г) господствующий образ

г) господствующий образ

Четвертая разновидность авторского образа отличается от трех других тем, что этот образ раскрывается не непосредственно в событийном ряду, а автономно. Явления внешнего мира изображаются тогда и в той мере, когда и как они воздействуют на внутренний, душевный мир дневниковеда. По отношению к элиминированному образу господствующий представляет противоположный полюс. Если первый актуально (грамматически) не присутствует в тексте записи, то второй, напротив, вытесняет события и замещает их своей персоной. Событийность для такого автора ассоциируется с фактами внутренней жизни.

Казалось бы, господствующий образ в такой ситуации должен раскрываться всесторонне. Однако это не так. В таком образе отсутствуют или крайне ограничены рефлексы – отражения свойств личности автора в его связях с внешним миром. Ведь духовный мир личности – это еще не вся личность. В дневниках данной группы внутреннее усиливается за счет ослабления внешнего, без которого образ обедняется.

Другой особенностью господствующего образа является его крайняя субъективность. Автор оценивает себя сам, не привлекая мнения других людей. При этом иногда самооценка сводится к набору исключительно негативных суждений (Чайковский, Л. Толстой).

Вместе с тем в данной разновидности образа полнее раскрываются взгляды автора на различные жизненные проблемы, вопросы духовного и общественного порядка. Строй мыслей автора преобладает над сферой дел.

Образ автора в дневниках Н.И. Тургенева раскрывается параллельно формированию его характера. Декабрист использует сложную методику ведения, разнося по разным тетрадям записи разного содержания. От этого образ автора, на первый взгляд, кажется фрагментарным. Но через все дневники проводится единый принцип – описание состояния душевного мира. Тургенев очень скупо говорит об учении в Геттингене, службе в Петербурге, передает впечатления от увиденных достопримечательностей вместо их подробного описания. Образ автора заслоняет собой внешние события. Все это Тургенев объясняет своей принципиальной позицией в отношении сущности душевной жизни: «<...> Между прочим, думал я, что удовольствие и утешение должно мне искать в самом себе, что напрасно буду я искать в свете того друга, какого я хочу. Горькая мысль, но справедливая и необходимая. Конечно, она влечет за собой некоторый род эгоизма. Это противно мне, но что делать? Надобно жить с людьми, видеться с ними, веселиться, но утешение должно искать в своем сердце и книгах <...>»[202].

В дневнике А.И. Герцена внешние события вытеснены еще в большей степени, чем у Тургенева. Его образ раскрывается в идейном и семейном планах. Писатель отдает предпочтение временно?й самохарактеристике. Обращаясь памятью к прошлому, он анализирует процесс своего духовного роста, интимные чувства и формы взаимоотношений с социумом. Признавая ограниченность своего социального опыта, Герцен сосредоточивается на внутренней работе и стремится полнее показать ее в дневнике: «Ничего не делаю, а внутри сделалось и делается много»[203].

Герцен подбирает события для записи так, что они рассматриваются в их идейной части с точки зрения политического, исторического или этического интереса к ним со стороны автора. Приблизительно так же изображаются и факты семейной жизни. Свой образ Герцен раскрывает через интерпретацию существенных для него событий. Поэтому доминантой образа становится мысль, идея: «<...> Сфера идей не зависит от случайности, и исключительное погружение в частности гибельно <...>»[204].

В противоположность Герцену, А.В. Марков-Виноградский раскрывает свой образ через строй чувств и эмоций: «Кто живет постоянно под влиянием сухой логики без участия сердца <...> тот может дойти до больших ошибок <...>»[205]. Страницы его летописи пестрят восклицаниями, обращениями, риторическими вопросами. Жизненные перипетии, образы других людей, произведения литературы и живописи автор также стремится отобразить с эмоционально-чувствительной точки зрения. Сентиментальность как преобладающая черта характера положена в основу и самохарактеристики автора: «При первой встрече с человеком я бываю очень молчалив: не нахожу мыслей в голове, не знаю, как заговорить <...> Я говорю, когда воодушевляюсь и когда знаю, что меня поймут <...>»; «Много, много чудных воспоминаний томится в моей душе теперь... Но можно ли выразить все очарование происшедшего блаженства?? Не сильны вы, холодные буквы!»[206].

Односторонность в раскрытии собственного образа распространяется и на отбор материала для записи: Марков-Виноградский воспроизводит в дневнике только то, что способно вызвать возвышенные эмоции в его душе. Его эмоциональность служит своеобразным камертоном при отборе жизненных фактов и их интерпретации.

Подобная односторонность в известной степени свойственна и образу Л. Толстого. Господствующей тенденцией в его самооценке является критика. В дневниках 1840 – 1850-х годов она звучит в рамках плана самоусовершенствования, начиная с 1880-х годов – с позиций религиозно-нравственного учения писателя. Однако разница в соотношении жизненного материала и самооценки на разных этапах ведения дневника была значительной. Конец 1850-х – начало 1860-х годов, а также 1880-е годы – время интенсивного введения Толстым в дневник внешнего жизненного фона, на котором разворачивается его внутренняя драма. Здесь образ раскрывается не автономно, а в разнообразных связях с миром. Параллельно дневнику писатель ведет записные книжки, в которых образ автора раскрывается до его глубинных оснований. Такая методика была вызвана неудовлетворенностью Толстого в отображении в дневнике внешней событийности. В процессе духовного развития (и невротического заболевания в том числе) главными событиями для него становятся факты внутренней жизни. Поэтому авторский образ раскрывается исключительно как образ духовный. Толстой стремится распространить феномены душевной жизни на явления физического мира: «<24.03.1900 г.> Стремление к единению, к освобождению от отделения <от мира>: любовь расширяет материально-пространственные пределы; деятельность ума уничтожает пределы движения, временные»[207].

Итак, образный мир дневникового жанра представляет собой сложную систему. Помимо композиционного решения на специфику образной группы влияют и другие факторы: функциональность, типология, творческий метод автора, которые будут рассмотрены ниже. Образ человека как одна из основных смысловых единиц дневника наряду с элементами его структуры не был статичным, но постоянно эволюционировал. Однако эволюцию в данном случае нельзя понимать как обогащение, кумулятивное приращение новых элементов, штрихов, деталей. Развитие дневникового образа шло не только поступательно, но и отчасти регрессивно: ряд его элементов утрачивал свою значимость или вовсе исчезал. На рубеже XIX – XX вв. имело место обеднение образа как за счет его структурных элементов (утрата целостности), так и в смысле его эстетической наполненности (девальвирующая тенденция). Такое развитие шло параллельно процессам в художественной прозе с ее тенденцией к утрате эпической масштабности, сегментации жизни и предпочтению к малым жанрам. В основе обоих явлений лежали социально-исторические причины, воздействие которых в равной мере испытывали на себе как профессиональные литераторы, так и дневниковеды.