Глава VIII

Сильное течение сбивало, валило профессора с ног.

Он падал то на одно, то на другое колено; вода покрывала его с головой, но он снова подымался и, осторожно переступая с камня на камень, двигался дальше.

Скорей бы добраться до берега!

Карик и Валя лежали у него на руках точно мертвые. Глаза у них были закрыты, руки беспомощно мотались по сторонам, ноги волочились по воде.

— Ничего, ничего, — тяжело дыша бормотал профессор, все будет хорошо! — и еще крепче прижимал ребят к себе.

Но вот, наконец, и берег. Профессор опустил Карика и Валю на горячий песок и стал растирать их ладонями.

Он сгибал им руки и ноги, перевертывал их то вверх, то вниз лицом. Но все было напрасно. Ребята лежали неподвижно, закрыв глаза, плотно стиснув побледневшие губы.

«Что же с ними делать? — думал профессор. — Неужели так и не очнутся?»

И тут он вспомнил еще один способ спасения утопающих. Он поднял Валю за ноги и сильно потряс ее.

Изо рта, из носа Вали хлынула вода. Валя слабо застонала.

Положив девочку на землю, профессор принялся за Карика. Отплевываясь и кашляя, ребята открыли глаза и, медленно приподнявшись на локтях, оглянулись по сторонам.

Перед ними стоял Иван Гермогенович. Живой, настоящий Иван Гермогенович! Большой, бородатый, такой, каким они привыкли его видеть каждый день. От радости ребята не заметили даже, как странно одет профессор. Они смотрели ему в лицо, видели добрые смеющиеся глаза, растрепанную седую бороду.

— Иван Гермогеныч! — закричала Валя. Она бросилась к нему и заревела во все горло.

— Ну, ну, ну! — погладил ее по голове профессор. — Теперь-то плакать не о чем.

Валя размазала кулаком слезы по лицу и улыбнулась.

— Это… это… вода выходит… Сколько ее налилось!..

— Много! — согласился профессор. — Ну, а теперь, друзья мои, скажите, кто вам разрешил хозяйничать в моем кабинете?

Ребята опустили головы.

— Что же вы молчите? Ну?!

Ребята вздохнули. Мокрые и несчастные стояли они перед профессором. Карик опустил голову еще ниже. Валя отвернулась.

Профессору стало жалко ребят.

Он схватил их в охапку, крепко прижал к себе и весело засмеялся.

— Разбойники! Подумать только, что наделали. Ай-яй-яй! Ведь, я с ума чуть не сошел!

— Мы нечаянно! — вздохнула Валя.

— Ну-ну! Вот, придете домой — так мама вам покажет!

— Домой, домой! — закричала Валя и запрыгала на одной ноге.

— А нам далеко до дому, Иван Гермогенович? — спросил Карик. — В час дойдем?

Профессор покачал головой, отвернулся, смущенно покашлял.

— Как тебе сказать?… До дому-то недалеко — всего два километра, но для нас теперь, пожалуй, это многовато — несколько месяцев пути.

— Месяцев? Да разве мы всё еще маленькие?

Карик быстро повернулся и посмотрел по сторонам.

Вокруг стояли, покачиваясь, странные деревья с зелеными узловатыми стволами. По берегу реки бродило какое-то крылатое существо поменьше теленка, но много больше барана. Что же это значит? Профессор настоящий, а вокруг попрежнему все необыкновенное, не настоящее?!

— А… а как же, — сказал Карик, растерянно мигая глазами, — ведь, вы же настоящий, большой?! Какой вы, настоящий или не настоящий?

Профессор улыбнулся.

— И настоящий и не настоящий, — сказал он грустно, — видишь ли, Карик, я и раньше был повыше вас ростом. Вот я и теперь повыше! Ясно?

— Ясно! — нерешительно ответил Карик.

Но профессор по глазам Карика понял, что ему еще ничего не ясно.

— Представь себе, — сказал Иван Гермогенович, — что жидкость, которую я изобрел, выпили бы ты, я, слон, лошадь, мышь и собака. Все, конечно, уменьшились бы в тысячи раз, но для нас, людей, слон попрежнему остался бы большим, каким привыкли мы его видеть в зоологическом саду, а мышь была бы такой же крохотной мышью. Но всех нас, вместе со слоном, с лошадью, собакой и мышью, настоящий человек без труда посадил бы к себе на ладонь.

— Понимаю, — сказал Карик. — А как же вы узнали, где мы находимся?

— Ладно, ладно! — Профессор похлопал Карика по плечу. — Успеем поговорить обо всем по пути домой. Дорога длинная… Вы мне расскажете, что видели и что узнали, а я расскажу, как нашел вас. А сейчас вот что, ребята! Может случиться, что мы потеряем друг друга, поэтому каждый из вас должен сам уметь найти дорогу домой… Идемте за мной, — я вам все объясню.

Профессор быстрыми шагами поднялся на пригорок. Он приложил руку козырьком ко лбу и посмотрел по сторонам.

Ребята тоже взбежали на пригорок.

— Видите? — Профессор протянул руку вперед.

Вдали, над вершинами зеленого леса, поднимался в небо, как высоченная труба, огромный столб. Наверху развевался красный флаг. Столб стоял среди леса, но его можно было видеть так же хорошо, как одинокую сосну в степи.

— Это мачта, — сказал профессор, — я поставил ее вместо маяка. Где бы мы ни были, мы всегда сможем увидеть наш маяк. Ну, остальное все очень просто. Внизу, около мачты, я оставил фанерный ящик. Он плотно закрыт со всех сторон, защищен от дождей и солнца. Сбоку, в ящике, я прорезал дырочку. Когда мы доберемся до ящика, мы влезем в него через эту дырочку. В ящике стоит коробка с белым порошком. Достаточно проглотить пригоршню этого порошка — и мы опять превратимся в больших, настоящих людей. Понятно?

— Ой! — вырвалось у Вали, — а вдруг кто-нибудь унесет этот ящик?

Профессор смутился. Он и сам уже думал об этом. Но стоило ли сейчас говорить ребятам про свои тревоги?

Погладив бороду, Иван Гермогенович сказал уверенно:

— Ерунда! Кому нужен старый фанерный ящик?! Да и, кроме того, сюда, кажется, вообще редко заходят люди! Ну, ну, не будем болтать! В дорогу, друзья мои! Вперед! Руку, Карик! Руку, Валя!

— А скажите, — спросил Карик, — мы к вечеру дойдем хотя бы до маяка?

— К вечеру? Хм… К вечеру, говоришь?

Задумчиво прищурив глаза, профессор посмотрел на далекий маяк, потом качнул головой и сказал:

— Н… н… нет… Пожалуй, придется итти дня три-четыре. Если, конечно, дорогой ничего не случится…

— Четыре дня! — ужаснулась Валя. — А как же спать, обедать, завтракать?

Профессор пожал плечами:

— Что ж, ребята, скажу откровенно: думать о постелях не стоит. Мы будем спать, как спали наши предки. На деревьях, в шалашах или в пещерах.

— А есть что будем?

— Ну, еды-то здесь сколько угодно! — сказал профессор. — Можно по десять раз в день и обедать, и ужинать, и завтракать.

— А вот мы сегодня хотели одну ягоду съесть, так нас кто-то ударил и сбросил в реку!

— Ударил? — удивился профессор.

Валя рассказала, как они с Кариком хотели сорвать с дерева ягоду, да не долезли и свалились вниз в бурную речку.

— Вы ели эти ягоды? — с тревогой спросил Иван Гермогенович.

— Нет! Мы не успели.

Профессор с облегчением вздохнул.

— Ну и хорошо. Это были, по всей вероятности, ягоды ядовитой дафны. Иногда называют это растение волчим лыком. Вы надышались ядовитыми испарениями дафны и потеряли сознание. Ну, ничего, все хорошо, что хорошо кончается. Пошли обедать.

Подхватив ребят под руки, профессор уверенно повел их к светлым зарослям травяного леса.

— Хотите молока? — спросил он ребят.

— Настоящее молоко?

— Не совсем, конечно, настоящее, но все-таки молоко.

— Хорошо, — согласились ребята, — попробуем ненастоящего молока.

Профессор шагал, задрав бороду вверх, разглядывал деревья и что-то отыскивал глазами. Наконец он остановился под тенью дерева с такими большими листьями, что на каждом листе можно было бы устроить футбольную площадку.

— Кажется, здесь мы найдем стадо коров, — сказал профессор.

— Коровы на дереве?

— Ну, уж и дерево! — улыбнулся Иван Гермогенович. — Ты, видно, забыл, Карик, что это не настоящее дерево, да и лес не настоящий. Ну, кто из вас первый полезет?

Карик и Валя разом бросились к дереву.

Помогая друг другу, ребята и Иван Гермогенович полезли по толстому мохнатому стволу.

Они карабкались, хватаясь за мягкие зеленые сучья, и без особого труда перебрались на мясистый, широкий лист.

Путешественники пошли по листу, как по зеленой лужайке. Но, сделав несколько шагов, ребята остановились.

Что это?

Они стояли, не зная, чему удивляться больше: странным ли животным, которые паслись на листе-лужайке, или тому, что увидели под ногами.

Лист был живой.

Тысячи ртов открывались у них под ногами один за другим, стягивались, сжимались, шевелились, как будто норовили схватить Валю и Карика за ступни.

Ребята невольно попятились.

— В чем дело? — удивился профессор.

— Это разве лист? — спросила Валя. — Я боюсь! Он схватит за ноги!

— Какие глупости! — сказал профессор. — Хватать за ноги лист не будет, это у него не рот, а устьица, вроде форточек, которые проветривают растение. Не бойтесь, идите за мной.

Профессор пошел вдоль крепких жил, которыми лист был прошит во всех направлениях. Следом за профессором двинулись ребята.

По краям листа-лужайки сидели зеленые животные, похожие на исполинские груши. Некоторые животные бродили по лужайке, перебирая длинными, тонкими ногами. Некоторые сидели, опустив длинные усы и вонзив в лист загнутый хобот.

— Ну вот, — сказал профессор, — знакомьтесь. Травяные коровы.

— Кто это? — спросила Валя, — как их зовут?

— Тля! Если вы читали когда-нибудь о муравьях, то вы должны знать и тлей. Муравьи нередко переносят этих животных к себе, кормят их, ухаживают за ними. У муравьев тля в таком же почете, как у нас корова. Муравей доит ее, питается ее молоком. Осторожнее, не наступите на молоко.

Профессор остановился перед лужей густой жидкости.

— Я думаю, — сказал профессор, — доить зеленых коров не стоит. Здесь и так текут молочные реки. Угощайтесь, друзья мои.

Он растянулся на листе и, пачкая бороду в травяном молоке, начал пить так, как в жаркий день пьют из реки, припадая ртом прямо к воде.

Ребята не стали дожидаться второго приглашения.

С жадностью они накинулись на сладкое густое молоко.

— Вкусно? — спросил профессор.

— Очень!

— Лучше настоящего, — сказал Карик, вытирая ладонью рот.

Ребята отползли от молочной лужи и растянулись на листе, точно на пляже.

Профессор лег рядом с ними.

Они лежали, закрыв глаза, раскинув широко ноги и руки.

— Хорошо! — сказал Карик.

Только сейчас ребята почувствовали, как сильно они устали. Отяжелевшие ноги казались чужими. Руки лежали на листе, точно налитые свинцом. Двигаться было лень.

Через несколько минут профессор приподнялся на локтях и нерешительно сказал:

— Может быть, пойдем?

Валя притворилась спящей. Карик закрыл глаза и слабым голосом сказал:

— Ну еще немного!.. Чуть-чуть отдохнем и пойдем.

После всех сегодняшних приключений профессор и сам был не прочь полежать и отдохнуть лишних полчаса. Он зевнул, закинул руки за голову и закрыл глаза:

— Ладно! Полежим!

Некоторое время путешественники лежали молча, жмурясь от яркого солнца, перевертываясь с боку на бок.

Над головами шумел ветер. Лист покачивало, точно люльку.

— Ты не спишь? — повернулась Валя к Карику.

— Нет!

Валя помолчала немного и вздохнула.

— Мама теперь плачет, наверное.

— Ясно — плачет!

Валя тяжело вздохнула, словно и сама собиралась заплакать, но в эту минуту над головами путешественников что-то засвистело и с шумом ударилось в лист.

Лист задрожал.

— Кто? Кто это? — закричала Валя, бросаясь к профессору.

Иван Гермогенович открыл сонные глаза.

По листу ползла огромная черепаха. У этой черепахи на спине был красный, точно лакирований панцырь, покрытый темными пятнами.

Ребята с беспокойством поглядывали на эту громадную черепаху, которая легко, совсем не по-черепашьему, бежала прямо на них.

Они прижались друг к другу.

Красная черепаха подбежала к ребятам, посмотрела на них, шевельнула усами.

Ребята вскочили и с криком бросились бежать.

Они пронеслись мимо зеленых коров и скоро очутились у самого края листа. Дальше бежать было некуда.