно так - слишком злым обернулось для нее ее недоброе счастье.

Я гибну, друг. - Прощайте, королева

Злосчастная! - Вам, трепетным и бледным,

Безмолвно созерцающим игру,

Когда б я мог (но смерть, свирепый страж,

Хватает быстро), о, я рассказал бы... -

Но все равно, - Горацио, я гибну;

Ты жив; поведай правду обо мне

Неутоленным.

Да, теперь уже все равно. Теперь уже мы сами, вернее неутоленные из нас - неутоленные этой внешней канвой, этой общественно приличной официальной версией - догадаемся, какая же все-таки правда так и осталась за кадром, о чем он мог бы рассказать нам, если бы не смерть.

И вот уже вдали слышится марш - Фортинбрас возвращается из Польши и салютует в честь встретившихся английских послов. Гамлет называет его наследником; он просит Горацио передать это своему двоюродному брату и рассказать ему обо всем:

Избрание падет на Фортинбраса;

Мой голос умирающий - ему;

Так ты ему скажи и всех событий

Открой причину. Дальше - тишина.

Тишина - дальше тишина. Дальше то, о чем он так никому и не сказал, о чем так никто не узнал и не догадался, даже Горацио. То, с чем душа Гамлета теперь уже навсегда пребудет один на один - с грехом его постыдной страсти к мерзавцу и подлецу, обернувшейся мучительным борением духа и сгинувшей без следа с последним вдохом Гертруды.

Ни слова о короле не произносит умирающий Гамлет...

май - 22 сентября 2004 г.