Июль 2004

Июль

2004

КУПЛЕННЫЕ КНИГИ[6]:

• Клэр Томалин «Женщина-невидимка»

• «Последний мужчина на земле». Части 1-3 (Воген, Герра, Марцан-мл., Чедвик)

• Честер Браун «Ты мне никогда не нравилась»

• Дэниел Клоуз «Дэвид Боринг»

• Майкл Чабон «Приключения Кавалера и Клея»

• Джо Сакко «Безопасный район Горажде»

• Фрэнк Кермоуд «Без права»

ПРОЧИТАННЫЕ КНИГИ:

• Пит Декстер «Поезд»

• Мэттью Коллин «Звонок из Сербии»

• Клэр Томалин «Женщина-невидимка»

• «Последний мужчина на земле». Части 1-3 (Воген, Герра, Марцан-мл., Чедвик)

• Честер Браун «Ты мне никогда не нравилась»

• Дэниел Клоуз «Дэвид Боринг»

Если вам в голову придет мысль нарисовать генеалогическое древо всего, что я купил и прочел в этом месяце, – а кто знает, может, это занятие окажется весьма увлекательным, если вы преподаватель или студент, у которого достаточно свободного времени, – то наверху должен оказаться тринадцатый номер журнала «Мак-Суини»[7] и роман Пита Декстера «Поезд». В этом древе они будут Адамом и Евой; точнее, были бы Адамом и Евой, если бы те были гермафродитами, способными рожать детей без вмешательства друг друга. Тринадцатый номер «Мак-Суини» и «Поезд» не сумели ужиться друг с другом, да и остальные книги этого месяца, признаться, тоже. На самом деле древо получится очень простым: одна линия пойдет от «Мак-Суини», где собраны комиксы (если вы не в курсе, тринадцатый номер вышел под редакцией Криса Уэра и полностью посвящен комиксам), а вторая – от «Поезда», и это будет серия документальной прозы, о чем я в подробностях расскажу позже. «Поезд» не породил напрямую мой интерес к документалистике, но он тому способствовал. (Я знаю, что вы сейчас думаете. Вы думаете так: но если «Мак-Суини» с «Поездом» не ужились, а сам «Поезд» ничего на самом деле не породил, то так ли удачна затея с генеалогическим древом? Я вам отвечу. Очень удачна. Можете мне верить. Это писательская интуиция.) В общем, если вы возьметесь рисовать такое генеалогическое древо, то у меня для вас две новости: хорошая и плохая. Хорошая: это не составит особого труда. Плохая: это скучно и не исключено, что бессмысленно. Решайте сами.

Я тщательно выбирал книгу, чтобы вернуться в мир художественной литературы, и наконец остановился на «Поезде» Пита Декстера. После прочтения «Дэвида Копперфилда» я боялся возвращаться в этот мир, а Декстера я знаю – с огромным удовольствием прочитал в свое время «Разносчика газет». Первые главы «Поезда» оказались очень захватывающими, свежими и живыми, и я искренне верил, что сумел снова оседлать своего конька. Но затем, в третьей главе, я наткнулся на описание насилия, причем до жути подробное, и меня будто выбросило из книги, с того момента я словно наблюдал за ней со стороны. В том эпизоде насилуют женщину, главную героиню, в какой-то момент ей отрезают сосок. Меня это покоробило. Конечно, именно так я и должен был отреагировать. Но моя реакция оказалась сильнее, чем предполагал автор. Более того, я даже порывался поговорить об этом с Декстером. «Неужели обязательно было отрезать ей сосок, Пит? Объясни, зачем? Разве нельзя было его... надрезать? Или вообще не трогать? Не, ну в самом деле. Ее мужа только что жестоко убили. Ее саму изнасиловали. Мы все поняли. Оставь ты сосок-то в покое».

Я, пожалуй, довольно ленивый читатель, когда речь идет о художественной литературе. Если писатель говорит о каком-то событии, то я ему, как правило, верю. Мартин Эмис в своих мемуарах вспоминает об отношении его отца, Кингсли, к художественному миру Вирджинии Вулф: «Он совершенно неестественен: читая ее романы, отец невольно ругался и спорил с писательницей. „Нет, конечно», „Не думал он так», „Никому она не поверила», – постоянно бормотал он, читая ее романы». Я так себя веду, только если читаю нечто откровенно бездарное (хотя, прочитав Эмиса, я еще долго не мог избавиться от такого восприятия книг). Но в эпизоде с отрезанием соска Декстер явно передергивает. Как мне показалось, появление этого эпизода обусловлено все же миропониманием Декстера и законы повествования здесь ни при чем. И, несмотря на умелое построение романа, рельефный язык и удачный сюжет (главный герой романа – Лайонел Уок по кличке Поезд – живет в Лос-Анджелесе 1950-х годов и зарабатывает тем, что носит за игроками в гольф их клюшки; да и книга, в сущности, о беге жизни), я так и не смог снова погрузиться в нее. Кроме того, в финале один из персонажей получает пулю в голову, но я не совсем понимаю за что. А раз так, значит, я читал книгу недостаточно внимательно. Всегда должно быть ясно, за что кто-то получает пулю в лоб. Если я вздумаю вас застрелить, то обещаю, объяснение будет отличное, вы обязательно все поймете, если успеете.

Дочитав «Поезд» до середины, я зашел в один книжный магазинчик, где обнаружил мемуары Фрэнка Кермоуда «Без права». Я знал Кермоуда как критика, но не подозревал, что он написал книгу воспоминаний, в том числе и о детстве, проведенном на острове Мэн. Едва я ее увидел, как тут же захотел купить. А виной всему бедняжка Нора из «Поезда». Просто я знал, что у Кермоуда никто никому соски отрезать не будет. Я даже начал читать «Без права» еще по пути домой, в такси, и хотя довольно быстро бросил (Кермоуд – это тоже перебор, а мне нужно было нечто на грани одного и другого), мне все же стало спокойнее.

Замечательную книгу Клэр Томалин «Женщина-невидимка» я купил в лондонском музее Диккенса на Доти-стрит. В музее вообще было много интересного: письма, ранние издания романов и тому подобное. На самом деле я очень хочу прочитать биографию Диккенса, но они все очень длинные. Акройд, например, исписал аж 1140 страниц, если считать примечания и послесловие. (На акройдовскую биографию Диккенса есть чудесный отзыв писательницы Филлис Джеймс: «Если вы любите или просто читали Диккенса, вам обязательно надо познакомиться с этой книгой» (курсив мой. – Н. X.). Только представьте себе: в школе вы пробегаете роман «Большие надежды» по диагонали, он вам совершенно не нравится, а теперь вам объясняют, что надо бы еще тысячу страниц биографии прочитать. Ничего себе развлечение!) Сходив в музей и прочитав работу Томалин о романе писателя с актрисой Нелли Тернан, я смог узнать о Диккенсе побольше, не устраивая себе при этом пытку.

Вот что я узнал из «Женщины-невидимки»: сын любовницы Чарлза Диккенса умер, когда я уже жил на этом свете. Он не был сыном Диккенса, но все равно. В принципе я мог встретиться с человеком, который мог бы сказать: «Знаешь, а моя мама спала с Диккенсом». Я бы его, конечно, не понял, ведь мне было тогда два года, да и вряд ли он стал бы со мной откровенничать, – как пишет Томалин, он сильно переживал, узнав о прошлом своей матери. И все же как-то странно осознавать, что разница в десятилетия, а то и века, может вот так просто раствориться.

Акройд, кстати, не верит в роман Диккенса и Тернан. Он не спорит с тем, что Диккенс купил ей пару домов, один из них во Франции, и в гостях у нее подолгу пропадал, но при этом он не готов обвинять Диккенса в адюльтере, поскольку такое объяснение подошло бы для обычных мужчин, «а Диккенса обычным назвать нельзя». Впрочем, «Женщина-невидимка» – это еще и серьезное исследование, которому сложно не верить. Клэр Томалин так сильно увлекается исследованием, что даже позволяет себе всерьез отчитать Диккенса за уничтожение свидетельств его отношений с Нелли Тернан. «Диккенс не одобрил бы наше любопытство, – пишет она. – Он бы предпочел, чтобы мы обошлись со всеми его письмами точно так же, как Нелли обошлась с их перепиской за все двенадцать лет (она все уничтожила). И был бы категорически неправ».

Замечательный вывод, вы не находите? Идея ясна: если вы пишете произведения, которые будут интересны и последующим поколениям, и при этом ходите налево, то не удаляйте электронные письма, потому что Клэр Томалин и ее коллегам они еще понадобятся. Зэди Смит, Майкл Чабон и все остальные, берегитесь. (Я ни в коем случае не имею в виду, что вы спите с кем попало, и простите, если вы услышали в моих словах именно это. На самом деле я хотел сделать вам комплимент. Я неправильно выразился. Давайте просто забудем, ладно? А в суд подавайте на журнал. Его же редакторы это пропустили.)

Книга Мэттью Коллина «Звонок из Сербии», рассказывающая о белградской радиостанции «Б92» и ее роли в борьбе против Милошевича, пролежала у меня дома довольно долго. Начитавшись «Мак-Суини», я занялся комиксами и графическими романами и в итоге решил купить несколько таких, в том числе и «Безопасный район Горажде» Джо Сакко, но перед этим мне захотелось узнать побольше о югославских войнах, а лучше книги, чем «Звонок из Сербии», для таких целей и не придумать: это и сжатое описание истории конфликта, и увлекательный рассказ о двух очень смелых молодых ребятах, отказавшихся подчиняться режиму. Причем роман местами очень даже смешной. Если вам близки мрачные восточноевропейские настроения, то лучше героя, чем сербский диссидент 1990-х годов, вам не сыскать. Он расскажет о воинствующих группах националистов, об экономическом кризисе 1994 года, когда уровень инфляции поднялся до 313 563 558 процентов (если вы не разбираетесь в экономике, то знайте: это невероятно много), в результате чего цена на буханку хлеба взлетела до четырех миллиардов динаров. Расскажет об отключениях электричества, подтасовке результатов голосований, о правительстве, которое было слишком увлечено геноцидом, чтобы задумываться о таких нюансах, как свобода слова или натовские бомбы. Есть над чем посмеяться, если, конечно, у кого-нибудь хватит на это смелости. «В отключении электричества есть один плюс, – цинично заметил один персонаж. – Телевизор не работает. И некому рассказать нам, что с электричеством все в порядке». «Звонок из Сербии» обязательно стоит прочитать всем, кто сомневается в силе или важности культуры, музыки, книг, фильмов. Но при этом надо понимать, что, когда ваш мир рушится, Тина Тернер не поможет.

«Последний мужчина на земле» – это серия комиксов про мир, которым стали управлять женщины после того, как загадочная чума уничтожила всех мужчин, кроме одного. Интересная завязка, и не самая глупая: партия демократов правит США, поскольку у республиканцев все женщины – это жены членов партии; Израиль побеждает на Ближнем Востоке, потому что в их армии больше всего профессиональных солдат-женщин. Странно в комиксе, в обычном комиксе, вычитать фразу «Можешь кончить мне между сисек» (и мне остается лишь извиниться, причем не только за саму фразу, но и за обилие упоминаний женской груди. Уверен, это просто совпадение, хотя, пожалуй, стоит допустить, что причиной тому может быть и обыкновенная одержимость, характерная для мужчин средних лет). Это новые тенденции в комиксах? Теперь такое читают десятилетние дети? Ну надо же! В десятилетнем возрасте я бы из всего предложения понял только смысл слова «мне», да и навряд ли в этом контексте. В «Дэвиде Боринге» Дэниела Клоуза – да-да, и тут опоздал – немало внимания уделяется большим задницам, и вообще, как выразился один критик, это «извращение и фетишизм», но я бы точно захотел вернуть книгу, если бы она оказалась другой. Книга оказалась неглупой, но придумать ее мог только человек с действительно нестандартным воображением.

Согласитесь, нет такого правила, которое обязывало бы читателя к последовательности в выборе книг. «Женщина-невидимка» и «Последний мужчина на земле» были противоположны во всем, что только можно представить. Даже в названиях. Женщина-невидимка и мужчина, притягивающий внимание всего мира самим фактом своего существования. Важно ли это? Не исключено. На одной вечеринке, устроенной журналом «Нью-Йоркер», меня пригласили попробовать себя за диджейским пультом, и парень, который за мной приглядывал (иными словами, кто на самом деле играл), не давал мне самостоятельно выбирать музыку, поскольку, как он сказал, я не слежу за количеством ударов в минуту. А по его словам, записи не должны отличаться друг от друга больше чем на двадцать ударов. Тогда мне это показалось глупостью, но, быть может, такая логика применима к литературе. «Женщина-невидимка» – книга вдумчивая и неторопливая. Читать ее после комикса, после «Последнего человека на земле», – это как поставить Джона Ли Хукера после «Кемикал Бразерс». Я считаю Джона Ли Хукера великим артистом, но обязательно ли бежать впереди паровоза? В следующем месяце я могу взяться за что-нибудь поэнергичнее. И обещаю, даже если там зайдет речь о женской груди, я об этом писать не буду. Я на нее даже глядеть не стану.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.