Среди новых книг. Г. Адамович. На Западе. Изд. «Дом Книги». Париж

Среди новых книг. Г. Адамович. На Западе. Изд. «Дом Книги». Париж

Имя Георгия Адамовича хорошо известно в зарубежных литературных кругах.

Кто не знает Адамовича, литературного критика, «законодателя вкусов» для всего нового поколения поэтов; или автора «Комментариев», с которыми можно не соглашаться по существу, с которыми, может быть, необходимо и должно спорить, но парадоксальному стилю которых нельзя не отдать должного. Гораздо меньше известен был до сих пор Адамович-поэт. Изредка в журналах появлялись стихотворения, подписанные его именем, и только теперь, на котором уже году зарубежья, Адамович выпустил сборник своих стихов.

С невольным предубеждением, зная «тенденцию» литературных статей критика Адамовича, раскрываешь книжку Адамовича-поэта. Но с первых же страниц стихи заставляют забыть о всяких предубеждениях.

Стихи Адамовича в чем-то существенном дополняют стихи Георгия Иванова, сближение это приходит само собою: только в их сопоставлении приобретает равновесие «легкость», отдаляющаяся от земли музыка Г. Иванова, находя тут свой «вес», свою земную форму. Там, где Г. Иванов проходит над звуками какими-то воздушными движениями виртуозного музыканта, у Адамовича слышен человеческий голос. Его недомолвки не продолжают звучание. Это не оборванный мотив, а недосказанная мысль, которая до невыносимого и так известна. Например, в стихотворении, построенном на реминисценции «“О, если правда, что в ночи...” Не правда, не читай, не надо...» И дальше: «Но если... о, тогда молчи! <...> Тогда конец... бессмер... победа. Ну, как там у него?.. “залог”»[644] Это смелое оборванное «бессмер...» показательнейшее, характернейшее для Адамовича. Не убеждаясь им в статьях, здесь мы принимаем его целиком, всю его горечь и всю скрытую, почти метафизическую «надежду».

Та же «надежда» звучит в закрывающем сборник и лучшем его стихотворении, посвященном З.Н. Гиппиус. За тем, что скрыто в нем, за всею его значительностью, последней, по-розановски «смертной», совершенно исчезает форма - как сказано, чем достигнута эта метафизичность, потустороннесть, как сказано о несказанном, как выходящее за пределы искусства еще остается искусством, при всей формальной бедности, внешней незаметности, недоговоренности и т.д. Вот это стихотворение.

Там, где-нибудь, когда-нибудь,

У склона гор, на берегу реки,

Или за дребезжащею телегой,

Бредя привычно под косым дождем,

Под низким, белым, бесконечным небом,

Иль много позже, много-много дальше,

Не знаю что, не понимаю как,

Но где-нибудь, когда-нибудь - наверно.

Меч, 1939, №?20, 14 мая, стр.5. Без подп.