Н.Ф. Федоров. К 30-летию со дня его смерти (28.XII.1933)

Н.Ф. Федоров. К 30-летию со дня его смерти (28.XII.1933)

1 

«Мне очень тяжело в Москве, - писал в 1881?г. Л.Н. Толстой В.?Алексееву: - Есть здесь и люди. И мне дал бог сойтись с двумя.

Один - это В.Ф. Орлов. Другой - Н.Ф. Федоров.

Это - библиотекарь Румянцевского музея, помните, я Вам рассказывал. Он составил план общего дела всего человечества, имеющего целью воскресение всех людей во плоти. Во-первых, это не так безумно, как кажется. Не бойтесь, я не разделяю его взглядов, но я так понял их, что чувствую себя в силах защитить эти взгляды перед всяким другим верованием, имеющим внешнюю цель. Во-вторых, и главное, благодаря этому верованию, он по жизни чистый христианин. Когда я ему говорю об исполнении Христова учения, он говорит: да, это разумеется, и я знаю, что он исполняет его. Ему 60 лет, он нищий, всё отдает, всегда весел и кроток»[206].

Толстой спешит оправдаться перед Алексеевым - «это не так безумно, как кажется», «Не бойтесь, я не разделяю его взглядов»... В действительности же был момент, очень близкий к дате этого письма, когда не только «святость жизни» Н.Ф. Федорова, но и его идеи увлекали Толстого.

Однажды у него, по словам Н.Н. Черногубова[207], вырвалась такая фраза:

– Если бы у меня не было своего учения, я был бы последователем учения Николая Федоровича (Федорова)[208].

Но каждый раз, когда Толстой пытался заговорить об этом учении (а он делал не одну такую попытку, как следует из записей самого же Федорова), он встречал или недоумение, или насмешку. Федоров вспоминает о «неудержимом смехе всех присутствовавших», вызванном словами Толстого, развивавшего его идеи.

По-видимому, Толстой не встретил в окружающих сочувствия к своему увлечению Федоровым. Не встретил он сочувствия и в самом Федорове.

У мистика Федорова и рационалиста Толстого не могло быть общего языка[209]. Они вынуждены были остаться чуждыми друг другу, хотя Толстого и влекла к себе, быть может, более, нежели сущность учения Федорова, святость его жизни.

Характерно одно столкновение, которое произошло между Толстым и Федоровым.

Толстой сказал Федорову, показывавшему ему свои библиотечные сокровища:

– Мало ли пишут глупостей, следовало бы всё сжечь.

У Федорова из дрогнувших рук выпала книга. Он схватился за голову и воскликнул:

– Много я видел на свете глупцов, а такого еще не видал!

Еще на следующий день, как рассказывает А.С. Пругавин, он, обычно спокойный, «весь горел, кипел и негодовал»[210].

Антагонизм впоследствии перешел в открытую враждебность со стороны Федорова. Для Толстого же встреча с ним имела серьезное значение.

Осмеянный, непримиримый Федоров имел большее влияние на Толстого, чем Сютаев и Бондарев[211]. Он показал Толстому идеал слияния праведной простоты, святости с вершинами умственной культуры и оттолкнул его от этого идеала.

Да, рационализм Толстого не мог принять учения Федорова.

Толстой начал с фразы в письме Алексееву: «не бойтесь, я не разделяю его взглядов...», и кончил принципиальным опрощением, слепой открытой враждой к науке и культуре.