XII Сонеты
XII
Сонеты
Продолжаетъ оставаться вплоть до нашихъ дней загадкой, несмотря на безчисленныя изсл?дованія, самая знаменитая часть стихотворнаго насл?дія Шекспира — его сонеты. Литературная судьба сонетовъ чрезвычайно зам?чательна. Современникамъ они казались "сладкими, какъ сахаръ". Этого было достаточно, чтобы разжечь книгопродавческіе аппетиты и мы знаемъ, что пиратъ Джагардъ н?сколько сонетовъ тиснулъ въ своемъ воровскомъ изданіи "Страстнаго пилигрима" (1599). Другіе сонеты попадаются при н?которыхъ другихъ хищническихъ изданіяхъ пьесъ Шекспира, a въ 1609 г. пиратъ Торпъ (Thorpe) совершаетъ н?что непонятное съ поздн?йшей точки зр?нія. Въ то время литературная собственность признавалась не за авторомъ, a за влад?льцемъ рукописи. И вотъ Торпъ достаетъ полный экземпляръ вращавшихся въ литературныхъ кругахъ сонетовъ Шекспира и въ 1609 г. издаетъ ихъ.
Однако, его ожиданія нажиться не оправдались. Сонеты, видимо, не понравились, потому что сл?дующее изданіе ихъ появилось только въ 1640 г. A зат?мъ ихъ до такой степени забываютъ и игнорируютъ, что такой добросов?стный челов?къ, какъ знаменит?йшій комментаторъ Шекспира и издатель классическаго собранія его сочиненій (1773) Стивенсъ не захот?лъ ихъ перепечатать. Онъ считалъ шекспировскіе сонеты аффектированно-педантическимъ и просто скучнымъ вздоромъ и поздн?е выразился, "что самый строгій парламентскій законъ не могъ бы даже принудительнымъ путемъ доставить читателей" сонетамъ.
И ихъ д?йствительно просто перестали читать или читали до такой степени невнимательно, что н?которые издатели-редакторы. соч. Шекспира ничто-же сумняшеся заявляли, что въ сонетахъ восп?вается возлюбленная Шекспира, a одинъ даже ув?рялъ, что королева Елизавета.
Только значительно поздн?е, въ конц? XVIII в., изв?стный комментаторъ Шекспира Мэлонъ обратилъ вниманіе литературнаго міра на то, что въ первыхъ 126 сонетахъ даже н?тъ р?чи о женщин?, a восп?вается мужчина, и только въ посл?днихъ 26 появляется и женщина.
Но уже съ первыхъ л?тъ XIX в?ка пренебреженіе къ сонетамъ зам?няется отношеніемъ діаметрально-противоположнымъ, начало которому положилъ знаменитый поэтъ Вордсвортъ. Онъ восторженно отозвался о поэтическомъ значеніи сонетовъ, a кром? того усмотр?лъ въ нихъ автобіографическій отпечатокъ и считалъ, что "этимъ ключемъ отпирается сердце поэта".
Съ легкой руки Вордсворта интересъ къ сонетамъ становится заразительнымъ. Многіе десятки изсл?дователей съ жаромъ отдаются заманчивой задач? зам?нить недостатокъ фактическихъ данныхъ объ интимной жизни Шекспира изученіемъ этой якобы л?тописи его сердечныхъ переживаній. Но страстность интереса къ сонетамъ внесла въ изсл?дованіе ихъ столько легкомыслія, легков?рія и тенденціозности, что до изв?стной степени вопросъ о сонетахъ становится на одну доску съ фантазіями пресловутаго Шекспиръ-Бэконовскаго вопроса.
Въ основномъ, разногласія изсл?дователей сонетовъ распадаются на два главныхъ направленія: одни все въ нихъ считаютъ автобіографическимъ, другіе, напротивъ того, усматриваютъ тутъ чисто-литературное упражненіе въ модномъ стил?, не отрицая, впрочемъ, автобіографическаго значенія н?которыхъ подробностей.
Въ основ? очень заманчивой автобіографической теоріи лежитъ совершенно правильное наблюденіе, что сонеты Шекспира — не простое собраніе отд?льныхъ стихотвореній. Каждый сонетъ заключаетъ въ себ?, конечно, н?что законченное, какъ ц?льное выраженіе одной какой нибудь мысли. Но если читать сонетъ за сонетомъ, то несомн?нно видно, что они составляютъ рядъ группъ и что въ пред?лахъ этихъ группъ одинъ сонетъ какъ-бы является продолженіемъ другого. Такъ, первые 26 сонетовъ уб?ждаютъ какого-то молодого, знатнаго и очень красиваго юношу жениться, дабы не пропала его красота и продолжала бы жить въ его д?тяхъ. Рядъ сонетовъ прославляетъ этого юношу за то, что онъ оказываетъ поэту просв?щенное покровительство, въ другой групп? идутъ горькія с?тованія на то, что другіе поэты завлад?ли покровительствомъ высокаго патрона. Въ отсутствіе поэта покровитель завлад?лъ его возлюбленной, но онъ это ему прощаетъ.
Съ разными перерывами обращеніе къ знатному юнош? заканчивается въ 196-мъ сонет?, посл? чего начинаетъ фигурировать смуглая дама, съ черными какъ смоль волосами и черными глазами. Эта бездушная кокетка изм?нила поэту и завлекла его друга.
Но кто-же такой вельможный юноша и кто бездушная кокетка?
Тутъ-то въ большей или меньшей степени и начала работать фантазія изсл?дователей и, перем?шивая достов?рное съ полн?йшимъ произволомъ въ буквальномъ толкованіи поэтическаго символизма, въ конц? концовъ совершенно дискредитировала автобіографическую теорію. Изъ ум?ренныхъ изсл?дователей и обогатившихъ шекспирологію ц?нными соображеніями приверженцевъ автобіографической теоріи можно назвать Гервинуса, Ульрици, Фэрниваля, Свинбэрна, Доудена и среди русскихъ ученыхъ отчасти Н. И. Стороженко. Яркимъ-же образчиковъ увлеченій этой теоріи можетъ служить огромная глава о сонетахъ въ книг? Брандеса.
Съ поражающимъ легкомысліемъ Брандесъ развилъ и разукрасилъ догадки одного изъ нов?йшихъ изсл?дователей и издателей сонетовъ Тэйлера (Tyler, 1890), который, принявъ давно высказанное н?которыми предположеніе, что въ юнош?-покровител? Шекспиръ вывелъ красавца-фаворита Елизаветы графа Пемброка, усматриваетъ кром? того въ «черной» дам? посл?днихъ сонетовъ изв?стную своими похожденіями придворную даму Мери Фиттонъ. И вотъ, пользуясь чисто-литературными пріемами сонетовъ, Брандесъ далъ ц?лый романъ о связи Шекспира съ Фиттонъ и въ горькомъ чувств?, оставленномъ ея изм?ной, видитъ источникъ мрачнаго періода шекспировскаго творчества начала 1600-хъ гг. Чтобы показать полную выдуманность этого романа, помимо того, что въ подтвержденіе его н?тъ ни одного положительнаго факта, совершенно достаточно указать, что мнимый оригиналъ «черной» дамы, Мэри Фиттонъ на отыскавшемся д?йствительномъ портрет? ея — св?тлая блондинка.
Научное значеніе им?етъ теперь только взглядъ на сонеты, какъ на одно изъ проявленій литературной моды, эпидемически овлад?вшей литературными кружками въ конц? XVI в., подъ вліяніемъ знакомства съ литературою итальянской и французской. Впервые высказанный въ 1850 г. изв?стнымъ издателемъ Шекспира Чарльзомъ Найтомъ (Knight), этотъ взглядъ зат?мъ получилъ поддержку со стороны такихъ высокоавторитетныхъ, a главное научно-осторожныхъ шекспирологовъ, какъ Стоунтонъ, Дайсъ (Dyce) и Деліусъ. Изъ нов?йшихъ сочиненій установленіе т?сн?йшей связи между сонетами Шекспира и сонетной литературой того времени блистательно проведено въ самой авторитетной въ настоящее время біографіи Шекспира, принадлежащей Сидни Ли (1898). Сравнительное сопоставленіе сонетовъ Шекспира съ сонетами другихъ англійскихъ сонетистовъ, особенно Даніэля, съ полною очевидностью показало, что множество мотивовъ, поэтическихъ мыслей и сравненій Шекспиръ заимствовалъ у своихъ предшественниковъ съ тою же легкостью, съ какою онъ заимствовалъ и сюжеты своихъ драмъ. Правда, какъ и въ драмахъ, онъ значительно углубилъ содержаніе своихъ заимствованій и придалъ имъ такой блескъ, что занялъ первое м?сто въ ряду англійскихъ сонетистовъ. Но во всякомъ случа? объ автобіографичности уже не можетъ быть тутъ р?чи.
Всего характерн?е, конечно, что вся знаменитая «черная» дама, съ ея «черною» изм?ною и проклятіями поэта по ея адресу ц?ликомъ взята изъ сонетовъ изв?стнаго Филиппа Сидни, который въ свою очередь, взялъ ее y сонетистовъ французскихъ и итальянскихъ.
Но можетъ быть уб?дительн?е и сильн?е всякихъ ученыхъ доводовъ противъ любовной теоріи происхожденія сонетовъ Шекспира говоритъ простое эстетическое чувство. Какъ восторженно ни относиться къ ихъ художественнымъ совершенствамъ, нельзя однако отрицать, что это произведенія очень разсудочно-отточенныя и условныя. И вотъ думается: Шекспиръ, безсмертный п?вецъ любви и страсти во вс?хъ ея видахъ, такъ потрясающій зрителя изображеніемъ чужой любовной горячки, неужели-же онъ собственное глубокое горе выразилъ бы въ такихъ холодныхъ, придворно-галантныхъ формахъ?
Отвергая автобіографичность мнимаго романа Шекспировскихъ сонетовъ, научно-осторожная критика нимало, однакоже, не думаетъ отвергать автобіографичность н?которыхъ отд?льныхъ чертъ ихъ. Такъ, напр., въ той горечи, съ которой Шекспиръ говоритъ о пренебреженіи къ актерскому званію, конечно, сказалось личное чувство. Точно также вполн? реальное лицо герой «мужскихъ» сонетовъ. Не приб?гая ни къ какимъ аллегоріямъ, Шекспиръ весьма опред?ленно прославляетъ молодого знатнаго покровителя своего и мецената. Онъ его не называетъ по имени, но мы знаемъ, что около 1594 г., когда возникаютъ первые сонеты, y Шекспира былъ одинъ только покровитель Соутгэмптонъ, и все, что говорится о немъ въ сонетахъ, вполн? совпадаетъ съ біографическими данными о молодомъ граф?. Если Шекспиръ говоритъ о своемъ покровител? въ такомъ н?жно-восторженномъ тон?, что невнимательные издатели XVIII в. усмотр?ли тутъ любовное объясненіе женщин?, то это потому, что такова была манера сонетнаго жанра. Къ тому же слова «любовь» (love) и «возлюбленный» (lover), такъ часто попадающіяся въ "мужскихъ сонетахъ" Шекспира, въ то время им?ли значеніе просто дружбы. Такъ Брутъ въ переводахъ "Юлія Цезаря" начинаетъ свою р?чь возгласомъ: "Римляне! Сограждане! Друзья", a въ подлинник? вм?сто «друзья» употреблено "lover".
Данный текст является ознакомительным фрагментом.