АНДРЕЕВ Леонид Николаевич 9(21).VIII.1871, Орел — 12.IX.1919, дер. Нейвала, близ Териоки, Финляндия

АНДРЕЕВ

Леонид Николаевич

9(21).VIII.1871, Орел — 12.IX.1919, дер. Нейвала, близ Териоки, Финляндия

Большая советская энциклопедия (БСЭ) в 1950 году так представляла Леонида Андреева: «Развивая традиции Достоевского, Андреев как писатель шел к изображению патологической психологии, инстинктов и раздвоения сознания. Для драматургии Андреева характерны крайний схематизм, трескучая риторика, фантастика кошмаров и ужасов… Типичный представитель реакционно-идеалистической упадочной литературы».

Вот так, наотмашь! Советскому читателю, мол, Леонид Андреев и вовсе не нужен. «Упадочная литература». Правда, позднее все ярлыки с Андреева сняли и именовали его просто: русский писатель.

Так в чем «упадочность»? Корней Чуковский вспоминает, как Леонид Андреев любил закатывать монологи о смерти: «То была его любимая тема. Слово „Смерть“ он произносил особенно — очень выпукло и чувственно: смерть, как некоторые сластолюбцы — слово „женщина“. Тут у Андреева был великий талант: он умел бояться смерти, как никто. Тут было истинное его призвание: испытывать смертельный, отчаянный ужас. Этот ужас чувствуется во всех его книгах…»

Лев Толстой добродушно-насмешливо говорил про Леонида Андреева: «Он пугает, а мне не страшно».

Иннокентий Анненский в «Книге отражений» отмечал: «Русский писатель, если только тянет его к себе бездна души, не может более уйти от обаяния карамазовщины…» И далее Анненский писал: «У Леонида Андреева нет анализов. Его мысли, как больные сны, выпуклы: иногда они даже давят, принимая вид физической работы…»

Сам Леонид Андреев признавался: «Пишу я трудно. Перья кажутся мне неудобными, процесс письма — слишком медленным… мысли у меня мечутся точно галки на пожаре, я скоро устаю ловить их и строить в необходимый порядок…»

И тем не менее, по мнению Бориса Зайцева, «Леонид Андреев как-то сразу поразил, вызвал восторг и раздражение… Его имя летело по России. Слава сразу открылась ему. Но и сослужила плохую службу: вывела на базар, всячески стала трепать, язвить и отравлять».

Еще в гимназии Андреев искал ответ на вопрос о смысле человеческого бытия, читал книги по философии, социологии, этике, психологии, был увлечен Шопенгауэром. А в 17 лет, чтобы «испытать судьбу», лег между рельсами под проходивший поезд. Первое литературное произведение Леонида Андреева — рассказ «В холоде и золоте» — о буднях голодного студента. Собственные студенческие годы писатель ознаменовал двумя попытками самоубийства. Его психика была весьма ранима и отзывчива на чужую боль.

Получив юридическое образование, Леонид Андреев выступал в качестве защитника, затем, в ноябре 1897 года, был приглашен на должность судебного репортера в «Московский вестник», с той поры он — профессиональный литератор. Меньше всего он являлся бытописателем, его интересовали главным образом психологические проблемы, психология личности. В дальнейшем Андреев познакомился с Горьким, который считал Андреева «человеком редкой оригинальности, редкого таланта и достаточно мужественным в поисках истины». В 1901 году на средства Горького была выпущена первая книга Андреева «Рассказы».

Богоборческая повесть «Жизнь Василия Фивейского» (1904) явилась крупным литературным событием. В ней Леонид Андреев противопоставляет «правде факта» эмоциональный «образ факта», то есть фантазию ставит выше жизненной реальности.

Короткое сближение с большевиками дало обратный эффект: Леонид Андреев стал ненавидеть насилие. Но и самодержавие вызывало у писателя отвращение. В 1907 году он заканчивает драму «Жизнь человека» — некую театральную аллегорию всех этапов человеческой жизни, от рождения до смерти. Она была поставлена в Художественном театре в декабре 1907 года Станиславским. 2 октября 1909 года состоялась премьера другой философской драмы Андреева «Анатэма», главную роль в которой блистательно исполнил Василий Качалов. Спектакль был с интересом принят московской публикой (в Петербурге «Анатэма» провалилась). Андреевская идея, что над всем господствует власть Рока, не всем, естественно, пришлась по душе.

Среди других мировоззренческих произведений Леонида Андреева следует упомянуть «Красный смех» (1904), «Елеазар» (1906), «Иуда Искариот и другие» (1907), «Царь Голод» (1908), «Сашка Жегулев» (1911). Вот как, кстати, начинается последний роман: «Жаждет любовь упоения, ищут слезы ответных слез. И когда тоскует душа великого народа, — мятется тогда вся жизнь, трепещет всякий дух живой, и чистые сердцем идут на заклание…»

В начале XX века Леонид Андреев — один из наиболее популярных авторов. Каждое его новое произведение обсуждается критикой, часто вызывая острые дискуссии. Кому-то писатель казался неубедительным и вызывал отторжение. Кому-то он очень нравился и вызывал даже восторг. В «Силуэтах русских писателей» критик Юлий Айхенвальд посчитал Леонида Андреева «самым необязательным и неубедительным из беллетристов». И дал окончательную оценку: «Виртуоз околесицы, мастер неправдоподобия». Александр Блок, напротив, прочитав рассказ «Тьма», обратился к Леониду Андрееву со словами: «„Тьма“ — самая глубокая, самая всеобъемлющая, самая гениальная из всего, что вы написали!»

Похвала Блока пришлась на время расхождения Леонида Андреева с символистами. Писатель оказался чужим в их лагере. Дмитрий Мережковский отмечал, что «мистика Достоевского по сравнению с мистикой Андреева — солнечная система Коперника по сравнению с календарем». Разошелся Леонид Андреев и с реалистами. Жизнь, по Андрееву, — это хаотический и иррациональный поток бытия, в котором человек обречен на одиночество. С такой позицией был категорически не согласен Горький. «Буревестник революции» верил в разум, а Леонид Андреев — нет. Разум, как считал Леонид Андреев, — это порождение зла («Дневник сатаны»).

В 1908 году Леонид Андреев поселился в финской деревне Ваммельсу в роскошном доме и жил там на широкую ногу. Путешествовал на собственной яхте, занимался цветной фотографией, живописью, спортом, постоянно «разбирался» с любимыми женщинами (одна из его любовей — молодая актриса Алиса Коонен, которая его отвергла).

В начале Первой мировой войны писатель призывал к разгрому германского «цезаризма». Но, пережив угар войны, понял всю ее пагубность. Написал повесть «Иго войны. Признания человека о великих днях».

1917 год. Короткая вспышка любви к Февральской революции (мы — «первые и счастливейшие граждане свободной России») и полное неприятие Октября.

Увидев, как «по лужам крови выступает завоеватель Ленин», Леонид Андреев с ненавистью обрушился на установившуюся в России большевистскую диктатуру. Об этом он яростно писал в письмах, в дневнике, в статьях. «Вообще, я думаю, Ленин относится к человеку с величайшим презрением и видит в нем только материал, как видели все революционеры, тот же Петр Великий. И разница между Петром Великим и Лениным не в революционном духе и страсти, одинаковых у обоих, а в уме. Будь Ленин умнее, он стал бы Преобразователем России, сейчас он — ее губитель». С гибнущей Россией «ушло, — по мнению писателя, — куда-то девалось, пропало то, что было творчеством». И крик: «Я на коленях молю вас, укравших мою Россию: отдайте мне мою Россию, верните, верните…»

Трагедия Леонида Андреева — трагедия сострадания. Он воспринимал боль России как свою личную боль, ее трагедию — как трагедию собственную.

В 1994 году в двух издательствах в Москве и Петербурге вышли книги «Верните Россию!..» (сборник публицистики Леонида Андреева 1916–1919 годов) и «S.O.S.» (дневник, 1914–1919, письма, 1917–1919, статьи и интервью, 1919, воспоминания современников, 1918–1919). Как написал один из рецензентов: «Такого Андреева мы не знали». Это надо обязательно читать. Потрясающие документы человеческого страдания и боли.

За три дня до своей смерти Леонид Андреев писал в письме к Василию Бурцеву: «А какой вид будет иметь Россия, когда уйдут большевики? Страшно подумать. Больше всего меня страшит страшная убыль в людях. С одной стороны, защищая себя, большевизм съел среди рабочих и демократии все наилучшее, сильнейшее, более других одаренное. Это они в первую голову гибли и гибнут на бесчисленных фронтах в бесчисленных сражениях и кровопролитиях. И наоборот: наиболее трусливое, низкое и гнусное остается в ихнем тылу, плодится и множится и заселяет землю — это они палачествуют, крадут, цинически разрушают жизнь в самых основаниях. С другой стороны, нападая, он съел огромное количество образованных людей, умертвил их физически, уничтожил моральной своей системой подкупов, прикармливания…»

Это было написано в сентябре 1919 года, задолго до «философского парохода», истребления кулачества как класса, судебных процессов над неугодными и массовым террором 1937 года. Леонид Андреев оказался истинным провидцем.

А как злободневно звучит такой короткий диалог из рассказа «Так было» (1906):

«— Нужно убить власть, — сказал первый.

— Нужно убить рабов. Власти нет — есть только рабство».

Писатель не чуял своей кончины и собирался в поездку. В письме к И. Гессену он сообщал: «Еду в Америку. Там читаю лекции против большевиков, разъезжаю по штатам, ставлю свои пьесы… и миллиардером возвращаюсь в Россию для беспечной маститой старости».

Тут Леонид Андреев не угадал. Никакой старости. Он прожил всего лишь 48 лет, скончался скоропостижно от паралича сердца. Писательское сердце не выдержало сильного напора страданий. С 1956 года прах Леонида Андреева покоится на Литературных мостках Волкова кладбища в Петербурге.

По литературным стопам Леонида Андреева пошли два его сына: поэт Вадим Андреев (1903–1976) и философ, прозаик Даниил Андреев (1906–1959). Первый, Вадим, оказался в эмиграции и прожил относительно благополучную жизнь. Второй, Даниил, остался в России, прошел вместе с ней весь крестный путь и был арестован в 1947 году как «враг народа»: 25 лет тюремного заключения. В лагере закончил свой потрясающий философский роман «Роза Мира», который увидел свет лишь в 1991 году.