Из почты А. Рыбакова до публикации романа
Из почты А. Рыбакова до публикации романа
Сегодня у «Детей Арбата» — большая читательская аудитория. А первыми откликнулись на него коллеги — писатели, деятели искусства. Они прочли роман еще в рукописи, до решения о его публикации.
Дорогой Анатолий Наумович, вчера я прочитал Ваш роман «Дети Арбата». Что Вам можно сказать в этом коротком письме? Вы написали грандиозное произведение о 30?х годах, дали углубленный разрез общества от ЦК партии «до самых до окраин», показали многие стороны жизни того времени, почти не отраженные в литературе. Именно в этой Вашей попытке мне видится подлинное новаторство романа. Уже одно это делает роман очень ценным, важным для современной литературы. Но, может быть, самая главная его ценность в том, что подано все это с позиций правды, без утайки, оправданий, не закрывая глаза на трудное, ужасное, а то и преступное.
Это эпическое произведение о времени уже уходящем, и спасибо Вам, что Вы, участник его и свидетель, засвидетельствовали о нем в литературе, сделав это честно, умно и художественно. В литературе Ваш роман останется при любых обстоятельствах, и останется надолго.
Будьте здоровы и бодры, дорогой Анатолий Наумович.
Обнимаю с благодарностью
Ваш Василь БЫКОВ
Дорогой Анатолий Наумович!
…Вы ни с кем не спорите, никого не опровергаете, нигде не излагаете какого-либо кредо и не «черните» время, а, напротив, стремитесь придать ему натуральный, естественный цвет.
Я бы сравнил роман с холстами наших лучших передвижников — Сурикова, или Ге, или Ярошенко. Та же спокойная, трезвая живопись, та же поэзия реальности, такое же богатство художественной идеи, та же точность деталей, та же содержательность правды.
Прежде всего: это объемный роман. Объемный не в смысле количества страниц — их могло бы быть немного меньше или больше. А в том смысле, что каждое событие в нем рассматривается объемно, со всех мыслимых точек зрения, во всех ракурсах, предлагаемых или бесспорных. Сюда просится термин «исследовательский роман». Но исследование должно предполагать позицию автора. И эта позиция — есть. Книга написана человеком, который понимает, что самая большая ценность — жизнь. Что надо всегда находиться в «кругу нравственной оседлости», состоящей из любви к своим родным, к своему городу, к своей родине…
Предмет Ваших исследований — время. Сравнительно короткий период — 1932—1934 годы. Портрет времени, его сущность и цвет — люди. Перед читателем проходит галерея характеров — их много, и ни один ничем не напоминает другой. Они связаны, и эта связь построена искусно — она свидетельствует о стройности композиции романа. На протяжении короткого времени трудно показать развитие характера. Тем не менее автору это удается, и — что особенно важно — удается в истории главных героев. Характер Сталина написан отчетливо, глубоко, зримо. Он не написан, а воплощен — подчас кажется, что это перевоплощение произошло с самим автором, превратившимся в одного из основных героев. Так говорят о блестяще сыгранной актерской роли — Вам удалось то, что для любого писателя (для меня, например) является непосильной задачей. В чем секрет этого перевоплощения? В том, что автор решительно отклоняет от себя роль судьи. Он не оправдывает и не обвиняет — и это относится к любой странице романа. Его единственная цель — рассказать правду. Но ее надо рассказать так, чтобы ей поверили, — и тут на сцену выступает искусство… Везде чувствуется невидимый взгляд автора, ничего не стремящегося доказать. Подчас кажется, что он рассказывает о себе, что это — не художественная проза, а простой, откровенный разговор с читателем, к которому обращена вся книга. И чем скромнее звучит голос автора, тем отчетливее вырисовываются перед нами тридцатые годы. Быть может, в этой скромности, незаметности и кроется сила выразительности, которой отмечен любой характер — от незначительного до основного, которому отданы целые главы. Я не знаю в советской литературе другого произведения, которое было бы основано на таком страстном стремлении рассказать правду. И это стремление отнюдь не уменьшает силу художественности романа. Напротив, оно усиливает ее, потому что никогда писатель не выдумает более прекрасного и мощного, чем правда. Роман окажет несомненное положительное влияние на нашу литературу. Роман прогрессивен. Без знания и понимания прошлого нельзя двигаться вперед. Это неопровержимо установил еще Пушкин, взявшись за перо историка и понимая, что изучение прошлого — порука за развитие литературы. Убежден, что роман «Дети Арбата» будет высоко оценен в нашей стране и принесет ей несомненную пользу.
Вениамин КАВЕРИН
Дорогой Анатолий Наумович!
Прежде чем изложить мнение свое о Вашем романе «Дети Арбата», я хочу заметить, что приступал я к чтению, уже зная о существовании этого романа, знал давно. Знал от людей, которые его читали, знал из литературной молвы, которая несколько лет толкует о Вашем произведении. Суждение мое, конечно, было подогрето всякого рода разговорами и ореолом трудной судьбы этой вещи. В таких случаях опасаешься разочарования. Во всяком случае, поначалу. Но тут признаюсь, что с самых первых страниц происходящее настолько увлекло, что я позабыл о всяких опасениях и никакого противоборства ожидания и действительности не получилось.
Роман прежде всего интересный. Он интересен от начала до конца. Жизнь институтской молодежи, всей этой арбатской компании Саши разворачивается с нарастающим интересом для современного человека. Подробности материальной и духовной жизни тех лет, а главное — кипение политических, идейных страстей откликается волнением и какими-то жгучими сопоставлениями. Историческую вещь так не читаешь.
В чем тут секрет? В чем секрет нашего горячего сопереживания? Я не берусь разгадывать художественной тайны этого романа. Достаточно опытный читатель, я, во всяком случае, давно уже не поддаюсь на заманки ловко построенного сюжета. То, что происходит с Сашей, — это не сюжетные находки, а правда недавнего времени, которая еще болит и ноет в душе каждого человека. И далее — все расщепление судеб детей Арбата — Вари, Нины, Юры Шарока и других, жизнь, которую они себе выбирают, обстоятельства, с которыми сталкиваются их характеры, — во всем этом очень точно и серьезно выявлено Время. Конфликт, в который попадает Саша, его исключение из института, а затем арест — все это порождает круги. Они ширятся, и один за другим разные слои общества предстают в этих разбегающихся волнах. Сашу уже приговорили к ссылке в Сибирь, а круги все еще идут, и эта частная история открывает историю общую…
Вопрос публикации романа — это прежде всего вопрос отношения к XX съезду партии и его решениям. Если мы признаем историческую необходимость проблем, поднятых XX съездом партии, со всеми последствиями разоблачения культа личности Сталина, тяжелыми преступлениями, связанными с этим, то, несомненно, роман «Дети Арбата» оправдан и необходим. В нем нет никаких перехлестов и излишеств злости. Он исторически честен, идейно точен, ратует за правду и за те высокие идеи советского строя, какие были и остались для главного героя незыблемыми. Он — против всех искажений и бесчестности людей, пользующихся высокими понятиями во имя собственных интересов и так исказивших ленинские идеи.
Конечно, если считать XX съезд партии и проблемы, поднятые им, ошибочным курсом, если отказаться от него, от тех надежд и чаяний, которые он породил и которые по сей день живут среди нас, — тогда можно продолжать утаивать такие романы от широкого читателя.
Думаю, что в романе «Дети Арбата» счастливо совпадают высокий идейный замысел и совершенство художественного воплощения. Как бы там ни было, жизнь этого романа уже началась, продолжается и стала общеизвестной. Мы допускали немало ошибок, когда пытались запрещать те или иные крупные произведения нашей литературы. В отношении романа «Дети Арбата» — это было бы огорчительнее, потому что перед нами та вещь, которая давно может уже работать, очищая и просветляя человеческие души своей верой и мужественной правдой. И факт существования этого романа, мне кажется, должен быть признан и переведен из полузаконного в законный и желанный.
Дорогой Анатолий Наумович! Поздравляю Вас и благодарю за те часы, которые я провел с этой вещью!
Даниил ГРАНИН
Дорогой Анатолий Наумович!
С волнением и радостью читал твой роман «Дети Арбата». Слишком много значила эта эпоха в истории нашего народа, в жизни каждого из нас, как же может не волновать суровое, честное повествование. А радость от того, что это произведение искусства, от того, что достало у тебя мужества мысли, мужества духа с такой силой и проникновением рассказать о том, чего почти не касалась или слишком робко касалась наша литература.
Ты создал прекрасные образы чистых, честных людей, преданных революции. Это и Саша, и Лена Будягина, и отец ее, старый большевик Будягин, и чекист Березин. В их трагедии — трагедия народа. И все же самый сильный образ романа — Время, Сталин, олицетворявший Время, все то, что в дальнейшем, два десятилетия спустя, будет названо «культом личности»…
Рано или поздно великие события находят своего исследователя. Но этот роман нужен сегодня, на нынешнем этапе, когда страна начинает революционные преобразования. Их невозможно осуществить, цепляясь за догмы.
Люди молодые, не пережившие всех трагедий прошлого, должны знать и понимать, что есть причина, где корни, а что — лишь отдаленные последствия. Такое ясное понимание дает твой роман. Нет, это не историческое повествование, которое читают со спокойной душой. И боль, и страсть книги не только в дне минувшем, но и в нынешних днях. К ним обращен роман «Дети Арбата», написанный с верой в политическую зрелость читателя, с верой в то, что лишь правда воспитывает людей мужественных, преданных и честных.
Григорий БАКЛАНОВ
Многоуважаемый Анатолий Наумович!
Перевернута последняя страница Вашего гигантского калейдоскопического произведения, а каждый образ, как живой, перед глазами. Это бывает редко.
Ваш роман — это масштабное историко-социальное полотно, написанное неторопливой реалистической кистью художника, поставившего перед собой трудную, но благородную, а подчас и мучительную задачу исследования «белых пятен» на карте истории. Такие пятна недопустимы, ибо сама их незаполненность волей-неволей заполняется при помощи воображения — либо опасной, искусственно взвинчиваемой страшинкой, либо не менее опасной идеализацией.
В романе нет никакого самозаданного нажима — он естествен, и авторская позиция не навязывается читателю, а исподволь проступает из ситуаций и лиц. Она, эта позиция, не прячется ни за какие подтексты, ею пронизан весь текст. Это — позиция писателя, который не скрывает своих мыслей, считая передачу даже самого трагического опыта своего поколения долгом перед настоящим и будущим. Это — позиция писателя, который написал свой роман прежде всего с нацелом на то, чтобы напечатать его в собственной стране, для того, чтобы наше общество могло развиваться без тормозящего комплекса «белых пятен», переходящих в пятна на совести при их трусливом неисследовании. Мы никогда не сможем решить экономических проблем, стоящих перед нашим народом, если мы не решим проблему нравственной памяти, от которой неотделим мужественный анализ совершенных ошибок, порой перераставших в трагедии. Для сильного человека, как и для сильного общества, вопрос, что скажет княгиня Марья Алексеевна, собственная или заграничная, если он будет открыто говорить о своих ошибках, несуществен. Откровенность есть признак силы.
Ваш роман может и должен быть напечатан, потому что он прибавит силы нашему обществу, поднимет его престиж небоязнью умолчания. Положительное решение о напечатании этого романа явится крупной патриотической акцией, ибо умолчание о трагедиях тридцатых годов приводит к тому, что наше молодое поколение невольно начинает идеализировать те годы в ущерб настоящему. Если же молодое поколение узнает горькую правду, то лишь тогда оно оценит произошедшие перемены.
Многослойность романа, галерейность образов, вся сложная и в то же время классическая, непереусложненная структура восходит к традициям русского письма девятнадцатого века. Роман написан без модернистских ухищрений, без щеголяния стилистикой — его язык демократичен, сюжет увлекателен, и, без сомнения, его будут читать многие миллионы — и рабочие, и крестьяне, и интеллигенция. Но самое главное, что в нем есть, это два урока — урок истории и урок нравственности. Главная мысль романа — надо жить так, чтобы история и нравственность были неотделимы. Педагогический гуманизм этой мысли неопровержим.
Евг. ЕВТУШЕНКО
Уважаемый Анатолий Наумович!
Ваши «Дети Арбата» — горькая и мощная книга. Горькая — описаниями нагнетенной атмосферы жизни 30?х годов, созданной культом Сталина, а мощная — образами С. М. Кирова, Будягина, Саши, Вари и других подобных действующих лиц романа, которым веришь, на которых надеешься и которые, в конечном счете, выстояли.
Горькие уроки культа Сталина слишком страшны, чтобы их можно было предать забвению, и то, что Вы, Анатолий Наумович, поднимаете в Вашем романе именно те нелегкие страницы нашей истории, говорит о Вашей, а вместе с Вами и нашей читательской вере в правду.
Гласность — кислород общественной жизни.
С уважением
Михаил УЛЬЯНОВ
Дорогой Анатолий Наумович!
Читал Ваш роман с чувством огромной радости, что наконец-то нашелся среди нас человек, который осмелился сказать подлинную правду о времени и тем исполнить ту главную нравственную писательскую задачу, стоящую перед всеми нами, но выполняемую нами слабо, уклончиво и, я бы сказал, малодушно…
Главная удача, нет, здесь надо какое-то другое слово — может, открытие (и оно слабо!) — это создание живого, полнокровного образа Сталина. Вы сделали это первым! Очень здорово, что коснулись детства, истока закомплексованности «неблагополучного ребенка», одинокого, без друзей и товарищей. Все внутренние монологи Сталина настолько достоверны, что вызывают странное ощущение сопричастности автора, словно подслушал он их каким-то нездешним способом…
Труд Вы совершили колоссальный. Роман полон человеческих характеров, в чем-то новых для нашей литературы, обрисованных ярко и зримо. Он вызвал потрясение и столько мыслей, о которых рассказать на нескольких страницах просто невозможно.
Спасибо огромное! Ваш
Вячеслав КОНДРАТЬЕВ
Дорогой Анатолий Наумович!
Читать роман — страшно. Как же было его писать? Но если мы не научимся думать, говорить и писать правду — ту и такую правду, которую мы выносили и выстрадали, то гибель идеи социализма, России, СССР, а значит, и планеты Земля неизбежна.
Спасение только в нашем мужестве.
Ему учит Ваша книга…
Вера автора в победу разума и добра у нас в стране в этом страшном романе пронизывает текст от первой до последней строки.
Это оптимистическая книга.
И напечатана она должна быть в Союзе ССР.
Виктор КОНЕЦКИЙ
Уважаемый Анатолий Наумович!
Хочу Вас сердечно поблагодарить за возможность прочесть рукопись Вашего нового романа.
Огромное впечатление!
Появление этого романа станет великим событием нашей жизни.
Дай бог, чтобы это случилось!
С самыми лучшими пожеланиями глубоко уважающий Вас
Георгий ТОВСТОНОГОВ
Многоуважаемый Анатолий Наумович!
Я познакомился с романом и считаю, что в прозе более яркого художественного памятника трудным и трагическим годам нашей жизни еще не было в отечественной литературе.
Среди многочисленных подделок, фальсификаций, мнимо объективных «правд», которые лишь искажают нашу историю, выращивают цинизм и равнодушие, — это произведение, отмеченное ярким талантом, — точная, непредвзятая, не злобствующая, а справедливая и гуманная летопись.
Мы боремся за высокую нравственность наших молодых поколений, вспоминая трагические обстоятельства истории, в основном связанные с войной, забывая, что «чистилище» было шире по своим масштабам и многозначнее. Было. Его нельзя вытравить из сознания, оно живет в рассказах свидетелей, оно пропитывает нашу духовную жизнь, оно неминуемо присутствует в наших размышлениях об истории и судьбах отечества, и тем страннее его завуалированное, стыдливое, третьестепенное существование в художественной литературе, что вызывает не только недоумение, но и порождает всяческие фантастические домыслы, отчуждает нас друг от друга.
Булат ОКУДЖАВА
Публикацию подготовил К. Андреев
Данный текст является ознакомительным фрагментом.