Дорогой, родной, любимый Личик!
Дорогой, родной, любимый Личик!
Как ты? Как Осик? Как уважаемые сукины дети наши бульдоги?
Я живу в Ялте, вернее, это так называется, потому что езжу читать во все имеющиеся стороны.
Читал 2 раза Луганске, раз Сталино, Симферополь, Севастополь, Алушта и прочее.
Живу в Ялте с Горожаниным, с ним же в большинстве случаев разъездываю. Впрочем, в Алушту ездил с Луэллой, которая поехала к какой-то Вале Шахор, которую она считала за Шахер, и при первой встрече пискливо орала на всю курзальную столовую: Я стыдливо тупил глазки.
15-го читаю в Ялте, потом 19 и 21 Евпатории и Симферополе, и думаю от 1-го до 10-го Кавказ, с вершин коего в Москву.
Детик, у меня к тебе много просьб:
1) Получи в "Молодой гвардии" сорок червонцев (надо получить не позднее пятнадцатого, иначе их вышлют мне в Крым) и эти червонцы возьми себе. (Доверенность прилагаю.)
2) Узнай, получила ли "Мол гвардия" мою вторую часть поэмы.
3) Узнай, пожалуйста, у Бескина, прошел ли через ред. план мой шестой том собрания сочинений.
4) Как в Гизе с изданием моей Октябрьской поэмы? Корректуру этой поэмы очень прошу Осю выверить с особой тщательностью.
5) Как дела вообще с квартирами, ремонтами, дачами и прочим?
6) Попроси Осика сверить гизовский экземпляр поэмы с отрывком, посланным для "Лефа", и ввести соответствующие изменения в гизовский экземпляр. Вот и все.
Много?
Будь добра, родненькая, ответь мне на все подробным письмом на Ялту.
Целую тебя и скучаю.
Весь твой Счен.
10/VIII-27 г.
Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚
Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением
ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОКЧитайте также
Дмитрий Володихин Любимый лунный трактор
Дмитрий Володихин Любимый лунный трактор В четвертом номере за этот год «Если» опубликовал статью Ярослава Верова и Игоря Минакова «Утоление жажды», в которой соавторы рассматривали НФ-прозу и сопутствующий ей фэндом как своего рода религиозную конфессию. И продолжая
РОДНОЙ КРАЙ
РОДНОЙ КРАЙ Неблизкий край родной России, Степной, ковыльный, тихий край, На целине твоей впервые Заколосился урожай. А было: вьюга била в лица, Шли по сугробам трактора. А в той степи, как говорится, И ни кола, и ни двора. Весна и солнце нам открыли Так много неба и земли, Что
Дорогой, дорогой Лилик! Милый, милый Осик!
Дорогой, дорогой Лилик! Милый, милый Осик! "Где ты, желанная,где, отзовися".Вложив всю скорбь молодой души в эпиграф, перешел к фактам.Москва, как говорится, представляет из себя сочный, налившийся плод(ы), который Додя, Каменский и я ревностно обрываем. Главное место
Дорогой, дорогой, дорогой Лилик.
Дорогой, дорогой, дорогой Лилик. Милый, милый, милый Осюха.До 7-го я вас ждал (умница, еще на вокзал не ходил). Значит, не будете. Лева получил от вас грустное. Что с вами, милые? Пишите, пожалуйста! А то я тоже человек.У меня по-старому. Живу как цыганский романс: днем валяюсь,
Дорогой-дорогой, любимый-любимый, милый-милый Лисятик!
Дорогой-дорогой, любимый-любимый, милый-милый Лисятик! Пишу тебе на тычке, т. к. сию минуту еду в Одессу и Киев читать и сию же минуту получил твое письмецо и Шариково.Спасибо.Слали тебе телеграмму по сообщенному тобою адресу, но нам ее вернули "за ненахождением", так что на
Дорогой-дорогой, милый
Дорогой-дорогой, милый и самый любимый Лиленок!Я ужасно рад, что ты в письме к Эльке следишь за мной, чтоб я спал, чтоб вел себя семейно и скорей ехал дальше,- это значит, что я свой щенок, и тогда все хорошо. Пишу тебе только сегодня, потому что субботу, воскресенье и
Дорогой, любимый, милый
Дорогой, любимый, милый и изумительный Лиленок.Как ты и сама знаешь – от тебя ни строчки. Я послал тебе уже 2 телеграммы и 1 письмо и от тебя даже ни строчки приписки к письмам Эльзе! Маленький, напиши скорей и больше, т. к. 19-го я уже выезжаю. Пароход "Эспань" отходит из
Дорогой мой, любимый и милый Лилятик!
Дорогой мой, любимый и милый Лилятик! От тебя ни одного письма, ты уже теперь не Киса, а гусь лапчатый. Как это тебя так угораздило? Я по этому поводу ужасно грустный – значит писем от тебя уже не дождешься! Ладно – повезу с собой телеграммы – они милые, но их мало.Завтра
Дорогой, дорогой, миллион раз милый
Дорогой, дорогой, миллион раз милый и один раз и навсегда любимый Кисит.Я в Мексике уже неделю. Жил день в гостинице, а потом переехал в полпредство. Во-первых, это приятней, потому что и дом хороший, и от других полпредств отличается чрезвычайной малолюдностью. 4 человека
Дорогой-дорогой, милый,
Дорогой-дорогой, милый, родной и любимый кисячий детик лис1.Я дико скучаю по тебе и ужасно скучаю по вас всех (по "вам всем"?)2.Езжу как бешеный.Уже читал: Воронеже, Ростове, Таганроге, опять Ростове, Новочеркасске и опять два раза в Ростове; сейчас сижу Краснодаре, вечером буду
Мой изумительный, дорогой и любимый Лилик.
Мой изумительный, дорогой и любимый Лилик. Как только я ввалился в "Истрию", сейчас же принесли твое письмо – даже не успел снять шляпу. Я дико обрадовался и уже дальнейшую жизнь вел сообразно твоим начертаниям – заботился об Эльзе, думал о машине и т. д. и т. д.Жизнь моя
Дорогой, милый, изумительный и родной Кис.
Дорогой, милый, изумительный и родной Кис. К сожалению, я в Париже, который мне надоел до бесчувствия, тошноты и отвращения. Сегодня еду на пару дней в Ниццу (навернулись знакомицы) и выберу, где отдыхать. Или обоснуюсь на 4 недели в Ницце, или вернусь в Германию.Без отдыха
Дорогой и родной Кисит.
Дорогой и родной Кисит. Я задержался с этим письмом, т. к. телеграфировал тебе "покупаю" и все еще не перевел в прошедшее время "купил". Но сейчас, кажется, уже ничего не помешает и денежков с помощью добрых душ на свете я наскребу и назаработаю. Машин симпатичный, ты сама,
Дорогой, родной, милый и любимый Кис.
Дорогой, родной, милый и любимый Кис. Спасибо за карточки и письмо. Булька Шнайда посмотрела с любопытством, а на остальные карточки обиделась. "Ах так,- говорит,- значит, теперь Киса носит на руках разных светских львенков, а про нас забыла". Я ее уговорил, что ты не забыл,
Где наш дом родной?
Где наш дом родной? Василию Ивановичу Белову, автору «Привычного дела», «Плотницких рассказов», «Бухтин вологодских…», «Лада», романов «Кануны» и «Год великого перелома» и других, ставших современной классикой произведений, исполнилось восемьдесят лет. Он по-прежнему